В. Ажиппо - Не зарекайся... (не окончена)

Тупизна шуток – она не есть «принадлежность тюрьмы». Достаточно послушать анекдоты из народа в исполнении представителя этого самого народа, где концовка чудовищно тупорылых анекдотов – непременно рифмованная, а рассказчик эту концовку повторяет минимум трижды, чтобы до всех слушателей дошло – над чем же надо смеяться.

Столкновение с собственным народом – оно многих повергает в шок, да. – Прим. Goblina

[67]

В смысле – на верхних нарах возле параши. – Прим. Goblina

[68]

Это, однако, с какой стороны посмотреть. Переполненность следственных изоляторов имеет и другую, ничуть не менее вескую причину.

Сроки производства следствия по уголовному делу устанавливаются законом. Например, определён срок следствия в два месяца. Неспециалисту может показаться, что это очень много. Специалисту совершенно очевидно, что за два месяца вообще практически ничего нельзя успеть – настолько неповоротлив механизм делопроизводства.

Итак, дело возбуждено, следователь приступил к работе. Для работы необходимо постоянно встречаться и беседовать с подозреваемым в совершении преступления, с потерпевшим, со свидетелями. Совершенно очевидно, что подозреваемый не имеет ни малейшего желания встречаться со следователем – зачем ему это надо? В тюрьму побыстрее попасть? Ни один вменяемый гражданин этого не хочет. И вот следователь пишет повестки, а подозреваемый – их яростно игнорирует. Может, умышленно. Может, просто времени нет – работает человек, некогда ему со следователем встречаться.

Следователю и то и другое – глубоко по барабану. Следователь – он чиновник, и занимается не самоутверждением, а предписанными законом процедурами. Уголовное дело надо закончить в установленный законом срок, а значит – надо сделать так, чтобы подозреваемый в любой момент был под рукой. Его (подозреваемого) можно доставлять принудительно. По поручению следователя занимаются этим, как правило, оперативники, которым это сильно не нравится и у которых своих забот хватает. В особо непростых случаях этим может заняться ОМОН или СОБР.

Так, например, гражданину Собчаку в своё время следователь прокуратуры выписал 38 (тридцать восемь) повесток, ни по одной из которых бывший мэр на беседу к следователю не явился. Тогда гражданина принудительным порядком доставили в прокуратуру – с помощью спецподразделения. Конечно же, это было грубейшим попранием прав! Гражданину Собчаку немедленно стало дурно и заботливая жена тут же умчала его за границу – подальше от проклятой прокуратуры.

Граждане попроще прятаться от правосудия за границей не могут, но тоже игнорируют его изо всех сил. Ну так вот чтобы такого не происходило, подозреваемого значительно проще «закрыть» в следственный изолятор, где он всегда будет под рукой, а на допрос его в точно обозначенное время приведёт конвой.

Через некоторое время следователь понимает, что это – наиболее эффективный способ обращения с подозреваемыми, и начинает закрывать уже всех подряд – во избежание. Вот так и наполняются СИЗО.

Кроме того, следует знать, что срок следствия, обозначенный законом в два месяца, в случае необходимости могут продлевать. Например, с двух месяцев – до года. А реальный следователь – это не «детектив Каменская», а простая тётенька, у которой кроме уголовных дел есть ещё живой муж и дети, которые тоже требуют внимания ничуть не меньшего, чем сидельцы в СИЗО. Рабочий день – он тоже имеет начало и конец, плюс ещё выходные бывают.

Вот так отовсюду по чуть-чуть, а в итоге люди в камерах – как шпроты в банках. – Прим. Goblina

[69]

Тяга к знаниям – она естественна для любого человека. А если от этих знаний зависит твоя судьба, тяга становится неудержимой.

Сбор оперативной информации необходим в любой социальной организации – будь то ЮКОС или тюремная камера. Людям, стоящим на вершине иерархической пирамиды, жизненно необходимо знать, чем дышит коллектив, о чём думают люди и что именно хотят сделать. Не зная этого, руководить коллективом невозможно.

Именно поэтому любое руководство занимается оперативными мероприятиями – подслушивает и подсматривает, собирает слухи и сплетни, анализирует оные и приходит к определённым выводам, каковые указывают направления к действиям.

Именно сбор и обработка самой разнообразной информации, а не чтение стихов Мандельштама, помогает складывать цельную картину окружающей действительности.

