Инна Смирнова - Величайшие загадки и тайны магии
Поклонение животным выражалось в том, что они содержались при храмах и им приносились жертвы. Одним из таких священных животных была змея. Известно несколько змеиных культов: саламинская змея при служении Деметре в Элевсине; змея–хранитель в Афинском акрополе, которая ежемесячно получала медовую лепешку; змея, которая содержалась в качестве демона–хранителя Элиды в Олимпии, и другие.
Культ змеи был тесно связан с поклонением подземным силам. Согласно верованиям, это животное, скрывающееся в подземных норах, находится в связи с существами подземного мира. А кормление змей разными кушаниями, в том числе и теми, которые змеи не едят, например мед, было, по сути, кормлением подземных духов.
С поклонением подземным духам, в свою очередь, был связан культ предков. Согласно греческой психологии, жизнь души не прекращалась со смертью тела. Поэтому могилы устраивались наподобие жилища и умершему давались необходимые для жизни орудия и оружие, иногда даже домашние животные и слуги. У Гомера в «Илиаде» описано торжественное погребение Патрокла и Ахиллеса; из описания видно, что во время этого ритуала не пренебрегали кровавыми и даже человеческими жертвоприношениями. Чаще всего на могиле закалывали быка и для питания души умершего лили кровь жертвенного животного в углубления, через которые она должна была проникать в землю. У афинян был праздник, посвященный всем умершим: это день кувшинов во время Анфестерий в феврале; в этот день старались умилостивить души умерших. Древние греки верили, что именно в такие дни умершие покидали свои подземные жилища и бродили по земле; поэтому чтобы защитить себя от их гнева, смазывали варом дверные косяки, жевали листья боярышника, приносили пищу мертвым, прося их милостиво вкусить ее.
Однако, согласно верованиям, жизнь души продолжалась только у того, кто мог быть назван человеком в полном смысле слова, то есть — героем. Так культ мертвых соприкоснулся с формой культа героя, одного из самых распространенных и самых важных культов в Греции.
Само понятие «герой» у греков чрезвычайно многозначно. Героем бывает не только обоготворенный человек: знатное лицо, или отважный воин, или, согласно позднейшему обычаю, всякий покойник. В культе героя продолжают свою жизнь образы древних богов. В свою очередь, такие герои, как Персей, Тесей, Одиссей, Эдип и другие, — это не просто умершие властелины, они превратились в местных богов. На могилах героев–богов, согласно преданиям, происходили чудеса, и нередко могила героя какого–нибудь города становилась для близлежащих земель местопребыванием оракула.
Такое почитание героев было тесно связано с государственным и правовым строем и сохранилось в греческом мире до позднейших времен. Вместе с родственным ему поклонением подземным богам оно послужило основанием для целого ряда жреческих обрядов, носивших магический характер.
ПО СТРАНИЦАМ «ИЛИАДЫ» И «ОДИССЕИ» ГОМЕРА
Пожалуй, наиболее широко и наглядно взгляды греков архаического периода на магию и колдовство представлены в поэмах «Илиада» и «Одиссея».
Авторство поэм приписывают Гомеру. Это— фигура легендарная. Даже в эпоху античности о нем не было точных сведений. То, что рассказывается о его жизни, фантастично: таинственное внебрачное рождение от бога, личное знакомство с мифическими персонажами эпоса, странствие по тем городам, которые считали Гомера своим гражданином… Предание рассказывает о слепоте Гомера, и в античном искусстве он всегда изображался слепым стариком. И хотя все в биографии автора поэм остается спорным, нет сомнения в историческом существовании Гомера. Вероятно, он жил в VIII–VII веках до н. э. Именно к этому времени исследователи относят создание поэм «Илиада» и «Одиссея».
Поэмы носят светский характер. В одной описывается эпизод из Троянской войны, в другой — путешествие Одиссея. В обеих действуют боги и герои, и встречается немало мест, из которых видно, что древние греки верили в возможность волшебства, причем как в искусство прорицания, так и в практическую магию, то есть в магические действия, могущие изменить ход вещей.
