Игорь Мусский - 100 великих кумиров XX века
На одном из приёмов представительная дама, чтобы показать подругам свою образованность, задала физику вопрос: «Вы не могли бы мне объяснить связь между временем и вечностью?»
Эйнштейн ответил с присущим ему сарказмом: «Видите ли, если бы у меня хватило времени, чтобы вам это объяснить, вам бы понадобилась вечность, чтобы это понять».
Незадолго до пятидесятилетия великого физика репортёры объявили, что он стоит на пороге очередного великого открытия. Публика жаждала подробностей, его очередная статья была полностью перепечатана в «Нью-Йорк геральд трибюн». В Лондоне статью вывесили в витрине универмага «Селфридж», около которой собирались толпы. Всё это было данью славе Эйнштейна, объяснялось гипнозом его имени, но обывателю его тридцать три уравнения ничего не говорили.
Эйнштейн подружился с королевской четой Бельгии. Елизавета играла на скрипке. Её супруг Альберт, страстный альпинист, обсуждал с Эйнштейном особенности швейцарских горных вершин. Они называли друг друга «тёзка». С королевой Эйнштейн играл в квартете — две скрипки и две виолончели. Однажды, когда Её Величество играла с особым вдохновением, Эйнштейн воскликнул: «Вы прекрасно музицировали! Право, вы совершенно не нуждаетесь в профессии королевы».
В октябре 1933 года Эйнштейн приступил к работе в Принстонском университете. Он стал гражданином США, сохранив за собой гражданство Швейцарии. Интерес публики к Эйнштейну не ослабевал, этому способствовала его вовлечённость в политику, которой он активно занимался. Учёный призывал остановить «немецких кровавых псов» любой ценой, считал своих прежних соотечественников моральными уродами.
Эйнштейн охотно отвечал на письма поклонников. Школьница из Вашингтона жаловалась, что ей с трудом даётся математика и приходится заниматься больше других, чтобы не отстать от товарищей. Ответив из Принстона, Эйнштейн, в частности, писал: «Не огорчайтесь своими трудностями с математикой, поверьте, мои затруднения ещё больше, чем ваши».
Фермер из штата Айдахо назвал новорождённого сына Альберт и просил Эйнштейна написать несколько слов, которые мальчик мог бы хранить как талисман. Учёный ответил: «Ничто истинно ценное не рождается из честолюбия и одного лишь чувства долга; оно возникает скорее из любви и преданности по отношению к людям и объективным вещам».
Вложив в конверт фотоснимок маленького Альберта, обрадованный фермер пообещал в знак благодарности отправить Эйнштейну мешок картофеля из Айдахо. И обещание своё сдержал: мешок оказался внушительных размеров.
Разумеется, основное время Эйнштейн отдавал науке. Свои взгляды на единую теорию гравитации и электромагнетизма он изложил в дополнении к третьему изданию книги «Сущность теории относительности». Средства массовой информации уделили этой книге много внимания в том числе и потому, что она увидела свет в год семидесятилетия Эйнштейна. Газета «Нью-Йорк таймс» воспроизвела страницу из книги под заголовком «Новая теория Эйнштейна даёт ключ к тайнам вселенной». Британская «Дейли телеграф» напечатала четыре уравнения, которые «заключали в себе самую суть теории». Эйнштейн жаловался сыну Гансу-Альберту: «Крайне глупо выставлять на публичное обозрение подобные вещи, не думая о том, что они непонятны подавляющему большинству читателей».
Газетная шумиха была свидетельством того, что Эйнштейн по-прежнему занимал воображение публики. Менеджер Института высших проблем вспоминал, как ему приходилось потрудиться, «чтобы оградить Эйнштейна от фанатичных почитателей и маньяков, которые отличались такой же своеобразной хитростью и изобретательностью, как и девочки-подростки, преследующие какого-нибудь идола шоу-бизнеса». Для публики, сказал он, Эйнштейн был не только величайшим из математиков, но и государственным деятелем, философом, оракулом и авторитетом в столь далёких друг от друга областях, как искусство, астрология и даже (был и один такой случай) палеонтология.
Почитатели звонили физику днём и ночью, заваливали его письмами. Они пытались с ним встретиться, добирались до института на автобусе, на машине, поездом или самолётом. Они бродили по институтским коридорам в поисках его кабинета.
О стареющем Эйнштейне американцы рассказывали множество забавных историй. Он ходил на работу пешком, и однажды автомобилист, заметив его, так растерялся, что врезался в дерево.
12 апреля 1955 года Эйнштейн последний раз вошёл в свой кабинет в Институте высших исследований. Его помощница спросила, всё ли в порядке. Учёный с улыбкой ответил: «Здесь всё в порядке. Не в порядке я».