За спецконтинегентом же наблюдать всегда интересно. Яростно отрицая дурацкие государственные законы и питая лютую ненависть к милиции как таковой (ужаснись: там Людей допрашивают!!!), как только доходит до самих – немедленно начинают строить своё собственное микрогосударство: с правительством (воры), милицией (сбор информации), судами (сходняки-правИла), армией (бойцы). При этом считают, что так и должно быть.

Цирк на конной тяге. – Прим. Goblina

[70]

Что характерно, «для тех кто в теме» – шутка смешная. – Прим. Goblina

[71]

Шутить можно как угодно. Понимать лично тебя никто не обязан. Равно как и ты – других. – Прим. Goblina

[72]

Несмотря на древность, история татуировок незатейлива и понятна. Люди разрисовывают себя татуировками испокон веков. Ими украшали себя солдаты римских легионов, разрисовывали себя викинги, на протяжении тысячелетий заботливо колют и режут себя папуасы. Ну и на зонах народ не отстаёт.

По фене татуировка называется мастюха. Зачем она нужна? Из названия можно догадаться: для того, чтобы обозначить масть. В условиях лагеря, где ты не можешь носить шмотки от Гуччи, гонять на «шестисотом» или прохаживаться в мундире и при адмиральских погонах, татуировка – одно из основных средств демонстрации и определения статуса. Что характерно, по смыслу ничем не отличающееся от часов «Ролекс» или автомобиля «Роллс-Ройс».

Статусных татуировок немного. К ним относятся: погоны на плечах, многоконечные звёзды на ключицах, кресты на коленях, изображения различных видов котов. Все они определяют людей крайне серьёзных, подпадающих категорию «отрицалова» – решительно отрицающих любые установки администрации в местах лишения свободы. – Прим. Goblina

[73]

Точка зрения, конечно, интересная. Однако по различным наколкам легко и без затей можно определить судим гражданин или нет, по какой статье судим, сколько совершил «ходок», в какой категории сидельцев числится. Это не так сложно, как может показаться.

Безусловно, мастюхи – не погоны. Строгая регламентация, ясен пень, отсутствует – никто не пишет уставов, определяя тип наколки, её размер и расстояние от края до ключичной кости. «Единого регламента» нет, и поэтому плодятся различные идиотские рассказы типа «во всю спину собор, и сколько на соборе куполов – столько и ходок». Что, однако же, никак не мешает наносить на себя определённые, понятные для своих знаки.

Видишь в бане гражданина со звёздами на ключицах – это как минимум серьёзный уголовный авторитет. Видишь в бане гражданина со смешным чёртом на ягодицах, подкидывающим при ходьбе лопатой «угля в топку» – перед тобой пассивный педераст. Причём первая татуировка сделана добровольно, а вторая – насильно.

Татуировки не «ушли» ни в какое прошлое. И не уйдут никогда. Они просто вместе со всей страной переживают революционный перелом. Ибо и далее все будут украшать себя точно так же, как и раньше: и матросы, и мотоциклисты, и десантники, и – уголовники.

По причине революционной же вакханалии отсутствует и спрос за татуировки, которые «не положены». Но это тоже временно. – Прим. Goblina

[74]

Слово в слово то же самое можно сказать про абсолютно любого обожателя татуировок, пирсинга, шрамирования. Тюрьма тут, как можно догадаться, абсолютно не при чём. Дело не в отсутствии свободы, а в отсутствии мозга. – Прим. Goblina

[75]

Скорее всего, ему не столько стыдно, сколько не нужно обозначать перед окружающими свою принадлежность.

При других обстоятельствах – заголится с удовольствием, и жути нагонит – мама, не горюй. – Прим. Goblina

[76]

«Майор Корзинкин» и «прокурор Корзинкин» – смешные названия казённой мусорной корзины.

«Передать жалобу прокурору Корзинкину» – значит, выкинуть её в мусорное ведро.– Прим. Goblina

[77]

«Бросить в клюв» – в смысле денег дать. – Прим. Goblina

[78]

Объяснение этому есть, и оно, как водится, примитивно.

Если на данной территории обитает 98% русских и 2% нерусских, то в местах лишения свободы картина будет примерно соответствовать тому, что снаружи. При этом «держать масть» в местах лишения свободы будут те, кого больше.

Но если в зону подгонят сплочённую группу парней с Кавказа, парадоксальное явление станет ещё более парадоксальным – власть возьмут они. И с национальным напряжением будет полный порядок. – Прим. Goblina