Эльвира Сарабьян - Научитесь говорить так, чтобы вас услышали. 245 простых упражнений по системе Станиславского
Речь в предлагаемых обстоятельствах
Человеческая речь, ее краски и интонации заметно меняются при разговоре в разных ситуациях. Один и тот же человек в одних обстоятельствах может быть красноречивым и остроумным, а в других – косноязычным, вялым и безынициативным, что называется, мямлей. Станиславский своих актеров заставлял представлять себя в различных ситуациях, где они говорили и действовали в условиях разных «если бы». Ведь на сцене, в сложных пьесах сплетается большое количество авторских и других всевозможных «если бы», оправдывающих то или другое поведение, те или другие поступки, ту или иную речь героев. Там актеры имеют дело не с одноэтажным, а с многоэтажным «если бы», то есть с большим количеством предположений и дополняющих их вымыслов, хитро сплетающихся между собой. Там автор, создавая пьесу, говорит: «Если бы действие происходило в такую-то эпоху, в таком-то государстве, в таком-то месте или в доме, если бы там жили такие-то люди, с таким-то складом души, с такими-то мыслями и чувствами, если бы они сталкивались между собой при таких-то обстоятельствах» и т. д.
Режиссер, ставящий пьесу, дополняет правдоподобный вымысел автора своими «если бы» и говорит: если бы между действующими лицами были такие-то взаимоотношения, если бы у них была такая-то типичная повадка, если бы они жили в такой-то обстановке и так далее, как бы при всех этих условиях действовал ставший на их место артист. В свою очередь и художник, который изображает место действия пьесы, электротехник, дающий то или иное освещение, и другие творцы спектакля дополняют условия жизни пьесы своим художественным вымыслом.
«В слове “если бы” скрыто какое-то свойство, какая-то сила… – писал Станиславский. – Эти свойства и сила “если бы” вызвали внутри вас мгновенную перестановку – сдвиг. Благодаря ему… точно в “Синей птице” при повороте волшебного алмаза происходит что-то, отчего глаза начинают иначе смотреть, уши – по-другому слушать, ум – по-новому оценивать окружающее, а в результате придуманный вымысел, естественным путем, вызывает соответствующее реальное действие, необходимое для выполнения поставленной перед собой цели.
Секрет силы воздействия “если бы” еще и в том, что оно не говорит о реальном факте, о том, что есть, а только о том, что могло бы быть… “если бы”… Это слово ничего не утверждает.
“Предлагаемые обстоятельства”, как и само “если бы”, является предположением, “вымыслом воображения”. Они одного происхождения: “предлагаемые обстоятельства” – то же, что “если бы”, а “если бы” – то же, что “предлагаемые обстоятельства”. Одно – предположение (“если бы”), а другое – дополнение к нему (“предлагаемые обстоятельства”).
“Если бы” всегда начинает творчество, “предлагаемые обстоятельства” развивают его. Одно без других не может существовать и получать необходимую возбудительную силу. Но функции их несколько различны: “если бы” дает толчок дремлющему воображению, а “предлагаемые обстоятельства” делают обоснованным само “если бы”. Они вместе и порознь помогают созданию внутреннего сдвига». [1]
На практике перед актером встает приблизительно такая задача: прежде всего он должен по-своему представить себе все «предлагаемые обстоятельства», взятые из самой пьесы, из режиссерской постановки, из собственных артистических мечтаний. Весь этот материал создает общее представление о жизни изображаемого образа в окружающих его условиях… Надо очень искренне поверить в реальную возможность такой жизни в самой действительности: надо привыкнуть к ней настолько, чтобы сродниться с этой чужой жизнью.
