Верования дохристианской Европы - Мартьянов Андрей Леонидович
Между тем оружие Фир Болг произвело сильное впечатление на народ богини Дану. Они решили, что для противоборства с таким сильным противником им следует занять более удобную позицию, и отошли к равнине, которая получила название Маг-Туиред
— оно означает «Равнина Башен» (то есть надгробий). Там имелись удобные пути для отступления — в случае поражения (а Племена Богини Дану не исключали такой возможности) можно будет спастись бегством.
Воины Фир Болг расположились на противоположном конце той же долины и стали лагерем. Фир Болг тоже понимали: соперники их весьма сильны.
Начались опять переговоры. Воины Фир Болг попросили сто пять дней — на то, чтобы почистить шлемы, наточить мечи и изготовить копья, как у Племен Богини Дану. «А вы, наверное, желали бы обзавестись пиками, наподобие наших», — прибавил парламентер.
Сто пять дней шла подготовка к битве, и наконец войска сошлись на «Равнине Башен». Воины богини Дану сомкнули широкие, обитые красной материей щиты. Их строй казался поэтому огненным. Фир Болг сверкали мечами и копьями.
Битва началась с единоборств: трижды по девять бойцов богини Дану противостояли такому же числу воинов Фир Болг. Погибли все до единого. Сражение продолжалось четыре дня, обе стороны понесли тяжелые потери.
Герой клана Фир Болг — Сренг — сразился с Нуаду и отрубил тому руку и половину щита. (Впоследствии для Нуаду была изготовлена серебряная рука, которая двигалась на особых сочленениях и действовала совсем как настоящая).
Король Фир Болг — Эохайд Мак Эрк, страдая от жестокой жажды, с сотней своих уцелевших воинов отправился на поиски воды. На берегу реки его настигли преследователи. Король пытался отбиваться, но был убит. На его могиле впоследствии насыпали курган.
Оставшиеся в живых воины Эохайда, числом не более трехсот, решили сражаться до последней капли крови. Однако враги предложили им почетный мир: одну пятую Ирландии во владение — любую, какую те пожелают выбрать. Фир Болг согласились и выбрали Коннахт. И еще в семнадцатом веке многие обитатели Коннахта считали себя потомками Фир Болг, а предком своим называют героя Сренга.
Союз с фоморами
После того, как Нуаду получил свое увечье, он не мог уже стать королем Ирландии — согласно древним законам, калека не имеет права на королевскую корону. Поэтому Нуаду был низложен, и собрался совет всего клана — следовало избрать нового короля.
И было принято решение заключить мир с фоморами, а чтобы этот союз был прочным, пригласили Бреса, сына короля фоморов Элатхана, прибыть в Ирландию и стать их повелителем.
Само имя «Брес» означает «красивый»: он описывается как златокудрый статный муж, с золотыми цепями на шее, в одежде, расшитой золотыми нитями. Чтобы укрепить союз, в жены Бресу дали Бригит, дочь Дагды.
Верховная власть была передана ему на том условии, что он немедленно отречется от нее, если его правление разочарует избравших его.
Брес, разумеется, дал такую клятву и тут же ее нарушил. Для начала он потребовал дани с каждого очага, с каждой тестомешалки и каждой ручной мельницы, а с каждого человека — по унции золота подушной подати.
Затем Брес потребовал отдать ему всех буро-коричневых и бесшерстных коров, и подданные подчинились ему. Затем Брес приказал прогнать весь скот Ирландии между двумя огромными кострами. После этого все шкуры подпалились и лишились шерсти, так что Бресу отошли вообще все коровы на острове, а остальные жители страны лишились главного источника пищи.
Так все боги из клана богини Дану превратились фактически в батраков короля Бреса: силач Огма собирал дрова, а Дагда строил крепости.
И вот однажды, когда Дагда, как обычно, работал на стройке, к нему подошел его сын Оэнгус. «Какую награду ты рассчитываешь получить за свою работу?» — спросил он. Дагда признался, что пока даже не задумывался над этим. Тогда Оэнгус дал ему совет: попросить у Бреса, чтобы тот собрал весь скот Ирландии на одной равнине, и тогда Дагда сможет выбрать себе одну из коров. «И тогда бери телку черной масти по имени Океан», — закончил Оэнгус.
