Рудольф Баландин - 100 великих оригиналов и чудаков
Чижевский был личностью незаурядной. Родился в семье кадрового военного, детство провёл в родовом имении Александровке Брянского уезда у бабушки и тётушек, заменивших рано умершую мать. Обучался в школе живописи в Париже, получил музыкальное образование. В 1913 году его семья переехала в Калугу, что стало знаменательным событием в судьбе Чижевского. Он интересовался астрономией, а весной 1914 года познакомился с преподавателем калужской гимназии К.Э. Циолковским. Поэтическое воображение Чижевского, уносившее его в космическую бездну получило научно-философский импульс. Его увлекла тема космических влияний на земные процессы.
К тому времени данную проблему четверть века изучали географы и пришли к отрицательному выводу. Чижевского это не остановило. Скорее всего, он не был знаком с этими работами: учился в Коммерческом и Археологическом институтах, посещая отдельные лекции на медицинском и естественно-математическом факультетах Московского университета. В 1918 году защитил диссертацию „Исследование периодичности всемирно-исторического процесса“ на историко-филологическом факультете. На гуманитариев произвели большое впечатление таблицы и графики, представленные диссертантом.
Себя он называл „солнцепоклонником“, решив найти доказательства зависимости от солнечной активности поведения людей и судеб общества. Посвятил этому книгу „Физические факторы исторического прогресса“ (1924) с подзаголовком: „Влияние космических факторов на поведение организованных человеческих масс и на течение всемирно-исторического процесса, начиная с V века до Р. Хр. и по сие время“.
Он искал подтверждений этим влияниям и, естественно, их нашёл. Ведь природа и история предоставляют необъятнейшие материалы, из которых можно выбрать факты, подтверждающие ту или иную концепцию. А требуется обращать внимание прежде всего на возможность опровержения гипотезы или теории. Тысячи отобранных фактов, её подтверждающих, менее весомы, чем один, убедительно опровергающий. Таковы правила науки, с которыми Чижевский не считался.
Александр Леонидович смело заявил: „В свете современного научного мировоззрения судьбы человечества, без сомнения, находятся в зависимости от судеб вселенной. И это есть не только поэтическая мысль, могущая вдохновлять художника к творчеству, но истина, признания которой настоятельно требуют итоги современной научной мысли“. Он развивал взгляды своего учителя К.Э. Циолковского. Разум Вселенной, утверждал Циолковский, регулирует жизнь Мироздания, все части которого находятся в тонких взаимосвязях, чутко реагируя на внешние воздействия.
Обработав сведения о важнейших исторических событиях на Земле с V по XX век, Чижевский сопоставил их с данными о динамике солнечных пятен. Наиболее детальные графики охватывали период „революционной деятельности народных масс России за период с 1 октября 1905 год по 1 апреля 1906 год (митинги и забастовки; взрывы бомб и покушения; немедленные репрессии)“. Он выделил систему циклов активности человечества, вполне синхроничную, по его словам, с периодами максимальной деятельности Солнца. Например, были приведены годы выдвижения вождей, реформаторов, полководцев, государственных деятелей (…441 — Аттила… 1605 — Лжедмитрий и В. Шуйский… 1839 — Шамиль… 1917 — Керенский, Ленин).
Свой метод он назвал историометрией. Основной её закон: „Течение всемирно-исторического процесса составляется из непрерывного ряда циклов, занимающих промежуток времени, равный, в среднем арифметическом, 11 годам, и синхроничных в степени своей активности периодической пятно-образовательной активности Солнца“ (перечислены „историко-психологические особенности“ каждого цикла). Следовательно, „исторические и общественные явления… подчиняются физическим законам“, что возвышает историю „до степени точных дисциплин“.
По его мнению, необходимо во всех государствах создать научные институты, анализирующие общественные движения, социально-политические и военные конфликты, сопоставляя эти данные с астрономическими и метеорологическими показателями.
Следующий этап — предсказание общественных бурь и предотвращение их вредных последствий. Тогда в человеке проявятся „те качества и побуждения, которые иногда и теперь светятся на его челе, но которые будут светиться всё ярче и сильнее и, наконец, вполне озарят светом, подобным свету Солнца, пути совершенства и благополучия человеческого рода. И тогда будет оправдано и провозглашено: чем ближе к Солнцу, тем ближе к истине“.
