Верования дохристианской Европы - Мартьянов Андрей Леонидович
Войдя в пиршественный зал, Луг уселся на «кресло сказителя», куда обычно устраивали лишь мудрейших мужей.
Посреди зала лежал огромный камень — сдвинуть эту махину могли бы только четыре упряжки быков. Силач Огма взял эту глыбу и выбросил за порог. Тогда Луг поднялся с кресла, принес камень обратно в зал и уложил на прежнее место.
Боги попросили новичка сыграть на арфе, и Луг усладил их слух «усыпляющей мелодией». Король со всеми своими приближенными тотчас заснули глубоким сном и проспали сутки — они пробудились на следующий день ровно в тот же час.
Тогда Луг заиграл печальную песнь, и слушатели горько заплакали. А закончил выступление веселой мелодией, и все рассмеялись.
Нуаду решил, что именно Луг поможет богам совладать с опасностью, которую представляют для Ирландии фоморы. Поэтому он уступил новичку свой трон на тридцать дней, а сам перебрался в «кресло сказителя».
Луг же тотчас созвал совет и начал спрашивать богов — что каждый из них способен сделать ради победы над врагом?
Диан Кехт отвечал, что берется излечить любого раненого, если только у того не отрублена голова или не сломан позвоночник.
Кузнец Гоибниу обещал заменять на новые каждый сломанный меч и дротик, даже если война продлится семь лет. Его копья будут бить без промаха, каждый раз нанося смертельную рану. «Дулб, кузнец фоморов, не в силах создать что-либо подобное», — прибавил он.
Медник Крейдхн собирался изготовить заклепки для копий, рукояти для мечей, шипы и оковку для щитов.
Плотник Лухтэйн брал на себя щиты и древки для копий — причем из самой прочной древесины.
Богатырь Огма сказал, что убьет короля фоморов и вдобавок трижды по девять его приближенных.
«Благой бог» Дагда указал на свою палицу. Когда войска сойдутся на поле боя, он будет крушить этой палицей кости фоморов до тех пор, пока они не захрустят, как галька под копытами коней.
Морриган, которая всегда настигает тех, за кем гонится, предвкушала преследование бегущих врагов.
Бард Кэйрбр уже готовил заклинания против врагов и «песни поношения», которые развеют в прах их честь и доблесть.
Главный виночерпий Ирландии Матхган был по совместительству и главным магом, и он намеревался своим искусством обрушить на фоморов двенадцать горных вершин Ирландии. Другие же виночерпии (у народа богини Дану их было девять) сказали, что спрячут от фоморов двенадцать самых больших озер и двенадцать самых главных рек Ирландии, чтобы враги нигде не могли утолить жажду. Народ же Дану сможет пить сколько угодно, даже если война продлится семь лет.
И наконец друид Фигол вознамерился направить в лицо фоморам три огненных потока, дабы отобрать у них две трети их сил и мужества. А Племена Богини Дану, наоборот, с каждым вздохом будут набираться мощи и храбрости и не почувствуют никакой усталости.
Приготовления к великой войне с фоморами продолжались целых семь лет.
Сыновья Туиреанна
Хоть Брес и был свергнут, он продолжал отправлять в Ирландию своих сборщиков дани. И вот в очередной раз явились сборщики — их было девять раз по девять, — и расположились в месте, которое называлось «Балоров холм». Там они ожидали тех, кто принесет им подать.
Но вместо привычной картины перед ними предстал некий молодой герой. Он скакал на Роскошной Гриве — лошади Мананнана. Облачен он был в сверкающие доспехи и шлем Мананнана, которые не могло пробить никакое оружие. В руках он держал меч, щит и отравленные дротики. Глаза фоморов ослепли при виде этого сияния.
Прекрасный Луг набросился на сборщиков податей, присланных фоморами, и истребил почти всех. Он оставил лишь девятерых, которым приказал передать Балору, что племя богини Дану больше ничего не заплатит фоморам.
Известие о новом предводителе богов вызвало переполох на острове со стеклянной башней. Балор ломал себе голову — кто бы это мог быть, но его жена сразу же догадалась: «Наверняка это сын нашей дочери Этлинн». И предсказала: «Раз твой внук решил связать свою судьбу с народом своего отца, а не матери, — не видать нам больше власти над Ирландией».