Как и предвидел Оэнгус, король Брес посмеялся над наивностью Дагды, запросившего за свою грандиозную работу всего лишь одну телку, и легко выполнил просьбу бога.
Только впоследствии стало ясно, что совет Оэнгуса был весьма хорош.
Тем временем племя богини Дану влачило мрачное существование. Брес был скуп. В отличие от королей былого, он не угощал никого из тех, кто к нему приходил, и запах эля забыли при королевском дворе. Ни поэты, ни музыканты не услаждали больше слух своим искусством. В конце концов Брес вообще начал морить своих подданных голодом, и боги из клана богини Дану начали слабеть. Огма приносил дров все меньше и меньше, так что не хватало уже для отопления домов.
В это мрачное время дети целителя Диан Кехта, сын Мидах и дочь Эйрмид, — как мы помним, тоже целители, как и их отец, — тайком проникли в замок, где обитал свергнутый король Нуаду.
Одноглазый привратник короля Нуаду, печально сидел у ворот, держа на коленях кошку. Молодые боги представились ему искусными врачевателями.
«Коли так, то сделайте мне новый глаз», — попросил привратник.
И целители вынули глаз у кошки и вставили его привратнику в пустую глазницу. Правда, пересаженный глаз остался кошачьим и упорно высматривал по ночам мышей, мешая хозяину спать, зато днем дремал. Но привратник все равно очень обрадовался и побежал рассказать своему повелителю о чуде.
Свергнутый король с серебряной рукой велел тотчас позвать к нему врачевателей. Дело в том, что у него загноился сустав в том месте, где искусственная рука соприкасалась с телом, так что Нуаду очень страдал.
Мидах спросил, где же находится настоящая рука, та, что была отсечена. Нуаду ответил, что она зарыта глубоко в земле.
Тогда Мидах выкопал ее и приладил на прежнее место к культяшке, приказав жилам и костям срастаться. За три дня и три ночи рука прижилась, и Нуаду снова стал здоров.
Такое самоуправство раздражило Диан Кехта. Кроме того, бог-врачеватель рассердился, когда понял, что сын превзошел его в лекарском искусстве.
Он велел Мидаху прийти, и как только сын вошел, ударил его по голове мечом, но не сильно — повредил кожу, не затронув глубже. Мидах легко залечил эту рану.
Тогда Диан Кехт ударил снова, и на сей раз рана дошла до кости. Однако Мидах и с этим справился. Несколько раз Диан Кехт испытывал сына, каждый раз нанося ему все более тяжелые повреждения, и наконец разрубил ему голову пополам. Жить без головного мозга не смог даже такой великий целитель, как Мидах. Он умер, и отец похоронил его.
Но и после смерти Мидах оставался величайшим целителем: на его могиле выросло триста шестьдесят пять целебных стебельков — для излечения всех болезней каждого из трехсот шестидесяти пяти нервов, имеющихся в человеческом теле.
Сестра Мидаха — Эйрмид — собрала эти стебельки и разложила на своем плаще — в соответствии с их свойствами. Узнав об этом, Диан Кехт разгневался пуще прежнего. Он схватил и скомкал плащ дочери, перемешав все травинки. А если бы он этого не сделал, люди научились бы излечивать любые хвори и обрели бессмертие.
Однако вернемся к низвергнутому королю Нуаду. Он перестал быть калекой как раз вовремя: к тому моменту Племя Богини Дану убедилось в том, что избрав себе королем Бреса, оно совершило огромную ошибку.
Брес, что называется, перегнул палку. Последней каплей, переполнившей чашу терпения его божественных подданных, стало оскорбление, которое король-фомор нанес Кэйрбру, сыну Огмы.
Дело в том, что сказители и барды, люди, владеющие словом, традиционно пользовались у кельтов огромным уважением. Поэтому Кэйрбр, бывший, как и его отец, бардом, закономерно рассчитывал на почет и уважение со стороны короля. Он пришел в гости к Бресу, ожидая, что его усадят за стол рядом с владыкой. А Брес поместил барда в маленькую тесную клетушку, где не нашлось ни очага, ни постели, и из всей мебели имелся лишь маленький столик, на котором стояло блюдо с тремя кусочками засохшего хлеба. Барду даже не дали эля!