Умер Альберт Эйнштейн в Принстоне (США) 18 апреля 1955 года. Его прах был развеян друзьями в месте, которое должно навсегда остаться неизвестным, чтобы его не посещали толпы паломников.
О его кончине объявили в восемь часов утра. Реакцию человечества на его смерть хорошо передаёт рисунок, получивший в то время широкую известность: космос, планеты Солнечной системы на своих орбитах, среди них Земля — и половину земного шара закрывает мемориальная доска с надписью: «Здесь жил Альберт Эйнштейн».
Грок
Грок по праву считается одним из лучших клоунов в истории цирка. Международный приз «Маска Грока» является высшим признанием мастерства клоуна. Музыкальная комедия была главным источником вдохновения для Грока. Его называли интеллектуальным клоуном, клоуном-философом, клоуном шекспировского толка.
Грока считали гениальным многие великие художники. Шаляпин, посмотрев выступление клоуна, признался, что ничего лучшего за всю свою жизнь он не видел.
Певец Леонид Утёсов, побывавший в двадцатых годах в Берлине и Париже, признавал, что ни один артист не произвёл на него такого впечатления, не оставил такого глубокого воспоминания, как клоун Грок: «Зал, и я вместе с ним, покатывался от хохота, но одновременно было почему-то немного грустно. Он был философ, этот клоун Грок. (Недаром ему было „honoris causa“ присвоено звание доктора философии в нескольких университетах Европы.) Он отлично понимал природу человека. Как часто мы к простой цели идём самым сложным, самым нелепым путём — от смущения, от неуверенности в себе, от непонимания обстоятельств, и ещё недоумеваем, почему нам так трудно жить на свете. Удивляясь этому человеку, не понимавшему простых вещей, невольно начинаешь оглядываться вокруг, заглядывать внутрь себя и видишь много похожего».
Если верить «Мемуарам» Грока, то он был не только повелителем шутов, королём клоунов, божественным Гроком, величайшим комиком на свете; он был, кроме того, служителем конюшни, земледельцем, официантом в кафе, дворецким, поваром, водолазом, приказчиком, часовщиком, настройщиком фортепьяно, скрипачом, дирижёром, преподавателем иностранных языков, репетитором, кассиром, счетоводом, садовником, учителем фехтования, боксёром и просто добрым малым.
Несомненно, что большая часть всех этих занятий выдумана. Шарль Адриен Веттах, по прозвищу Грок, родился 10 января 1880 года в Швейцарии. Все в роду Веттахов были крестьянами и пастухами. Его мать умела играть на фортепиано, а отец чинил часы, считался замечательным гимнастом и метким стрелком. Когда Адриен немного подрос, отец приохотил его к цирку.
Однажды юного Веттаха увидел клоун Альфреде и предложил вступить в труппу бродячего цирка. Альфредианос, так называли партнёров на манеже, оставались в цирке около двух лет. Когда его коллега женился, Адриен ещё дважды менял партнёров, после чего бросил работу в бродячем цирке и уехал во Францию. К этому моменту он умел жонглировать, ходил по канату, был неплохим акробатом, наездником, владел многими инструментами и был ангажирован в Национальный швейцарский цирк на… должность кассира.
В этом цирке Адриен сблизился с молодым музыкальным эксцентриком, выступавшим под именем Брик, и заменил его ушедшего партнёра Брока. Адриен счёл остроумным принять псевдоним «Грок». Под этим именем он впервые вышел на манеж 1 октября 1903 года. Дебют состоялся в Национальном швейцарском цирке в Ниме.
Они побывали во Франции, Бельгии, Испании, Южной Америке. Затем Грок выступал с известным клоуном Антонэ, а в последние годы работал без постоянного партнёра.
После войны продолжились его успешные гастроли в Париже в зале «Олимпия», затем — в зале «Альгамбра». Успех у Грока был триумфальный. Журналисты осыпали клоуна такими похвалами, что многие спрашивали себя, не присутствуют ли они при рождении нового гениального мастера буффонады, при рождении второго Чарли Чаплина. Надо сказать, что хор похвал продолжал усиливаться, сопровождая все выступления Грока в Париже.
В декабре 1924 года клоун выступал в «Ампире». У каждого, кто видел его номер, оставалось ощущение, что он достиг высшей степени мастерства.
Публика мюзик-холла, по крайней мере во Франции, была пресыщена; и тогда Грок, король буффонады, принял предложенный ему цирком Медрано ангажемент. Его номер привёл цирковую публику в восторг, она устроила ему овацию.
