Екатерина Останина - Фонтенбло

Любопытно, что даже итальянские войны, к которым вскоре приступил Франциск I и которые так бесславно для него закончились, свидетельствовали исключительно о его бесконечной любви к Италии, граничащей с каким-то безумным «итальянским» упрямством, тем более что границы Франции никак не расширялись к югу – только на север и восток. Однако при этом следует учитывать настроения и тенденции того времени, когда человек с культурными амбициями и желающий считаться гуманистом просто обязан был быть флорентийцем, миланцем, одним словом римлянином.

Быстро пополнялась библиотека Фонтенбло. Специально для короля Франции французские послы в Риме за огромные деньги заказывали копии с греческих рукописей. Сюда же доставлялись библиотеки из замков Луары, например библиотека Блуа, конфискованная Франциском у коннетабля Бурбона. Франциск по натуре был меценатом; он старался окружать себя талантливыми людьми, оказывал покровительство художникам, писателям. Благодаря ему выпускались произведения на греческом, древнееврейском и латинском языках. Если обратиться к работам Мишеля Монтеня, то можно убедиться: его книги пестрят цитатами на древних языках, и это также являлось результатом королевского влияния. Главным событием 1530–1540 годов стало открытие Королевского коллежа (College de France). Эта независимая ассоциация ученых была создана в пику Сорбонне, и грамотные слушатели могли найти здесь настоящее созвездие разнообразных кафедр и дисциплин. Древние языки, математика и космография преподавались в творческой манере, и таким образом демонстрировалась воля государя, желавшего вывести образование из-под церковного контроля, чем отличалась Сорбонна. Таким образом, что касается приверженности ко всему итальянскому, то эта тенденция побеждала прежде всего не на войне, а в искусстве и архитектуре, и в этой области вклад Франциска I представляется неоценимым.

Приблизительно с 1528 года в Фонтенбло развернулось широкомасштабное строительство, и эта королевская резиденция очень скоро превратилась в центр европейской культуры. Его по праву называли новым Римом. В Фонтенбло работали виднейшие итальянские мастера Россо и Приматиччо, благодаря которым в искусстве Франции привился маньеристский стиль. Король терпеливо собирал коллекцию Фонтенбло, в то время поражающую воображение своими масштабами. Так, коллекции картин включали гениальные произведения Леонардо да Винчи, Микеланджело, Понтормо, Тициана и Бронзино. Кроме Леонардо да Винчи, Франциск пригласил во Францию Андреа дель Сарто, для французского короля выполнял заказы по оформлению Фонтенбло Рафаэль, специально для этого написавший несколько картин. По заданию Франциска художники, дипломаты и политики, среди которых Гийом дю Белле и Аретино, да и сам Приматиччо, активно скупали шедевры, которые затем вывозили из-за Альп. Надменный итальянский гений Челлини много работал над украшением Фонтенбло, но до настоящего времени, к сожалению, сохранились только золотая солонка и скульптура «Нимфа Фонтенбло».

Для Фонтенбло придворным художником Жаном Клуэ был написан портрет короля, отличающийся предельной точностью, почти документальностью. В этом изображении короля Клуэ нисколько не желает льстить своему государю, и в этом изумительном портрете можно отметить и живой ум Франциска, и храбрость, и сластолюбие, в известной степени коварство и тщеславие. На портрете король предстает властным правителем и искусным политиком, человеком с тонким художественным вкусом и меценатом, чуждым скупости и больше всего ценящим роскошь и великолепие, свойственные как ему самому, так и его излюбленной резиденции Фонтенбло. Дворец, утопающий в садах, парках и лесах, во времена Франциска I представлял собой ни с чем не сравнимое жилище, достойное истинного короля. Можно с полным правом утверждать, что искусство Франции без Фонтенбло просто немыслимо, и этот замок со своим замкнутым миром превратился в центр искусств, политический и культурный центр эпохи.

На территории главного двора (Cour d’Ноneur), раскинувшегося перед замком, находился Чудесный источник, а уже от него расходились разнообразные корпуса, павильоны и службы, составлявшие ансамбль дворца. С левой стороны располагался храм во имя Святой Троицы, а напротив него – старая башня, или Большая башня, сохранившаяся еще со времен Меровингов. К парадному входу во дворец вела широкая аллея, по обе стороны которой находились по два зеленых партера. Кроме того, в XVI столетии по приказу Франциска I Большой Нижний двор украшала огромная скульптура лошади, которую по заданию короля в 1540 году вывез из Италии Приматиччо.

