Дмитрий Мамичев - Преступники и преступления. С древности до наших дней. Заговорщики. Террористы
Шиить,[82] наоборот стоят на том, что единственным законным преемником пророка Магомета был его зять и двоюродный брат Али, роду которого, как прямому потомству. Пророка, принадлежит наследственное право на халифат и на имамат,[83] то есть на светское и на духовное владычество над мусульманским миром. Трех первых халифов, а также всех других из династий Омейадов и Аббасидов они считали узурпаторами и если вынуждены были подчиняться их светской власти, то духовной за ними во всяком случае не признавали и своими законными имамами считали только потомков Али. Его сына Хусейна, погибшего в борьбе с Омейадами, они провозгласили великомучеником, а перса Улу Фируза, убийцу халифа Омара — святым.
Во второй половине восьмого века среди шиитов произошел раскол. Их шестой имам, потомок Али, Джаффар ас-Садик, лишил своего старшего сына Исмаила наследственных прав на имамат и назначил своим преемником другого сына — Мусу Казима. Нашлись шииты, которые сочли этот акт незаконным. Своим седьмым имамом они провозгласили Исмаила и в дальнейшем только за его потомками признавали право на имамат. Так зародилась новая секта исмаилитов, вскоре приобретшая характер своеобразного ордена, основателем которого считается некий Абдаллах ибн-Маймун ал-Каддах.
Достоверно известно, что первый глава исмаилитов Абдаллах ал-Каддах только наружно исповедовал ислам, а в душе его ненавидел, как и все идущее от арабов, и втайне принадлежал к одной из сект парсизма.[84] Его ближайшие сотрудники и доверенные лица тоже были тайными зороастриицами или вольнодумцами. Иными словами, сектою управляли враги ислама, вынужденные скрывать свои истинные убеждения от основной массы исмаилитов, которая состояла из верующих мусульман, но, по идее возглавителей, должна была служить только слепым орудием в их руках.
Сообразно этому, секта получила структуру ордена, который подразделялся на семь, а по некоторым источникам даже на девять степеней посвящения. Рядовые члены не поднимались выше второй, и здесь, в низах, по-видимому, господствовал чистый ислам. В следующих степенях он постепенно развенчивался и наконец, в самых высших, — в которые посвящались лишь избранные, отрицался полностью. Тут выявлялась совершенно иная религиозно-философская доктрина, в которой можно обнаружить отдельные элементы учения Зороастра, буддизма и гностицизма, но кое-что оставлено и от мусульманства. Весьма заметно также влияние теоретической философии (метафизики) Аристотеля.
В общих чертах, по этому внутреннему учению исмаилитов, существует некий абсолютный мировой дух или всевышний Бог, который, однако, не имеет определенного образа и характеризующих его свойств и качеств, — это скорее непостижимый для людей сгусток идеи творения и первопричина всего, существующего. Исмаилиты сохранили за ним имя Аллаха, но считают, что какое-либо общение с ним невозможно и молитва ему бессмысленна.
Исмаилиты считают, что великих пророков было семь: Адам, Ной, Авраам, Моисей, Иисус, Магомет и Исмаил. Но, согласно их учению, будут еще и другие, высшие пророки, которые постепенно доведут избранную часть человечества до совершенного знания, т. е. до возвращения к своему первоисточнику — Мировому Разуму. Пока же это не достигнуто, избранных ожидает перевоплощение душ, а остальные люди после смерти просто уходят в небытие.
Во все это членов секты посвящали постепенно, доводя каждого до того предела откровения, на восприятие которого считали его способным.
Когда неофит приносил клятву молчания и повиновения, его вводили в первую степень, где учили воздавать хвалу и поклонение Аллаху и Магомету, лишь слегка своеобразно истолковывая Коран и ни в чем не отступая от шариата. Для лиц неразвитых и примитивных на этом дело и кончалось. Более способных через некоторое время посвящали во вторую степень, где смысл Корана извращался уже сильнее. На третьей степени этой иерархической лестницы следовали новые откровения и принципы шариата объявлялись не обязательными. На четвертой уже прямо говорили, что, шариат выдуман для глупцов и невежд, чтобы легче держать их в повиновении. Далее посвящаемый, — если его находили способным и достойным, — узнавал, что Магомет не является высшим авторитетом: он выше Моисея и Иисуса, но придут пророки, которые его превзойдут и затмят. Последним из них будет Махди, который совершит всевышний суд над людьми и введет избранных в царство Мирового Разума.[85]
На этом, т. е. на пятой степени, магометанство исмаилита фактически кончалось. На следующих уже учили, что обряды — это пустая формальность, что все религии, в сущности, одинаковы и что их предписания обязательны только для черни и для примитивно мыслящих людей. И наконец, на самой верхней внушалось, что философия выше религии. Тут посвящаемый делался уже вольнодумцем и ему открывались истинные положения и цели исмаилизма. Но этих вершин достигали лишь немногие, особо избранные.