Так, боги у Гомера беспрестанно совершают чудеса. Это неудивительно, поскольку способность к колдовству заложена в самой природе богов. Однако и низшие богоподобные существа — полубоги, нимфы — одарены у Гомера большим могуществом. Всем известен рассказ о богине Цирцее, превратившей товарищей Одиссея в свиней. Когда Менелай на Фаросе хочет поймать «морского проницательного старца» Протея (Одиссея, IV, 384), он сталкивается с волшебством:
«…Мы обхватили его; но старик не забыл чародейства; Вдруг он в свирепого с гривой огромного льва обратился; После предстал перед нами драконом, пантерой, вепрем великим, Быстротекучей водою и деревом густовершинным…» (Одиссея, IV, 455—458).
Люди у Гомера не могут творить подобные чудеса. Но «приношением жертвы, обетом смиренным, вин возлиянием и дымом курений» (Илиада, IX, 499—500) они могут заставить богов совершать для них чудеса. Так, когда Одиссей возвращается на родину, Афина придает ему вид нищего для того, чтобы весть о его прибытии не распространялась слишком рано.
Из творчества Гомера известно, что греки верили в силу магических песен и формул и признавали, что произносимое слово само по себе обладает способностью и свойством влиять на естественное течение событий. Поэтому в их магии, как и у других народов, практиковались молитвы и заклинания. Заговоры, например, применялись в медицине наряду с рациональными методами. Когда Одиссей на охоте был ранен вепрем, врачи «Одиссееву рану перевязали заботливо; кровь же, бежавшую сильно, заговорили» (Одиссея, XIX, 456—458).
В арсенале Гомера масса всевозможных магических средств и орудий. Это и неодолимый пояс Афродиты (Илиада, XIV, 223), и жезл Гермеса, «которым у смертных, по воле всесильной, сном смыкает он очи или отверзает у спящих» (Илиада, XXIV, 343—344), и «гореусладный, миротворящий, сердцу забвенье бедствий дающий» напиток Елены (Одиссея, IV, 221—222), и волшебный жезл и напиток Цирцеи (Одиссея, X, 210—250), и песни сирен, которые ловят «подходящих к ним близко людей мореходных. Кто, по незнанию, к тем двум чародейкам приближась, их сладкий голос услышит, тому ни жены, ни детей малолетних в доме своем никогда не утешить желанным возвратом» (Одиссея, XII, 40—44).
Большое внимание уделяет Гомер и жертвоприношениям. Он знает несколько их видов. Обычно перед принятием пищи и после него совершались возлияния. Возлияниями сопровождались также молитва, клятва, заключение договора. При больших жертвоприношениях вначале совершалось омовение водой. Потом закалывались животные, которые сжигались отчасти вместе с фимиамом; и запах их был приятен богам. В жертву чаще всего приносили быков, но иногда также коз, овец и свиней. С жертвоприношением часто связывалось гадание по восхождению пламени и дыма.
Вообще мантика играла у Гомера очень видную роль. Он упоминает оракула в Додоне и пифийского оракула в Дельфах. На страницах его поэм живут и действуют знаменитый прорицатель и родоначальник целого поколения провидцев Меламп; жертвогадатель Лаодей, в обязанности которого входило следить, не произойдет ли во время жертвоприношения каких–либо знамений, гадать по внутренностям жертвенных животных и следить за возлияниями; знаменитые прорицатели Амфиарай и его сын Амфилох; прославленная в веках пророчица Кассандра и многие другие. Некоторые люди получали от богов дар предрекать будущее в виде особой милости, а иногда и в виде наказания. Но и простые смертные, по Гомеру, могли предсказывать будущее, если только умели толковать знамения, посредством которых боги возвещали свою волю.
К числу наиболее распространенных знамений принадлежал полет птиц. О нем упоминается во многих стихах (Одиссея, I, 198, II, 159, Илиада, II, 858, XII, 200—203 и другие), например Одиссей и Диомед, высматривающие во мраке ночи знамение:
…Доброе знаменье храбрым немедляпослала Афина —Цаплю на правой руке от дороги;они не видалиПтицы сквозь сумраки ночи, но слышали звонкие крики.(Илиада, X, 274—276)
Всегда считалось хорошим признаком, если птица летела справа налево, поэтому оба героя были обрадованы знамением и воздали хвалу Афине. Однако во времена Гомера истолкование птичьих знамений не было еще подчинено искусственным правилам и не считалось привилегией особых, сведущих в деле людей: кто понимал знаменательные явления, тот их и толковал; как, например, Елена и Полидам.
Правда, следует отметить, что герои Гомера иногда относились с пренебрежением не только к истолкованиям, но и к самим знамениям. Так, Евримах предостерегает от излишней веры в птичьи предзнаменования:
