Петр Люкимсон - Еврейская диетология, или Расшифрованный кашрут
Что ж, вопросы эти не новые, и галахические авторитеты давно уже дали на них ответ.
Так как запрет на шаатнез распространяется только на евреев, то, безусловно, еврею-портному разрешено шить одежду из шаатнеза, но, само собой, только для неевреев. При этом в процессе шитья ему категорически запрещено использовать шаатнез с какой-либо пользой для себя лично – скажем, положить такую ткань себе на колени, чтобы согреть их.
Те же правила действуют и на продавцов одежды. Они имеют право продавать неевреям одежду с шаатнезом, более того – при необходимости, для того чтобы побыстрее продать товар, они имеют право надеть такую одежду на себя, чтобы покупатель посмотрел на нее со стороны, но им опять-таки запрещено использовать эту одежду с какой-то пользой для себя лично – к примеру, они не имеют права укрыться такой одеждой от дождя или холода. Именно поэтому еврейские ортодоксы, выполняя эту заповедь, всегда переносят такую одежду только на палках с вешалками.
Что же касается вопроса о том, откуда еврею знать, есть ли в приобретаемой им одежде шаатнез или нет, то, в Израиле по крайней мере, этот вопрос давно не стоит: большинство еврейских швейных фабрик и ателье снабжают свою продукцию специальным ярлыком «без опасения шаатнеза», правдивость которого удостоверена местным раввинатом.
Что касается импортной одежды или одежды, произведенной на нееврейской фабрике, то во многих городах Израиля, США и стран Европы сегодня есть специальные лаборатории, проверяющие одежду и ткани на наличие в них шаатнеза.
Глава 5. Кашрут и дети
Приучение ребенка к правилам кашрута всегда начиналось в еврейской семье с самого раннего возраста. И уже с самого раннего возраста родители строго следили за тем, чтобы ребенок питался только кошерной пищей, хотя формально несовершеннолетние дети свободны от исполнения заповедей Торы, а девочки и мальчики, согласно еврейской традиции, достигают совершеннолетия соответственно в 12 и 13 лет.
Для того чтобы понять то огромное значение, которое придавалось кошерности пищи ребенка, стоит вспомнить, что, согласно одному из самых распространенных объяснений смысла разделения пищи на разрешенную и запрещенную, все съедаемое человеком непосредственно влияет не только на его тело, но и на его душу.
Таким образом, некошерная пища, с точки зрения иудаизма, дурно влияет на саму душу ребенка, препятствует его духовному и интеллектуальному развитию. Сам ее «нечистый» характер как бы «закрывает», «засоряет», «забивает» те самые духовные каналы, через которые еврей постигает Тору, а ведь изучение Торы в минувшие столетия считалось главным смыслом еврея, и каждая еврейская мать мечтала видеть своего сына великим раввином, выдающимся знатоком Торы и Талмуда.
Однако дело не только в том, что некошерная пища мешает постижению Торы: согласно этой точке зрения, она вообще удаляет, отталкивает ребенка от всего, что связано с его еврейством и развивает в нем дурные склонности. Так что, если ребенок еще во младенчестве вкушал некошерную пищу, то не исключено, что в итоге он вырастет буйным, непослушным и вообще представляющим опасность для общества субъектом.
В сущности, основы личности ребенка, говорит еврейская традиция, формируются еще во младенчестве, и многие жизненные ценности он впитывает с молоком матери. А молоко еврейской матери обладает, соответственно, особой эманацией, через которую в младенца вливаются фундаментальные еврейские ценности. Не случайно Пятикнижие рассказывает о том, что праматерь еврейского народа Сара, родив в 90 лет Исаака, отказалась взять ему кормилицу и сама кормила долгожданного сына грудью. Именно поэтому на протяжении столетий даже богатые еврейки предпочитали сами выкармливать своих детей, а если из-за отсутствия молока и нанимали кормилицу, то старались, чтобы она была еврейкой. К услугам кормилицы-нееврейки было принято обращаться лишь в самом крайнем случае.
Ну, а если ребенка переводят на искусственное вскармливание, то все молочные смеси, которые он будет есть, должны отвечать самым строгим требованиям кашрута и по возможности не включать в себя даже «халяв нохри», то есть молоко, надоенное неевреем.
И уж, само собой, даже в самом раннем возрасте (не говоря уже о том времени, когда дети подрастут) еврею запрещено давать своему ребенку «трефную» пищу или равнодушно наблюдать, как приятель или сосед-нееврей угощает еврейского ребенка «трефной» едой – в этом случае стоит обратиться к этому человеку с просьбой больше этого не делать, объяснив ему, что просьба эта продиктована отнюдь не брезгливостью или негативным к нему отношением, а тем, что у евреев есть свои специфические запреты, которым они обязаны следовать.