В силу такой организации, орден исмаилитов быстро рос и усиливался, постепенно опутывая своими сетями весь халифат и вбирая в себя не только мусульман, но также многих зороастрийцев, христиан, евреев и буддистов, которые ждали от него защиты и установления справедливости. Когда умер Абдаллах ал-Каддах, главою исмаилитов стал его сын Ахмед. При нем орден уже приобрел на Востоке огромное политическое значение и приступил к открытым действиям против династии Аббасидов.
В конце девятого столетия исмаилиты захватили Бахрейн и часть побережья Африки, где на их сторону стали берберийские племена. Халифом и имамом этих областей был провозглашен один из потомков Али и Фатимы, Абусейид, который, приняв имя Убейд-Аллаха, стал родоначальником династии Фатимидов.
Несколько десятков лет спустя исмаилиты завоевали Сирию, а вскоре и Египет, — здесь был ими основан город Каир, куда Фатимиды перенесли свою столицу. Им подчинилась также вся Северная и Западная Африка, и с той поры Египетский халифат уже не уступал в могуществе Багдадскому, а временами даже превосходил его. Фатимиды во всем опирались на исмаилитов и, соответственно по принципам, отличались большой веротерпимостью, правили они разумно и гуманно. Египет при них процветал и в культурном и в торговом отношении.
Во второй половине одиннадцатого века среди Фатимидов[86] и их приверженцев произошел раскол: халиф. Мустансир Биллаги назначил своим преемником старшего сына Низара, а потом это назначение отменил в пользу второго сына, Мустали, который и вступил на престол. Но фатимидский халиф у исмаилитов считался также имамом. Многие нашли, что однажды назначенный имам уже не может быть лишен благодати, и стали признавать законными имами только Низара и его потомков. С этого момента исмаилиты разделились на два толка: низаритов; и мусталитов. Первые[87] получили преобладание в Персии и в Индии, вторые в Египте и вСирии.
В дни этого раскола к руководителям низаритов принадлежал некий Гасан ибн-Сабах, перс по национальности. Изгнанный мусталитами из Египта, он возвратился к себе на родину, где, скрываясь от властей, с которыми у него были старые счеты, — быстро приобрел исключительное влияние среди персидских исмаилитов и возглавил их борьбу против власти воцарившейся в Персии династии Сельджукидов, которая к этому времени фактически подчинила себе Багдадский халифат, признавая халифов Аббасидов только духовными руководителями.[88]
Эта борьба велась уже более сорока лет, но особого успеха не имела, ибо султаны Сельджукиды боролись с исмаилитами их же оружием: правительство Наводнило страну своими шпионами и доносчиками, благодаря которым все крупные заговоры вовремя раскрывались и следовала жестокая расправа. Так, например, в Мавераннахре,[89] после раскрытия очередного заговора в 1044 году, исмаилиты были истреблены почти поголовно. Но в 1063 году на персидский престол взошел благородный по духу султан Алп-Арслан, который, считая внутренний шпионаж и доносы недостойным делом, запретил пользоваться этими методами. Это послабление дало исмаилитам возможность необычайно окрепнуть в течение следующих двух десятилетий. По истечении этого срока они уже были настолько сильны, что смогли отважиться на открытое восстание против Сельджукидов.
Царствовавший в это время султан Мелик-шах, сын Алп-Арслана, заслуженно получивший прозвание Великого, был одним из лучших правителей в истории Персии. Под своей властью он объединил всю мусульманскую Азию, его империя простиралась от границ Китая до берегов Мраморного моря. С помощью так же прославленного историей везира Низам ал-Мулька он сделал для Персии и смежных с нею земель весьма многое, приведя их к блестящему расцвету и благоустройству. Всюду отстраивались разрушенные и строились новые города, проводились удобные дороги и оросительные каналы; в пяти главных центрах — Багдаде, Исфагани, Герате, Басре и Нишапуре — были открыты училища высших знаний, — по существу первые в мире, университеты. Кроме того, по всем городам было построено множество великолепных общественных зданий, мечетей и школ; в Багдаде была перестроена и прекрасно оборудована старая аббасидская обсерватория, — результатом ее работ явилась важная реформа календаря. Мелик-шах был гуманен, веротерпим, широко покровительствовал науке и искусству; а в религиозном отношении придерживался шиизма.
