Андрей Сидерский - Третье открытие силы
По всей видимости, Мастер Чу в очередной раз произвел какую-то манипуляцию с моим восприятием, потому что на том месте, где находился Петр я вдруг увидел... в это было невозможно поверить - груду громоздившихся друг на друге наволочек, до отказа набитых источающими зловоние человеческими экскрементами.
- Боже, что это?! - невольно воскликнул я.
- Дерьмо, - со смехом ответил Мастер Чу. - Что, не ожидал? Я же говорил тебе, что род энергии, который курение вводит в энергетическую структуру человека, выглядит довольно смешно.
- Гадость какая, - я почувствовал, как от брезгливого отвращения у меня сводит скулы, но глаза не открыл: очень уж неожиданным оказалось то, что я увидел.
Это были самые настоящие наволочки - похожие на те, которые дают в поездах. Их содержимое обладало типичным цветом нездорового кала. Консистенция дерьма, заполнявшего энергетическую структуру Петра, была не слишком плотной, и потому гора наволочек сочилась зловонной жижей и неуклонно оседала, так как с каждой затяжкой дерьма становилось все больше и больше.
- Все, достаточно! - воскликнул я.
- Открой глаза, - сказал мастер Чу.
Едва я выполнил его указание, как гора набитых человеческим дерьмом наволочек тут же исчезла из моего поля зрения. Вместо нее я видел красавца-мужчину, с наслаждением затягивавшегося длинной коричневой сигаретой.
- Впечатляет, - сказал я.
- А представляешь себе, на что похожи те, кто курит всякую дрянь типа отечественной "Примы"? Вот, Игорек, например? Хочешь взглянуть?
- Ой, не надо... - решительно отказался я.
- Н-да, пожалуй, ты прав, - согласился Мастер Чу. - Смешно, правда?
- Скорее - отвратительно.
- Но самое плохое в курении не это...
- А что?
- То, что дерьмо, заполняющее при этом человека, склеивает волокна его энергетической структуры и лишает их подвижности. Это, само собой разумеется, лишает человеческое существо значительной доли доступного ему самоконтроля, вызывает патологические изменения в органическом теле и ограничивает подвижность сознания...
- То есть, от курения человек просто-напросто тупеет?
- Да.
- А как же тогда алкоголь?
- В малых дозах и достаточно редко - это просто энергия. Как и кофе... Но когда алкоголь превращается в пристрастие...
- То энергетическая структура человека выглядит еще смешнее, чем у курильщика?
- Нет. Это уже совсем не смешно, это - жутко. Она просто заживо разлагается... Безумная неуправляемая энергия буквально растаскивает ее на мелкие кусочки... И если курильщик распространяет вокруг себя в тонких планах то, что воспринимается как достаточно неприятный запах человеческого дерьма, то за пьяницей там неизменно тянется жуткий шлейф тяжелого трупного зловония... Никогда не разглядывай пьяниц и не имей с ними никаких дел - они не стоят того, чтобы на них тратили время...
- А сострадание?
- Они сами выбирают то, что делают с собой... Быть слабыми - их собственное решение, поэтому проявления сострадания по отношению к ним должны быть жестокими - нужно предоставить этим людям возможность как можно более полно насладиться слабостью, коль скоро таков их выбор...
Внезапно Мастер Чу замолчал и внимательно посмотрел на меня.
- Ты бы прыгнул в воду и немного поплавал, - посоветовал он.
- Что-то не так? - спросил я.
- Да нет, все так, просто на тебе повисло немного того дерьма, которое ты созерцал.
Едва он это сказал, как меня стошнило - я едва успел вскочить и отбежать к дальнему краю плиты.
- Эй, мужики, чего - проблемы? - спросил Жора. - У нас наверху фталазол есть...
- Все нормально, спасибо, - сказал Мастер Чу. - Это он слегка перегрелся. Сейчас выкупается - и все пройдет. Правда?
- - Угу, - промычал я, уже стоя на уступе плиты по пояс в воде.
ПУТЕШЕСТВИЕ НА ГРАНЬ ПУСТОТЫ
Весь день до самого заката мы провели у воды и поднялись наверх только тогда, когда солнце коснулось кромки горизонта.
- Ну что, - сказал Мастер Чу, - давай чего-нибудь перекусим, дождемся темноты и продолжим то, что не закончили утром.
- А что мы не закончили утром?
- Как что? Я же тебе говорил! Утром мы добрались до внешнего золотого яйца, но не выкатили его за пределы диапазона восприятия. Если ты помнишь, я остановил тебя, так как лучше такие вещи делать в ночное время...
Мы сварили немного гречки и не спеша поели, молча созерцая удивительно мягкие переливы золотисто-розовых прозрачных западных облаков на быстро синеющем сумеречном небе, а потом долго лежали на спине возле палатки, дожидаясь, пока станет совсем темно, и прозрачное небо покроется пронзительной россыпью высоких звезд.
Около полуночи Мастер Чу сказал:
- Время. Идем.
Мы вышли на дорогу, и, следуя указаниям Мастера Чу, я довольно быстро прошел все фазы смещения внимания вплоть до большого золотого яйца.
- Теперь продолжай повторять мантру и дыши, делая вдох из земли в бесконечность неба и выдох из бесконечности неба в землю, - велел Мастер Чу.
