Дэниел Макинерни - США: История страны
Республиканская верхушка весьма благосклонно отнеслась к подобному намерению. Дело в том, что в Калифорнии никогда не существовало рабства. Таким образом, с ее вхождением в состав республики устанавливалось исключительно удобное соотношение: 15 свободных штатов на 15 рабовладельческих. Вслед за тем к Соединенным Штатам присоединились территории Орегона, Юты и Нью-Мексико, что обещало новые изменения во внутригосударственном балансе. В конце концов сенаторы Генри Клэй (Кентукки) и Стивен Э. Дуглас (Иллинойс) разработали целый пакет предложений по наболевшему вопросу о рабстве и в июле 1850 года представили их на рассмотрение Конгресса. Хотя целиком законопроект был отклонен, но пять важнейших статей конгрессмены рассматривали отдельно и в сентябре 1850 года одобрили. Во-первых, решено было принять Калифорнию в состав США на правах свободного штата. Во-вторых, на территории Юты и Нью-Мексико устанавливался принцип народного суверенитета, при котором население штатов получало право самостоятельно решить их судьбу (обе новые территории сделали выбор в пользу рабовладения). В-третьих, законопроект определил границы штата Техас. В-четвертых, конгрессмены своим решением запретили работорговлю (но не рабовладение) в округе Колумбия. И в-пятых, Конгресс гарантировал защиту имущества рабовладельцев со стороны федеральных властей.
Последняя мера обеспечивалась принятием закона о беглых рабах, вызвавшего горячие споры у американцев. По словам Филипа С. Фонера, данное постановление превратило федеральное правительство в активного охотника на чернокожих беглецов. Федеральные уполномоченные рассматривали претензии рабовладельцев, они же назначали маршалов, в чьи функции входило задержание беглых рабов. По ходу дела маршалы могли обратиться за помощью к любому гражданину; тех, кто отказывал им в содействии, ожидали денежные штрафы или тюрьма. Для того чтобы организовать погоню за беглецом, от владельца требовалось лишь устное или письменное подтверждение владения этим рабом. Далее уполномоченный решал дело самостоятельно, без привлечения судебных властей. Причем практика показывала, что жалование уполномоченных напрямую зависело от характера решений, которые они принимали. В том случае, если раба возвращали хозяину, оно практически удваивалось. Арестованные беглецы никак не могли свидетельствовать в свою пользу или защищаться каким-либо другим способом. Вот как выглядел принятый республиканцами «Компромисс 1850 года».
Хотя закон о беглых рабах был выдвинут сторонниками ограниченной власти правительства, он оказался одним из самых авторитарных федеральных законов за всю историю Соединенных Штатов. Такое злоупотребление властью вызвало бурю негодования у американцев. В 1850–1856 годах федеральные чиновники задержали 200 человек, подозреваемых в побеге. Причем, как скоро выяснилось, закон был направлен в первую очередь против свободных штатов. Северные реформаторы обличали творившееся безобразие как узаконенное похищение. Они организовывали комитеты по спасению чернокожих, которые препятствовали арестам и несправедливым разборам дел. Некоторые северные легислатуры приняли «акты о личной свободе», блокирующие действие закона. Некоторые чернокожие американцы вынуждены были эмигрировать из страны, опасаясь за свою безопасность. А среди женщин-северянок нашлась одна, которая не осталась безразличной в условиях нового национального кризиса и решила бороться с творящейся несправедливостью при помощи пера.
Хижина дяди Тома
Гарриет Бичер-Стоу была дочерью конгрегационалистского пастора Лаймана Бичера. Выросшая в семье, где большое значение придавалось общественному долгу, девушка горячо переживала социальную и моральную несправедливость, проистекающую из института рабства. Ее отец являлся президентом Лейновского теологического семинара в городе Цинциннати, где собирались на диспуты сторонники аболиционизма. От рабовладельческого штата Кентукки их отделяла лишь река Огайо, и не раз Гарриет оказывалась свидетельницей драматических обстоятельств погони за чернокожими беглецами. Эти душераздирающие картины вкупе с изучением трактатов таких известных реформаторов, как Лидия Мария Чайлд и Фредерик Дуглас, сформировали мировоззрение будущей писательницы.