Такова была его вера. Но можно ли назвать его концепцию научной теорией? Вряд ли.
Сугубо статистический подход к общественным явлениям искажает саму суть истории человечества. В отличие от скопища атомов газа или жидкости взаимодействие людей происходит не механически, а прежде всего духовно. Люди живут как своевольные и противоречивые существа, на которых или в которых бесплотная мысль действует значительно сильнее, чем импульсы, идущие от Солнца, или магнитные бури.
Историометрия предоставляет слишком большие возможности для произвола исследователя. В жизни разных народов, этносов, государств земного шара ежегодно совершается так много событий, что объективный выбор из них самых важных, так же как выбор исторических личностей, невозможен.
Сомнителен и философский подтекст историометрии. Александр Леонидович исходил из несвободы воли человека. По его словам, „вера в метафизический догмат о свободе воли являлась одною из главных причин, тормозящих объективное исследование истории“. Но в том-то и отличие жизни: она преодолевает механическое действие законов косной природы.
Росток пробивает слой почвы и вопреки гравитации, великому закону всемирного тяготения, тянется к Солнцу. Человек взбирается в гору, повинуясь своему желанию, тогда как камню суждено катиться под уклон… В жизни организмов проявляются самые разнообразные законы природы, в том числе и статистические. Однако смысл истории заключается прежде всего в реализации духовного потенциала, в творчестве, в постоянном выборе между добром и злом, гармонией и хаосом, истиной и ложью. Вектор этого выбора вовсе не указывает направление к неизбежному прогрессу.
Чижевский заявил: „В свете современного научного мировоззрения судьба человечества, без сомнения, находится в зависимости от судеб вселенной“. Очень сомнительный тезис! Ни природа, ни Бог не определяют это. Человек творит окружающий мир по своему образу и подобию. Его духовная суть определяет и внутренние общественные конфликты, и глобальный экологический кризис. Даже замечательные достижения науки и техники лишь всё контрастней выявляют это обстоятельство.
Чижевский прямо-таки мистически воспринимал появление пятен на Солнце:
И вновь, и вновь взошли на Солнце пятна,И омрачились трезвые умы,И пал престол, и были неотвратныГолодный мор и ужасы чумы.И вал морской вскипел от колебаний,И норд сверкал, и двигались смерчи,И родились на ниве состязанийФанатики, герои, палачи.И жизни лик подёрнулся гримасой:Метался компас — буйствовал народ,И над землёй, и над людскою массойСвершало Солнце свой законный ход…
Как тут не вспомнить слова Пушкина об одной из сур Корана: „Плохая физика, но зато какая смелая поэзия!“
У Чижевского — исследователя и изобретателя были немалые достижения. Он был личностью богато одарённой и творческой. Но его историософия не подтверждается фактами. Такую проверку некогда провёл и я, пытаясь установить ритмы земных природных процессов. В некоторых случаях проявлялся так называемый „11-летний цикл“. Но и он колебался в широких пределах — от 7-ми до 17-ти лет, к тому же с исключениями. Прямой связи с колебаниями солнечной активности выявить не удалось (сошлюсь на свою книгу „Пульс земных стихий“).
Открытие радиационных поясов Земли, исследования её магнитосферы показали: биосфера надёжно защищает земные организмы от вспышек солнечной активности. Колебания атмосферного давления действуют на живые организмы сильней, чем вспышки на Солнце или так называемый „парад планет“ (когда они выстраиваются в одной плоскости). Чижевский предполагал, что „парад планет“ вызывает на Земле всяческие катастрофы. Ничего этого не произошло, хотя „парады“ происходили неоднократно.
Нередко упоминают имя Чижевского в одном ряду с Вернадским, в связи с учением о биосфере. Это недоразумение. Вернадский никогда не упоминал идей Чижевского, хотя они были современниками. Вряд ли книгу Чижевского „Земное эхо солнечных бурь“ оставил без внимания Вернадский. Она вышла в Париже в 1937 году, а Владимир Иванович хорошо знал французский язык, и ряд его работ был опубликован сначала во Франции.
