Надежда Ионина - 100 великих монастырей
Деревянная лестница ведет с монастырского двора в левый флигель, в котором раньше располагалась резиденция владык Черногории, а теперь — митрополита. Фронтон монастыря составляет двухэтажный ряд колонн; внутри — большой зал и много вместительных комнат; все эти помещения занимала учительская академия. Этажи соединяются множеством ходов и лестниц.
Длинный коридор в верхнем этаже ведет в небольшую уединенную келью: всю переднюю стену ее занимает окно, из которого видна вся высокая равнина Цетинье — до самых скалистых вершин границы. Из мебели в келье были только круглый стол, несколько деревянных стульев и один соломенный. В этой простенькой келье 18 октября 1830 г. и умер «великий владыка» Петр I Негош; умер тихо, без мук, точно уснул. До последней минуты находился в полном сознании и ясной памяти. В одном французском сочинении о нем говорилось: «После кончины вождя этой геройской нации стеклись сюда все горные племена в последний раз приложиться к его руке. Согласно его воле, изложенной в духовном завещании, смерть его почтили шестимесячным миром как с внутренним, так и с внешним врагом. Воинственные горцы только молились и воздыхали, взывая к тому, кто целую жизнь был хорошим священником и отличным воином».
Под предводительством владыки Петра I черногорцы (числом 6000 человек) одержали блестящую победу против 30-тысячной армии паши Кара-Махмуда. Все турецкие войска тогда были уничтожены: сам паша, 26 турецких полководцев и 30 000 солдат утонули в Морате, тысячи попали в плен; победителю достались 15 знамен и множество дорогого оружия. И много лет спустя скромные старцы из монастыря Цетинье вспоминали это событие, сравнивая его с библейской победой Гедеона над мадианитянами: «Побитые Гедеоном, не подымали они более выи, и целых 40 лет народ израильский наслаждался миром, пока не умер его освободитель».
Перед именем «черного монаха» (так турки называли владыку Петра I) в ужасе трепетали мусульмане Боснии, Герцеговины и Албании. И еще один раз пришлось ему выступить за свободу и независимость своей страны, когда визирь Боснии с сильной армией перешел Морач и направился внутрь Черногории. И хотя владыке в то время было уже 70 лет, но враги и на этот раз потерпели поражение. Он сражался и с французами в 1813–1814 гг. и, поддержанный русским флотом под командованием адмирала Д. Н. Сенявина, освободил Черногорское приморье. Французский генерал Мормон отзывался о своем противнике самым лестным образом, а сам владыка, когда однажды в беседе генерал неодобрительно отозвался о русских, тут же перебил его: «Прошу, генерал, не трогать моей святыни и знаменитой славы величайшего народа, которого и я тоже — верный сын. Русские — не враги наши, но единоверные и единоплеменные нам братья».
В его доме в Цетинье вырубленные в скале комнаты были похожи на монашеские кельи, на стенах — пистолеты, сабли и ятаганы с выложенными серебром рукоятками. Тут же, сверкая, свисает крест священнослужителя, который, вероятно, напоминал Петру Негошу о том дне, когда его торжественно принимали в Венеции и служитель собора протянул для целования не сам крест, а цепь от него. Наклонился было владыка, но тут же отпрянул, вскинув гневный взгляд: «Черногорцы цепей не целуют!»
Под стеклом рабочего стола хранится письмо в «Общество русской истории и древностей российских», избравшее Петра Негоша своим почетным членом:
«Благодарю Москву за внимание и за то, что она вспомнила о своем искреннем поклоннике, обитающем на краю славянского мира; за то, что не забыла атома, но атома, который ей принадлежит по всему, — атома, который ураганом времени занесен на страдания, в среду чужих! О, сколь Москва восхищает меня!.. Как усладительно внимание Москвы для души, пылающей пламенем величия и гордости славянской! Я — ее преданный сын, я — ее поклонник…»
Черногорские митрополиты, не имея прямого потомства, еще при жизни готовили себе преемников (обычно племянников), которых народ в свое время должен был облечь властью. Перед такой необходимостью встал и владыка Петр I, но выбрать преемника ему удалось лишь с третьей попытки. Его младший (12-летний) племянник Радивоя был неграмотным мальчиком и пас овец на склонах Ловчена, но в 1825 г. владыка призвал его в Цетинский монастырь, где тот провел полгода, быстро научился читать и писать, и успехи его в учении радовали владыку Петра[93].
