Надежда Ионина - 100 великих монастырей
В кельях Вознесенского монастыря находили приют в основном инокини из княжеских и боярских семей. Благодаря их щедрым вкладам и особому попечению великих княгинь и цариц в монастырской ризнице хранилось много дорогой утвари и уникальных икон, украшенных жемчугом, драгоценными камнями и серебряными ризами. Вознесенский монастырь был одним из богатейших в Московии и к 1764 г. владел обширными земельными угодьями и почти 16 000 крепостных крестьян.
Как и многие постройки Кремля, Вознесенская обитель не раз подвергалась разрушениям и пожарам, последствия которых были очень трагическими. Так, в 1547 г. в ней случился пожар, во время которого погибли 10 стариц. Из церкви Вознесения Господня успели вынести только образ Богоматери Одигитрии. В 1571 г., когда при нашествии крымского хана Девлет-Гирея пожар бушевал по всей Москве, в Вознесенском монастыре сгорели игуменья и несколько сестер. Однако после всех разорений и опустошений Вознесенский монастырь усердием великих князей и княгинь всегда восстанавливался.
Вознесенский монастырь был и местом пребывания царских невест — до вступления их в брак. Из стен обители они переходили на престол уже русскими царицами. Но в этом же монастыре невольный постриг приняли и некоторые великие княгини и царицы, например, великая княгиня Марфа — мать великого князя Ивана, а также царица Мария — супруга царя В. И. Шуйского.
Через два месяца после смерти Бориса Годунова под торжественный звон колоколов и ликование народа в Москву вошел «царский поезд» Лжедмитрия (Григория Отрепьева). А вскоре, преодолев 600-километровый путь, прибыла инокиня Белозерского монастыря Марфа (Мария Нагая) — мать убиенного в Угличе царевича Дмитрия. Ее доставили в село Тайницкое, где вынудили встретить и признать в самозванце «своего сына». А потом ее поместили в светлых палатах Вознесенской обители, и через 3 дня она «по-матерински» благословила Лжедмитрия на царство.
В стенах Вознесенской обители побывала и Мария Мнишек (дочь польского воеводы), свадьба которой с Лжедмитрием состоялась за несколько дней до его убийства. Некоторое время в обители находилась и царевна Ксения — дочь Бориса Годунова.
В 1812 г. французы, не пощадившие кремлевских дворцов и соборов, многое растащили и из Вознесенского монастыря. Правда, некоторые реликвии и вещи из утвари храма и ризницы уцелели стараниями игуменьи Трифены, которая перевезла их в Вологду, куда вывозились церковные сокровища и из других соборов Московского Кремля.
В 1822 г. стараниями игуменьи Афанасии и на добровольные пожертвования над мощами преподобной Евфросинии была устроена бронзовая высеребренная чеканная рака с сенью. На протяжении целого столетия рака и сень над нею украшались почитателями преподобной Евфросинии; так, на верхней доске был написан ее образ, обложенный серебряной ризой. Особенно пышно Вознесенская обитель отметила 500-летие со дня кончины преподобной Евфросинии: тогда на раку был возложен бархатный покров XVII в. с серебряными дробницами — вклад царя Михаила Федоровича Романова.
В историю Вознесенской обители вписано много царственных имен, но сохранилось и предание о чудном явлении, которого сподобилась безымянная схимница, видевшая то, что недоступно смертному взору.
«Это случилось во время правления великого князя Василия, сына великого князя Иоанна, в страшные годы испытания, когда крымский хан Мехмет-Гирей обступил со своим войском Москву. И трепетала столица, ожидая неминуемой гибели.
Тогда в Вознесенской обители проживала некая добродетельная слепая инокиня. В дни вражеского нашествия, когда все прибегали к молитве, об избавлении от супостата молилась и эта инокиня. И вот слышатся ей как будто шум великий, вихрь страшный и звон колоколов. И будто бы очутилась она за оградой монастырской, и открылись глаза ее, и видит она, как наяву, видение великое и дивное. Идет из города во Фроловские[88] ворота бесчисленный световидный собор святых мужей в священнических одеждах — многие митрополиты и епископы. И между ними можно распознать великих чудотворцев — Петра, Алексея и Иону, ростовского епископа Леонтия и других, и многие несли чудотворные иконы. И несли они образ Владимирской Божией Матери, а также честные кресты и евангелия, кадила и свечи, рипиды и хоругви — все по чину, как подобает при крестном ходе. А за ними шествовало много народа разного возраста и пола.