Сама Стоу рассказывала, что однажды во время церковной службы на нее вдруг снизошло озарение: ей привиделся образ доброго, набожного раба, от которого она уже не могла избавиться. Она начала делать наброски, которые в конце концов вылились в книгу под названием «Хижина дяди Тома». В центре романа – немолодой уже негр, стоявший во главе черной общины до тех пор, пока его не разлучили с семьей и не отправили «вниз по реке» к новому злобному хозяину. Пройдя через множество испытаний, Том обретает наконец избавление – но, увы, не через освобождение, а через смерть. На страницах книги мы встречаемся и с другими персонажами. Среди них молодая женщина, которая бежит с плантации в поисках свободы; страстный мужчина, грезящий о черной республике; озорная девчонка, пренебрегающая правилами приличия и шокирующая окружающее общество. И все они вынуждены жить в мире, принадлежащем белым людям. Они очень разные, эти белые: некоторые из них оправдывают рабство, другие осуждают, есть и те, кто не определился с собственным отношением к проблеме.
Гарриет Бичер-Стоу (1811–1896)
Именно разнообразие и непохожесть характеров придают роману Стоу размах. Говоря о достоинствах книги, необходимо также отметить сложную, неоднозначную идеологическую позицию автора. Она не удовлетворяется простым противопоставлением добродетельных северян аморальным южанам: так, например, самый неприятный герой в книге – низкий и злобный хозяин Саймон Легри, выходец из Новой Англии. Гарриет Бичер-Стоу настойчиво пыталась довести до читателей две непреложные, с ее точки зрения, истины: во-первых, что рабство есть несомненный грех, который требует немедленного покаяния; и во-вторых, что грех этот лежит на совести всего народа. Она неоднократно указывала на сопричастность северян к тому злу, что творится на Юге. Так и кажется, будто писательница вознамерилась высечь всю нацию целиком, и перед ее гневом никто не может себя чувствовать безвинным праведником. Стоу решительно заявляла: только совместным трудом, объединившись в едином порыве, граждане Америки – независимо от того, где они проживают, на Севере или на Юге, – смогут наконец покончить с этим ужасным социальным злом. Причем исходный импульс этого движения будет исходить не с рыночных площадей и не из присутственных собраний, где всем заправляют мужчины. Нет, спасение придет из тесного домашнего круга, где благодаря женскому влиянию царит атмосфера любви и веры. Женская власть, полагала писательница, не должна ограничиваться пределами женского очага и воспитания потомства. Ее предназначение – распространиться на весь мир и переделать его к лучшему.
Роман Бичер-Стоу был издан в 1852 году и сразу же завоевал небывалую популярность. В первый год после его выхода в свет было продано свыше 300 тыс. экземпляров. Он стал первым американским романом, который преодолел рыночную планку в миллион экземпляров. По мотивам романа был поставлен спектакль, с успехом прошедший во всех северных штатах. Мысль о той угрозе, которую институт рабства несет республиканским и христианским идеалам, не оставила американцев равнодушными – книга Стоу вызывала в сердцах читателей боль, страх и ярость. Один из чикагских обозревателей выразил надежду, что роман «окажет благотворное влияние на борьбу за человеческие права и поможет покончить с угнетением миллионов наших сограждан».
Стоит ли говорить, что жителей южных штатов роман поверг в шок. И книгу, и саму писательницу подвергли осуждению и осмеянию. Говорили, что Стоу – оголтелая экстремистка, которая лжет без зазрения совести, пытаясь опорочить весь Юг, его народ и вековой уклад жизни. Южане были страшно озабочены тем, что столь бессовестная ложь пользуется такой популярностью в северных штатах. Они считали недопустимым, чтобы хрупкое равновесие, с таким трудом установленное в государстве, оказалось под угрозой. Тем более обидно, что причиной послужил не важный правительственный акт, а какая-то вздорная книжонка. Возмутительно! В 1863 году президент Авраам Линкольн встретился с Гарриет Бичер-Стоу и обратился к ней с такими словами: «Так, значит, вы и есть та маленькая хрупкая женщина, чья книга стала причиной большой войны?»
Мечты об экспансии
В XIX веке американский экспансионизм нашел свое выражение в расширении торговых отношений с Азией. Американо-китайские соглашения, заключенные в 1844–1858 годах, обеспечили молодой республике доступ в дюжину китайских портов. А договор с Японией 1858 года еще более расширил тихоокеанский рынок, присовокупив к списку 5 японских портов.
