Игорь Мусский - 100 великих диктаторов
Мохаммад Зия-уль-Хак родился в 1924 году в небольшом городке Джаландхаре, ныне находящемся на северо-западе Индии. Отец его был отставным офицером. Родители выбрали и для сына военную стезю. Окончив в 1942 году училище, Зия-уль-Хак в составе британского экспедиционного корпуса участвовал в боевых действиях против японской армии в Бирме, Малайе, Индонезии.
В 1947 году Англия была вынуждена предоставить Индии независимость. Но уходя, колонизаторы, играя на религиозных противоречиях двух основных групп населения — индусов и мусульман, разделили страну на две части: Индию и Пакистан. В освободительной борьбе Зия-уль-Хак участия не принимал. Правление англичан его вполне устраивало. «Только разум белого человека и западная техника способны навести порядок на Востоке», — писал он друзьям.
В 1955 году Зия-уль-Хак окончил штабной колледж в Кветте. Позже, уже в звании майора, он дважды побывал в Соединенных Штатах на курсах штабных офицеров (1959 и 1963 годы). «Англия теряет свое значение, — говорил майор Зия. — Нам надо ориентироваться на Америку». Он уже тогда подумывал не только о военной, но и о политической карьере. Под видом бесхитростного, честного и слегка ограниченного вояки, режущего с солдатской прямотой правду в глаза, скрывался достаточно ловкий стратег, стремившийся в дипломатии и политической борьбе применять военную тактику.
Многочисленные военные перевороты в Пакистане были своего рода политической школой для Зия-уль-Хака. Он упорно двигался к высшим военным чинам и ждал своего часа.
В 1964 году ему присваивают звание подполковника и направляют инструктором штаба в провинцию Кветта. В 1966–1968 годах он командует бронетанковой дивизией. Военное поражение и отделение Восточного Пакистана привело к взрыву внутри страны: режим Яхья Хана был сметен. На всеобщих выборах победила Пакистанская народная партия (ПНП), которую возглавлял Зульфикар Али Бхутто. В стране начали восстанавливаться демократические нормы и институты, было сформировано гражданское правительство.
Тем временем Зия-уль-Хак продолжал продвигаться по служебной лестнице. Он действовал осмотрительно и хитро. Исподволь плетя нити заговора, Зия одновременно изо всех сил демонстрировал свою «лояльность» премьер-министру. Поворотный момент в его карьере пришелся на середину семидесятых годов.
Председательствуя в трибунале, который рассматривал дело о раскрытом, в 1973 году армейской антиправительственном заговоре, Зия-уль-Хак зарекомендовал себя как сторонник деполитизации вооруженных сил и вскоре быстро пошел и гору. В обход нескольких генералов, стоявших выше на иерархической лестнице, он был назначен в марте 1976 года начальником штаба сухопутных войск. Бхутто, лично выдвинувший его на этот пост и поверивший в его лояльность, не сумел разглядеть в Зия-уль-Хаке будущего военного диктатора и жестоко поплатился за свою ошибку. Зия ездил по стране, беседовал с офицерами, добивался поддержки влиятельных лиц.
До восхождения на политический Олимп остается совсем немного — устранить Бхутто. Удобный момент для Зия-уль-Хака настал летом 1977 года. В результате предвыборной борьбы между ПНП и Пакистанским национальным альянсом — крупнейшим блоком оппозиционных партий положение в стране обострилось. Противники Бхутто обвиняли его в подтасовке итогов голосования. Этим и воспользовался Зия-уль-Хак.
В июле 1977 года генерал возглавил заговор против своего покровителя и лишил его власти.
5 июля он заявил, что при совершении переворота «его единственной целью была организация свободных и справедливых выборов», которые якобы будут проведены в октябре. Однако слова своего не сдержал. Вместо этого Зия-уль-Хак ликвидировал конституцию, которую клялся охранять. Атака на гражданские права проводилась по всем направлениям. Зия прибрал к рукам верховный суд, назначил на высшие должности послушных ему людей. Он лишил судебные инстанции полномочий по пересмотру решений военных судов. На полномочия военно-следственных органов не распространялись никакие законы. По распоряжению военных властей многие должности в высших гражданских учреждениях были заняты военными.
Под домашним арестом находились фактически все лидеры оппозиционных партий, все, кто выражал недовольство внутренней и внешней политикой администрации.