Но фоморы все равно продолжали готовиться к этой войне.
Принимали свои меры и Племена Богини Дану. Луг разослал гонцов по всей Ирландии, призывая богов присоединиться к нему.
Своего отца Киана он отправил на север — поднимать мужей Ульстера на борьбу с фоморами.
По пути туда, проходя равнину Муиртемне, он встретил трех братьев — трех воинов в полном вооружении. Они направлялись в его сторону.
То были сыновья Туиреанна, сына Огмы, — Бриан, Иухар и Иухарба. Согласно одному из преданий, матерью их была сама богиня Дану.
Эти три брата враждовали с Кианом, Кете и Ку.
На сей раз Киан был один и понял, что обстоятельства складываются не в его пользу. Он заметил поблизости стадо свиней. Киан ударил сам себя волшебной палочкой, превратился в поросенка и спрятался среди остальных свиней.
Но сыновья Туиреанна успели его заметить и стали доискиваться — что случилось с тем воином, которого они только что видели перед собой. Младшие братья только плечами пожимали, но Бриан, старший и самый хитрый из них, пристыдил их за ненаблюдательность.
— На войне вам пригодилась бы бдительность, — сказал он, — а вы ее не проявили. Но я все успел заметить: этот человек ударил себя палочкой друидов и теперь в обличии поросенка пасется вон в том стаде, уткнувшись пятачком в землю. А ведь я даже знаю его имя. Это наш давний недруг Киан.
— Жаль, что свиньи принадлежат богам из племени богини Дану, — сказали младшие братья. — Иначе мы могли бы их всех перебить и таким образом уничтожить Киана вместе с прочими свиньями.
Но Бриан знал, как отличить оборотня от обычного зверя, и превратил себя и своих братьев в огромных косматых псов. Псы-оборотни бросились к стаду и очень быстро отыскали там поросенка-оборотня. Они выгнали его на открытое место, после чего Бриан снова стал человеком и ранил Киана копьем.
Оборотень начал просить о том, чтобы ему позволили принять перед смертью человеческий облик, и Бриан охотно разрешил ему это: «Лучше я убью человека, нежели свинью!»
Киан вернулся к своему изначальному обличью и засмеялся: «Если бы вы убили свинью, то вам пришлось бы заплатить виру только за свинью, — сказал он. — Но коль скоро вы убьете человека, то и виру заплатите за человека. И она будет поистине огромной! Напрасно вы считаете, что никто не узнает о вашем преступлении: оружие, которым вы меня убьете, расскажет обо всем».
На это Бриан сказал: «Тогда мы убьем тебя без всякого оружия».
Вместе со своими братьями он забросал Киана камнями, после чего они попытались похоронить мертвеца. Но земля шесть раз в ужасе возвращала тело обратно. И лишь на седьмой раз они закопали его на глубине человеческого роста и придавили сверху камнями.
Луг тем временем ожидал своего отца в Таре. Когда тот не пришел, Луг отправился на поиски и скоро прошел по той же самой равнине, где погиб Киан. Тогда камни и сама земля, бывшая свидетельницей убийства, воззвали к Лугу и поведали ему правду. Луг раскопал могилу и увидел, какой смертью умер его отец. Он оплакал мертвого и снова похоронил его, насыпав огромный курган и установив столб с памятной надписью, для которой он воспользовался алфавитом «огам».
После этого Луг вернулся в королевский дворец в Тару и увидел там среди прочих трех сыновей Туиреанна.
Тогда Луг громко заговорил. Он спросил собравшихся, какую кару они сочли бы достойной для убийц своего отца.
Многие не скрывали удивления, а Нуаду ответил за всех:
— Не твой ли отец убит?
— Так и есть, — отвечал Луг. — И я вижу здесь тех, кто это сделал. Впрочем, они лучшего моего знают, как все произошло.
Боги заговорили разом и сошлись на мнении, что нельзя удовлетвориться ничем, кроме смерти убийц отца. Сыновья Туиреанна, не желая выдавать себя, присоединились к общему гласу и тоже высказались за смерть убийцам.