По одной из версий, скульптура представляла собой гипсовый слепок с конной статуи императора Марка Аврелия. Потом Екатерина Медичи в 1560 году решила сделать из этой лошади памятник своему покойному супругу Генриху II. С этой просьбой она обратилась к Микеланджело, а тот порекомендовал как исполнителя заказа замечательного итальянского скульптора Даниэле да Вольтерра. Екатерина Медичи оценила работу мастера в 6 тысяч золотых экю, и тот изготовил каменную модель будущей статуи, известной нашим современникам только по гравюре. Однако, когда часть памятника решили отлить в бронзе, оказалось, что лошадь получилась просто невероятно огромной, гораздо больше, нежели памятник Марку Аврелию. Конечно, в Италии это стало настоящей сенсацией, но при этом сделалось понятно, что на этой гигантской лошади никогда не будет всадника. В Фонтенбло был доставлен только гипсовый слепок статуи да Вольтерра, который и установили на Нижнем дворе, и с тех пор он стал носить новое название – двор Белой Лошади. Через 20 лет гипсовый слепок пришел в негодность, а новый, заказанный в Риме, простоял совсем недолго, и в XVII веке пришлось от этой идеи отказаться, а название двора так и осталось. Двор был огромным, а потому именно здесь постоянно устраивались празднества и рыцарские турниры.

Уже во времена Франциска I западный фасад дворца включал пять трехэтажных корпусов. Между ними располагались корпуса пониже, отступавшие в глубину замка и объединенные общей крышей. Когда-то на первом этаже находилась низкая галерея с аркадой, но потом она была заложена.

Со времен Средневековья до нашего времени сохранились люкарны и высокие гребешки крыш дворца, дымовые трубы, украшенные резьбой, не более двух-трех высоких окон на каждом павильоне, пилястры на стенах, фронтоны либо треугольные, либо скругленные, которые так красиво смотрятся в качестве обрамления чердачных окон.

Центральная часть фасада мгновенно узнается благодаря самой высокой крыше и самой красивой лестнице замка, что ведет непосредственно на второй этаж. Представляющая собой две пересекающиеся подковы с мощной каменной балюстрадой, она неподражаема и нарядна, а свое название сохранила также со времен Средневековья. Эта широкая лестница, построенная Ж. Дюсерсо, с пологими ступенями и мягко скругленными маршами не имеет себе равных в архитектуре: когда-то по ней поднимались самые знатные всадники.

Справа от Подковообразной лестницы располагался сводчатый переход, непосредственно приводящий во Внутренний двор Источника, пересеченный длинным зданием, примыкавшим торцом к корпусам во дворе Белой Лошади. В результате два ансамбля – двора Белой Лошади и Овального двора – оказывались объединенными в одно целое. Во времена Франциска I по этой галерее переходили из одной части замка в другую, и до наших дней она называется галереей Франциска I.

Эта изящная галерея без архитектурных излишеств явилась творением Россо Фиорентино, и именно с нее началась перестройка замка Франциском I. Впоследствии, когда ее реставрировали при разных правителях и после пожара в XVIII столетии, с этой галереей обращались настолько бережно, что она дошла до нашего времени практически без изменений, являя неповторимость ренессансного облика.

Галерея Франциска I – уникальный памятник французского Возрождения, один из самых значительных в мировой культуре. Во время правления этого короля впервые в истории французского искусства появилось архитектурное строение, украшенное монументальными росписями светского характера.

Стены этой галереи были разделены на два яруса, при этом нижний был обшит деревянными панелями с изображением герба Франции и королевской монограммы, а верхний декорирован скульптурными рельефами и фресками. Высокие светлые окна, встроенные в стены, образовывали неглубокие ниши, и через них потоками лился солнечный свет, озаряя живопись и прекрасно рифмуясь с золотой поверхностью дубовых паркетов. Солнечным золотом отливал и потолок из орехового дерева с искусным резным орнаментом, очень органично сливавшийся с природной текстурой материала.