Словно зачарованный, я продолжал идти, и мантра звучала теперь уже во всем моем существе. С каждым вдохом восходящий откуда-то из самого центра земли поток плотного и очень чистого темно-синего света множеством текучих вихрей проносился сквозь мое тело вверх, растворяясь высоко в бесконечности космического пространства над моей головой. Выдох обрушивал сверху из бесконечности вниз - сквозь мое тело в землю - поток света, цвет которого я не мог определить, но который по ощущению был значительно более жестким, чем темно-синий цвет потока Силы земли. Вначале мне казалось, что нисходящий поток - красный, но потом я стал замечать в нем множественные пронзительно-фиолетовые прожилки, делавшие его пурпурным. Попытавшись внимательно разглядеть структуру нисходящего потока, я вдруг с изумлением обнаружил, что она неуловима, а цвет его - вовсе не пурпурный, а слепяще-белый с золотисто-радужными переливами. Когда же я принялся наблюдать за характером этих переливов, мне стало окончательно ясно, что "белый" - это самое последнее, что я мог сказать о цвете нисходящего потока. Больше никак охарактеризовать его я не мог, ибо человеческом языке нет слов для обозначения цвета, которым он в действительности обладал. Я понимал, что это - тот цвет, который следует за белым, и что там есть еще целая гамма цветов, но какие они - этого я постичь не мог, равно как и того, каким образом эта спектральная картинка соотносится с частотами электромагнитных колебаний. И я прекратил думать о потоке и его цвете. Я просто шел дальше и продолжал молча дышать свою мантру.
- Посмотри направо, но голову не поворачивай, - услышал я где-то слева и чуть-чуть позади себя голос Мастера Чу.
Я скосил глаза и увидел, что иду вдоль бесконечно протянувшейся во все стороны янтарно-желтой стены однородного мутного света.
- Поверни к стене и пройди сквозь нее, - велел Мастер Чу.
Я попытался выполнить его указание, но это мне не удалось, потому что стена повернулась вместе с моим полем восприятия. Она по-прежнему была справа и я мог идти только вдоль нее.
- Хорошо, - сказал он. - Попытаемся по-другому. Продолжай идти вдоль стены, и в какой-то момент как бы невзначай сделай шаг вправо.
Я сделал то, что он велел. Стена отодвинулась ровно на шаг, а ее фиксация в поле моего восприятия ничуть не изменилась. Я повернул голову направо. Стена янтарного света повернулась вместе с полем зрения.
- Поверни голову налево и продолжай идти вперед, - сказал Мастер Чу.
Я сделал то, что он велел, и вдруг ощутил, что мое тело, не теряя инерции, с размаху налетело на стену, оказавшуюся вследствие этого маневра прямо передо мной. В левом ухе зазвенело, я мгновенно потерял ориентацию в пространстве, словно окунувшись в плоский поток прозрачной янтарно-желтой ваты, после чего, повернув голову прямо, обнаружил, что иду прочь от стены, которая была теперь позади меня - я не видел ее, но чувствовал, что она где-то там есть. Под ногами у меня расстилалась плоская голая равнина из непрозрачного янтаря. Вначале я подумал было, что это - действительно какой-то мягкий минерал, но потом понял, что равнина, как и стена, является полем янтарного света. Мне почему-то начало казаться, что в том пространстве, где я очутился - очень высокое давление окружающей среды. Я не мог сказать, чем именно составлена эта среда. Если она и была воздухом, то в какой-то странной энергетической форме. Давление, которое я ощущал, было чем-то вроде давления светового ветра. Оно передавалось на то, что было внутри меня, и очень быстро нарастало. Скоро оно сделалось таким плотным, что моя мантра, до того беспрепятственно звучавшая во мне, напрочь в нем увязла и захлебнулась собственной энергией. Наступило ничем не нарушавшееся абсолютное безмолвие. Я продолжал двигаться в нем, автоматически переставляя ноги. Мои руки сами собой поднялись на уровень плеч и мягко изогнувшись в локтях и запястьях, вытянулись перед грудью, образовав незамкнутое кольцо. Взглянув на них, я с изумлением обнаружил, что мое тело более не есть плоть, но чистый полупрозрачный свет, полностью повторявший формы тела. Внутри этого светового тела мягко струились спиралевидные потоки несколько более яркого света. Сквозь ноги и промежность они текли в землю и из земли: вверх - во время вдоха, вниз - во время выдоха. Сквозь макушку потоки соединялись с бесконечностью вверху. В теле они текли по сложным замкнутым траекториям, расходясь во многих точках от контура, опоясывавшего туловище по серединной линии, которая начиналась от промежности, поднималась вверх по самой середине спины, огибала голову и по лицу и груди спускалась к животу и снова замыкалась в промежности. Я не мог в точности определить, откуда начинались руки - их корни дрожаще мигрировали в пределах некоторой зоны в области шейно-грудного перехода. Поток, струившийся по рукам, тек все время в одном и том же направлении, независимо от дыхания - из правого плеча по руке в правую кисть, оттуда - в левую кисть и дальше - к левому плечу. Между кистями был плотный световой шар. Еще один - не такой плотный, но большего диаметра - был охвачен кольцом рук и прижат к груди. Третий шар окружал голову. Центр его находился где-то в самом центре черепа, а радиус достигал середины сердца. Третий шар был золотым, о цвете двух других, равно как и о цвете всех потоков, я не мог сказать ничего определенного.