«Народ не имеет права думать и выносить своего решения» — вот основное правило, которое Зия-уль-Хак возвел в закон. А средства для достижения этой цели генерал позаимствовал у прежних военных правителей. «Политической жизни страны придан какой-то варварский характер, — отмечала газета „Нью-Йорк тайме“. — Впервые на памяти людей проводятся широко афишируемые казни, людей мучают на виду у других и в тюрьмах».
По мнению генерала Зия, народ не только не имеет права говорить правду, но и не должен ее слушать и читать. Одной из его реформ стала реорганизация системы средств массовой информации. «Вы должны понимать, — говорил генерал на съезде пакистанских журналистов, — что в стране военное положение, у Пакистана немало врагов, поэтому журналистам необходимо проявлять сдержанность». Со «строптивыми» же расправляются без всяких церемоний.
После переворота премьер-министр был арестован. Ему было вменено в вину злоупотребление властью и участие в физическом устранении политического соперника. Генерал добивался от судебных инстанций вынесения Бхутто смертного приговора. Более полутора лет длился судебный процесс по делу свергнутого премьер-министра. Чтобы придать видимость законности хладнокровному и обдуманному убийству, генерал Зия проделал титаническую работу. Он читал все судебные материалы; пренебрегая юридическими нормами, лично опрашивал и натаскивал свидетелей, практически ликвидировал сравнительно независимую до того юридическую систему. В конце марта 1979 года Бхутто был признан виновным и приговорен к смертной казни через повешение.
В апреле 1979 года приговор был приведен в исполнение. Генерал Зия-уль-Хак, который шумит на весь мир о том, что он поборник ислама, писал пакистанский журналист Э. Ахмад в американской газете «Нью-Йорк тайме», нарушил один из священных исламских принципов: казнил своего бывшего благодетеля.
Казнь Бхутто вызвала резкий протест как в Пакистане, так и во многих странах. Однако это не смутило генерала. Покончив с соперником, он начал наводить порядок. «Если вы поможете мне, — говорил Зия на одном из митингов вскоре после прихода к власти, — я приведу вас к благоденствию».
В откликах мировой печати на первые заявления и действия нового руководителя проскальзывали иронические нотки. Дело в том, что для преодоления многообразных препятствий, с которыми сталкивалось по ходу своего развития пакистанское общество, он предлагал лишь одно универсальное средство: ревностное исполнение предписаний мусульманской религии. Последовательную исламизацию всех сфер человеческой деятельности (ради чего, по словам Зия-уль-Хака, и создавалась Исламская Республика Пакистан) провозгласили основой государственного курса.
Поначалу богобоязненный генерал, буквально через слово взывавший к милости Всемогущего, поспешивший ввести запрет на употребление спиртных напитков, воскресить такие шариатские наказания, как публичная порка, отсечение руки вору, показался кому-то забавным, кому-то зловещим. На фоне же своего предшественника Бхутто — европейски образованного аристократа, опытнейшего лидера, уверенно чувствовавшего себя и на трибуне ООН, и на массовом митинге в пакистанской глубинке, Зия-уль-Хак вроде бы и вовсе не смотрелся, выглядел как фигура случайная и недолговечная, даже нелепая. «Мулла в униформе хаки», — сказал о нем кто-то из журналистов.
И тем не менее этому человеку суждено было править Пакистаном дольше, чем кому бы то ни было, преодолеть не один кризис власти и обеспечить относительно устойчивые темпы роста пакистанской экономики. С учетом испытаний, которым в течение 11 лет подвергался его режим, политическая живучесть Зия-уль-Хака была просто поразительной.
В ходе внутриполитических кризисов, столь частых в странах афроазиатского мира, периодически возникают ситуации, когда несколько претендующих на верховенство соперничающих группировок оказываются едиными в желании предоставить высший государственный пост не сильной, а заурядной личности, не способной навязать им свою волю, которой можно было бы манипулировать, исходя из собственных групповых интересов.
Захватив власть, Зия-уль-Хак, судя по всему, не имел детально разработанного плана действий, вынужден был составлять таковой на ходу, проверяя его методом проб и ошибок. Недостатка в идеях и предложениях не было. Вместе с тем ход рассуждений периодически менялся, решения принимались и аннулировались. Давались торжественные обещания, однако, как только подходил срок их выполнять, скажем, проводить парламентские выборы, — выяснялось, что по весьма веским причинам сделать этого никак нельзя. Действуя таким образом, Зия-уль-Хак наконец запутывал самых проницательных аналитиков, не говоря уже о рядовых пакистанцах.