«“Что бы я сделал, если бы?” – Этот вопрос сразу возбудит в вас активность, – пишет Станиславский. – Ответьте на него действием, скажите: “Вот что бы я сделал!” И сделайте то, что захочется, на что потянет, не раздумывая в момент действия. Тут вы внутренне почувствуете – подсознательно или сознательно – то, что Пушкин называет “истиной страстей”, или, в крайнем случае, “правдоподобием чувствований”. Секрет этого процесса в том, чтоб совсем не насиловать своего чувства, предоставить его самому себе, не думать об “истине страстей”, потому что эти “страсти” не от нас зависят, и приходят сами от себя. Они не поддаются ни приказу, ни насилию. Пусть все внимание артиста направится на “предлагаемые обстоятельства”. Заживите там искренне, и тогда “истина страстей” сама собой создастся внутри вас. “Если бы”, “предлагаемые обстоятельства”, внутреннее и внешнее действия – очень важные факторы в нашей работе. Они не единственные. Нам нужно еще очень много специальных, артистических, творческих способностей, свойств, дарований (воображение, внимание, чувство правды, задачи, сценические данные и прочее и прочее)». [1]
Сценическая работа начинается с введения в пьесу и в роль, магического «если бы», которое является рычагом, переводящим артиста из повседневной действительности в плоскость воображения. Пьеса, роль – это вымысел автора, это ряд магических и других «если бы», «предлагаемых обстоятельств», придуманных им. Подлинной «были», реальной действительности на сцене не бывает, реальная действительность не искусство. Последнему, по самой его природе, нужен художественный вымысел, каковым в первую очередь и является произведение автора. Задача артиста и его творческой техники заключается и том, чтобы превращать вымысел пьесы в художественную сценическую быль. В этом процессе огромную роль играет наше воображение. Поэтому стоит подольше остановиться на нем и приглядеться к его функции в творчестве.
«Можно ли на ста страницах полностью раскрыть жизнь всех действующих лиц? Или же многое остается недосказанным? Так, например: всегда ли и достаточно ли подробно говорит автор о том, что было до начала пьесы? Говорит ли он исчерпывающе о том, что будет по окончании ее, о том, что делается за кулисами, откуда приходит действующее лицо, куда оно уходит? Драматург скуп на такого рода комментарии. В его тексте значится лишь: “Те же и Петров” или: “Петров уходит”. Но мы не можем приходить из неведомого пространства и уходить в него, не задумываясь о целях таких передвижений. Такому действию «вообще» нельзя поверить. Мы знаем и другие ремарки драматурга: “встал”, “ходит в волнении”, “смеется”, “умирает”. Нам даются лаконические характеристики роли, вроде: “Молодой человек приятной наружности. Много курит”.
Но разве этого достаточно для того, чтобы создать весь внешний образ, манеры, походку, привычки? А текст и слова роли? Неужели их нужно только вызубрить и говорить наизусть?
А все ремарки поэта, а требования режиссера, а его мизансцены и вся постановка? Неужели достаточно только запомнить их и потом формально выполнять на подмостках? Разве все это рисует характер действующего лица, определяет все оттенки его мыслей, чувств, побуждений и поступков?
Нет, все это должно быть дополнено, углублено самим артистом. Только тогда все данное нам поэтом и другими творцами спектакля оживет и расшевелит разные уголки души творящего на сцене и смотрящего в зрительном зале. Только тогда сам артист сможет зажить всей полнотой внутренней жизни изображаемого лица и действовать так, как повелевает нам автор, режиссер и наше собственное живое чувство. Во всей этой работе нашим ближайшим помощником является воображение, с его магическим “если бы” и “предлагаемыми обстоятельствами”. Оно не только досказывает то, чего не досказали автор, режиссер и другие, но оно оживляет работу всех вообще создателей спектакля, творчество которых доходит до зрителей прежде всего через успех самих артистов.
Понимаете ли вы теперь, как “важно актеру обладать сильным и ярким воображением: оно необходимо ему в каждый момент его художественной работы и жизни на сцене, как при изучении, так и при воспроизведении роли”. В процессе творчества воображение является передовым, который ведет за собой самого артиста». [1]
Для того чтоб перевести себя в эту плоскость своих жизненных воспоминаний, добытых в самой действительности, рекомендуется спрашивать себя: «что бы я сделал, если бы очутился здесь, сегодня, сейчас, в положении изображаемого лица?»
«Если бы», разбудив воображение, втягивает его в работу Таким образом, совершается двойной процесс. С одной стороны, реальная действительность, окружающая творящего на сцене, оправдывается, дополняется и применяется к жизни роли с помощью вымыслов воображения. С другой же стороны, также с помощью воображения (предлагаемых обстоятельств) оправдываются, применяются, прилаживаются возникшие внутри воспоминания о реальной, пережитой в действительности жизни и приспособляются к жизни роли. Если оба эти процесса и работа будут выполнены правильно, то в самом артисте естественно зародятся внутренние позывы к логическому и последовательному физическому действию. При этом чувство правды получит не только внутреннее, но и внешнее удовлетворение. Таким образом, воображение в связи с полной иллюзией действительности создает для артиста подлинную, правдивую и правдоподобную жизнь на сцене. Можно искренно верить ее подлинной правде. Можно доверять ее правдоподобию, можно верить, если не самой сценической жизни, то ее вероятию, возможности осуществления в подлинной действительности.