И вот от великого торга Ильинского навстречу им устремился великий Сергий-чудотворец, а с другой стороны — Варлаам Хутынский. Припали они к ногам великих святителей и со слезами просили: „О, святые пастыри словесного стада Христовых овец! Для чего исходите из града сего и куда уклоняетесь? И кому оставляете паству вашу в настоящее время варварского нашествия?“
И световидные святители тоже со слезами отвечали: „Много молили мы Всемилостивого Бога и Пресвятую Богородицу об избавлении от сей скорби. Бог же не только повелел нам выйти из града сего, но и вынести с собой чудотворный образ Пречистой своей Матери, ибо люди сии презрели страх Божий и о заповедях Его не радели. И посему попустил Бог прийти варварскому народу доселе, да накажутся ныне и чрез покаяние возвратятся к Богу“.
Но преподобные Сергий и Варлаам еще усерднее стали молить их, чтоб услышали они молитву сетующих людей и не оставляли бы паствы, вверенной им Богом. И тогда все вместе подвиглись они на молитву, сотворили литию, пели молебные каноны и со слезами взывали: „Господи, помилуй!“ И молились Пресвятой Богородице перед Ее образом, и осеняли крестом народ на все стороны».
Преподобная инокиня, которая потом вновь очутилась в своей келье, прожила еще 2 года, видя свет Божий исцеленными глазами. А над Спасскими воротами Кремля с тех пор представлены преподобные Сергий и Варлаам в молитвенном предстоянии перед Богом. Это чудесное предание и положило начало обычаю проходить в Спасские ворота без шапки — как бы вслед за собором древних святителей, которые возвратились в святой град Москву по молитве преподобных.
А в сентябре 1917 г. инокини Вознесенского монастыря были вынуждены покинуть свои тихие и уютные кельи. Во время артиллерийского обстрела с Воробьевых гор один снаряд пробил стену святой обители, и взрывом разметало всю церковную утварь. В 1929 г. соборный храм разобрали, но благодаря стараниям комиссии, созданной архитекторами В. К. Клейном и Н. Н. Померанцевым, саркофаги великих княгинь, царевен и цариц не были уничтожены; их перенесли в подвалы Архангельского собора.
В 1930-е гг. Вознесенский монастырь снесли, а на его месте построили здание Школы красных курсантов им. ВЦИК, в котором потом разместился Президиум Верховного Совета СССР. В настоящее время это здание принадлежит Правительству России.
НА СОЛОВЕЦКИХ ОСТРОВАХ
Соловки состоят из шести сгруппированных островов, лежащих у юго-западных берегов Белого моря. Суровость местного климата долго отдаляла их от человека, каменистая почва не производила ничего, кроме хвойного леса, который занимал большие пространства, но рос медленно. А порой и вообще погибал, не достигнув зрелости. И тогда образовывались в его чаще глухие, непроходимые болота. К их испарениям, заражавшим воздух, добавлялась сырость многочисленных озер. А Белое море целых полгода воздвигало вокруг Соловков непроходимые льды. Но воистину чудны дела Господни! И в такую глушь забрался человек, не испугавшись зверей лютых. Первым на Большой Соловецкий остров ступил в 1428 г. преподобный инок Герман, но первоначальным основателем обители на Соловецких островах считается преподобный Савватий.
«Сначала инок Савватий подвизался в Кирилло-Белозерском монастыре, и суровым подвигам инока дивились не только богомольцы, но и сама монашеская братия. Далеко окрест шла молва о Савватии, но не хотел он этой молвы и, покинув монастырь, пошел спасаться в глухую Валаамскую обитель. Но молва людская не отставала от инока и в новой обители разнесла славу о его подвигах. Затосковала душа Савватия, захотелось ему найти такое место, где бы он смог „уединиться от человек“. Манили его дебри непролазные, леса непроходимые, болота непролазные. Прослышал он, что на Студеном море-океане есть неприступный остров, покрытый болотами и дремучими лесами. Ни один человек не дерзнул поставить здесь жилье, и только рыбаки иногда подъезжают к этому острову.
Вот по такому безмолвию и томилась душа Савватия. Никому не сказавшись, скрылся он из Валаамской обители и направился к желанному острову. По пути, на берегу реки Выг, встретил он другого подвижника — инока Германа, и вдвоем на утлом челне приплыли они к Большому Соловецкому острову».
На необитаемой земле Савватий водрузил деревянный крест, однако вскоре он остался на острове один, так как Герман покинул негостеприимные места. Но вскоре на острове стали раздаваться удары топора, чему очень дивились рыбаки, изредка приплывавшие к острову.