Петр II Негош скончался в октябре 1851 г. — в тот самый день, в какой 21 год назад взял на свои плечи судьбу родины и народа. После него 1 января 1852 г. на престол вступил 20-летний Данило Петрович, бывший монахом в Цетинье. Он принял светский титул «князя свободной Черногории и Брды» и отделил светскую власть от духовной, поставив во главе последней архиепископа Иллариона, которого провозгласил митрополитом. В этом сане митрополит Илларион поддерживал князя во всех его начинаниях и реформах: так, с согласия князя все монастырские доходы он стал употреблять на распространение образования и развитие школ.
В учительской академии, о которой говорилось выше, готовили учителей для городских и сельских школ и духовенство — не только научное, но и военное. Занятия в академии распределялись следующим образом: до обеда — лекции по логике, истории, религии, естественным наукам, математике, языковедению и другим предметам. Послеобеденное время посвящалось самостоятельным занятиям, письменным работам, физическим упражнениям и отдыху. По воскресеньям занимались стрельбой и военными упражнениями. Все издержки по содержанию академии взяло на себя государство, которое заботилось о нуждах воспитанников со дня их поступления в учебное заведение: оно одевало их, кормило и щедро снабжало всем нужным для занятий.
В 1869 г., через несколько лет после учреждения учительской академии, в Цетинье было открыто высшее женское учебное заведение — тоже на государственные средства. Официально школа называлась «Черногорский институт для молодых девушек», который был устроен на 30 воспитанниц, и 20 казенных пансионерок и 10 своекоштных[94].
Курс обучения был рассчитан на 6 лет; домой воспитанниц отпускали только на Рождество и на летние каникулы; все остальное время (кроме исключительных случаев — болезни родителей и др.) они должны были находиться в школе. «Черногорский институт для молодых девушек» устраивался для того, чтобы через образование возвысить женщину, поднять ее нравственное самосознание и подготовить будущих учительниц для женских учебных заведений.
СУПРАСЛЬСКИЙ БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ
На левом берегу реки Супрасль, в 14 километрах от уездного тогда города Белостока, располагался замечательный православный монастырь, процветавший в этих краях до появления печально знаменитой унии. Величественная церковь его свидетельствовала о благочестии древних литовско-русских бояр, которые в сооружении иноческих обителей не уступали князьям и боярам восточной Руси. На содержание таких обителей они завещали огромные суммы, которых хватило было на вечные времена.
Основание Супрасльскому монастырю положил в 1498 г. маршал (предводитель) Литовского княжества — Александр Иванович Ходкевич. Он устроил эту обитель в своем имении — в местности под названием «Городок», располагавшейся в 28 километрах от того места, где монастырь расположился впоследствии. Для устроения обители маршал вызвал монахов из Киево-Печерской лавры (по другой версии — из монастырей Афона). Вызванные иноки жили об образцу восточных скитов — в рассеянных по лесу кельях, располагавшихся вдали друг от друга. Только на молитву собирались они вместе в храме, возведенном А. И. Ходкевичем во имя Иоанна Богослова. Одновременно маршал начал строить замок для защиты монастыря и собственных владений от случайностей войны, которую он вел с великим князем московским Иваном III.
C возведением замка численность населения в этих краях увеличилось, что было очень тревожно для монастыря, поэтому по просьбе игумена Пафнутия и братии маршал согласился предоставить им другое место. Чтобы его выбрать из Городка по реке Супрасль пустили, по древнему благочестивому обычаю, деревянный крест. За ним по берегу реки шли иноки, следившие, в каком месте он пристанет к берегу. Крест остановился в местности, которая называлась «Сухий Грудъ» (Сухой Бугор) — при впадении в Супрасль в Блудовской пуще речек Березовка и Грабовка. Здесь и стал устраиваться монастырь, который от названия реки получил наименование Супрасльский.
Чтобы упрочить положение вновь создаваемой обители, А. И. Ходкевич и епископ Смоленский Иосиф Солтан записали в ее пользу земельные угодья в различных местах Гродненской губернии, дававшие монастырю ежегодно 30 000 рублей дохода. По уставу, данному Супрасльскому монастырю его основателями, обитель эта находилась в зависимости от Киевских митрополитов, которые, впрочем, без сношения с ктиторами Ходкевичами не могли вмешиваться в ее внутренние дела. Архимандрит избирался из числа братии и посвящался в сан митрополитом с ведома и согласия Ходкевичей.