В то же время, если ребенок, которому пока не исполнилось трех лет, уже взял в рот некошерную пищу, ни родители, ни кто-либо другой не обязан ее у него забирать. Более того – некоторые раввины считают попытки родителей вырвать из рук детей «трефное» и запретить им его есть совершенно неверными с воспитательной точки зрения – ведь запретный плод, как известно, сладок, и, действуя таким образом, взрослые лишь возбуждают интерес малыша ко всему запретному.
И в то же время галахические авторитеты признавали, что организм ребенка настолько нежен и настолько легко подвержен различным заболеваниям, что нельзя исключать ситуацию, при которой врач пропишет ему некошерные лекарства. Или, к примеру, будет настаивать на том, что для улучшения здоровья ребенка ему необходимо потреблять тот или иной некошерный продукт (скажем, столь памятный многим из нас рыбий жир).
Безусловно, в этом случае следует выполнить предписание врача, однако при этом Галаха настаивает, чтобы такую некошерную пищу или лекарства давал ребенку именно нееврей – сам вкус и запах «трефного» ни в коем случае не должен в его сознании ассоциироваться с кем-то из родителей и евреев вообще. И точно так же, если ребенок оказался в больнице и там вынужден есть «трефную» пищу, желательно, чтобы этой пищей его кормила не мать (даже если она госпитализирована вместе с ним), а кто-нибудь из медперсонала или соседки по палате.
Рав Ш. Вагшал в своей книге «Кашрут» приводит весьма любопытный пример действия этого закона в праздник Песах, когда, как уже говорилось в этой книге, евреям категорически запрещено есть и как-то использовать квасное (хамец). Если, пишет он, в дни этого праздника врач выписал малышу таблетки, содержащие хамец, то «нужно попросить нееврея купить таблетки, расплатиться за них своими деньгами и давать таблетки по мере необходимости ребенку. Его расходы должны быть возмещены после Песаха».
Еврейские дети в хедере (начальной религиозной школе). Фото 1937 г.
Если же такого нееврея не находится, то родители, безусловно, должны сами дать ребенку некошерное лекарство или предписанную ему «трефную» пишу, но в этом случае, по мнению ряда авторитетов, они должны каким-то образом испортить их вкус. Впрочем, если речь идет о рыбьем жире, то никаких дополнительных усилий для того, чтобы испортить его вкус, думаю, не требуется…
Начиная с двух-двух с половиной лет, то есть с возраста, когда ребенок способен многое понять, его начинают приучать к тому, что он ни в коем случае не должен брать что-либо из рук посторонних людей (даже если речь идет о друзьях семьи), – именно для того, чтобы не дать ему съесть что-либо «трефное».
Автор этой книги на собственном опыте знаком с эффективностью приемов и методов, с помощью которого в сознание еврейского ребенка внедрялся данный запрет. Признаюсь, мне до сих пор нередко приходится преодолевать себя для того, чтобы попробовать ту или иную еду в незнакомом месте, даже если меня уверяют, что она отвечает самым строгим требованиям кашрута. И, само собой, я до сих пор с некоторым внутренним содроганием вспоминаю рассказ моей бабы Сони о том, как, когда я был «совсем-совсем маленький», какая-то «старая-старая бабка» на улице дала мне конфетку и, так как я был маленький и ничего не понимал, то я захотел эту конфетку немедленно съесть. Но тут подскочила баба Соня, выхватила у меня конфету, разломала ее пополам и нашла в ней сливовую косточку. И тогда она поняла, что эта бабка была самой настоящей ведьмой, которая специально дала такую конфету еврейскому ребенку, чтобы тот подавился косточкой и умер.
Да, сейчас я понимаю, что весь этот рассказ баба Соня, вероятнее всего, от начала до конца придумала, чтобы отвадить меня брать какую-либо еду из чужих рук. Но, как известно, ни во что мы не верим так прочно, как в те мифы, которые внушили нам с детства и которые давно уже стали частью нашего подсознания.
К трем-четырем годам еврейский ребенок уже должен был твердо знать, что вся пища делится на кошерную, то есть разрешенную евреям, и «трефную», то есть запретную для них. Так, по сути дела, с заповедей кашрута начиналось формирование его национального самосознания. В этот период ему уже открытым текстом запрещают есть ту или иную пищу, потому что она некошерна или просто из опасения, что она может оказаться некошерной. Но, безусловно, на этом этапе развития их чада многие еврейские родители сталкиваются с немалыми проблемами в приучении ребенка строгому следованию заповедям кашрута. К примеру, не так-то легко объяснить четырехлетнему малышу, почему после вкусной мясной котлеты он не может выпить стакан не менее вкусного какао с молоком, тем более что ему этого очень хочется.
