Радханатха Свами - Путешествие домой
С некоторых пор я ощущал себя больше индийским садху, чем американцем, поэтому не сразу понял, что это предупреждение касается и меня. Однако новость о войне могла встревожить моих родителей. Чтобы успокоить их, я написал письмо. На письме стояла дата: 7 декабря 1971 года — мой двадцать первый день рождения.
Мои родные,
все войны на земле — отражение битвы, происходящей в человеческом уме.
Мы ввязываемся в битву в тот момент, когда забываем о Боге.
Война идет во Вьетнаме, в Израиле, и вот теперь война началась между Индией и Пакистаном.
Пока мы остаемся узниками страстей своего ума, мы всегда будем находиться на полях сражений.
Но за меня не волнуйтесь — я в безопасности.
Благословите меня, ваш Ричард
Вьетнамская воина косила моих сверстников в одной части света. Избежав ее, я неожиданно для себя оказался в другой зоне вооруженного конфликта. Почему разгорелась эта война? В 1947 году Индия распалась на несколько государств. С обеих ее сторон образовались Западный и Восточный Пакистан. 3 декабря 1971 года западно-пакистанские военные самолеты вошли в индийское воздушное пространство. Это был ответ Западного Пакистана на помощь, оказанную Индией политическим силам, ратовавшим за отделение Восточного Пакистана. Так между Индией и Западным Пакистаном началась полномасштабная война. Жестокие сражения шли на земле, в воздухе и на море, в результате чего погибли тысячи людей, а десятки тысяч получили ранения. Через две недели непрерывных сражений Западный Пакистан капитулировал, а Восточный Пакистан стал независимой страной — Бангладеш.
Вишакха Шаран Баба вместе со старцами собирались по вечерам вокруг радио и, узнав о новом кровопролитии, плакали. По окончании выпуска новостей они выключали радиоприемник и вновь погружались в беседы о Господе. Проходило две-три минуты, и они опять сияли от переполнявшей их радости. Поразительно: оплакивая страдания людей в этом мире, они в то же время могли испытывать блаженство духовной реальности, находящейся по ту сторону рождения и смерти.
Это был урок душевного равновесия — искусства, в котором главную роль играют зрелость и богатый духовный опыт. Глядя на Вишакху Шарана Бабу и его последователей, я понял одну важную вещь: можно чутко реагировать на мировые проблемы и людские беды и не забывать при этом о духовной реальности. Это открытие поразило меня. Я своими глазами увидел, как любовь к Богу наделила этих людей лучшими человеческими качествами и пробудила в их сердцах сострадание ко всем живым существам.
8
Стая огромных озлобленных обезьян с воплями и визгом окружила недавно родившуюся телочку. Малышка дрожала, плакала и беспомощно мычала, призывая мать. Проходя мимо, я стал свидетелем этой сцены. Пока я искал крепкую палку, чтобы прийти на помощь, появилась корова-мать. Громко заревев, она стремглав кинулась к месту происшествия. В порыве любви она стала бесстрашно бодать обидчиков рогами и обратила их в бегство. После этого, сияя глазами, полными нежности, корова стала вылизывать свою дочку, пока та, наконец, не успокоилась и не принялась сосать молоко из ее вымени.
Наблюдая за ними, я вспомнил о наставлениях Господа Чайтаньи. Он учил, что имя Бога следует повторять в смиренном состоянии ума, призывая его так же, как ребенок зовет мать. Мне, воспитанному в обществе, где смирение, как правило, считалось слабостью, трудно было понять, что такое подлинное смирение и как себя ведет по-настоящему смиренный человек. Я не подозревал, что очень скоро получу урок по этой теме, который запомню на всю жизнь.
Однажды Шрипад Баба привел нас с Асимом к какому-то древнему храму из красного песчаника. Заглянув внутрь, мы увидели пустой, похожий на пещеру зал с высоким куполообразным потолком. Наверху, под самым куполом этого давно заброшенного святилища, вниз головой висели огромные черные летучие мыши. На каменном полу были видны их экскременты. Тут же, в полумраке, спали обезьяны. Мы обогнули храм и пошли по старой, осыпающейся пешеходной дорожке. Вдруг дорожка резко оборвалась, и мы очутились у кромки открытого канализационного стока. Шрипад Баба, посмеиваясь, подтолкнул нас: «Давайте-давайте, я хочу показать вам особенный храм». По камню посередине стока мы переправились на другую сторону и вскоре оказались в простом, ничем не выделявшемся доме. По всему дому прыгали и бегали ребятишки, а их мать, сидя на корточках, готовила обед на низком очаге. Какой же это храм? — недоумевал я.
Каково же было мое удивление, когда в обычном чулане этого дома я увидел алтарь, на котором были установлены большие, сантиметров шестьдесят в высоту, божества Кришны и Радхи. Изваяние Кришны из черного камня, а Радхи — из сияющей бронзы. Божества, по видимому, были древними. Странно, но семейство, как мне показалось, не обращало особого внимания на своих лучезарных гостей. Подойдя ближе, мы заметили невысокого, худого старика лет семидесяти. Он обмахивал божества опахалом, и в его кротких глазах стояли слезы любви. Голова и лицо его были обриты, а сам он выглядел неправдоподобно хрупким. Выбежав нам навстречу, он стал кланяться в ноги каждому. Не поднимаясь с коленей, он вновь и вновь приветствовал нас со слезами благодарности.
«Я ваш покорный слуга, — смущенно говорил он. — Пожалуйста, благословите меня». Он жестом показал на божества: «Прошу вас, подойдите к Радхе и Кришне. Кришна позвал вас сегодня сюда, потому что вы — Его дорогие друзья. А я Его ничтожный слуга. У меня есть только одно счастье в жизни — служение. Прошу вас, позвольте мне послужить вам». Так я впервые встретился с Ганашьямом.
Шрипад Баба рассказал ему, из какой дали мы приехали во Вриндаван, и Ганашьям пришел в восторг: «Кришна позвал вас из далекой страны, и вы, откликнувшись на Его зов, пересекли океаны и континенты. Он так долго ждал вас, и вот теперь вы пришли». Его голос дрогнул. «Да, теперь вы пришли». Сухое, старческое лицо Ганашьяма светилось кротостью, а его маленькие, затуманенные глаза, закругленный нос, тонкие губы и сеточка морщин придавали его лицу печальное выражение. Даже в его тихом голосе ощущалась грусть. Но сердце его и душа были переполнены экстатической любовью, которую ощущали все, кто находился рядом с ним. Мы почтительно стояли перед его божествами. Одного этого было достаточно, чтобы привести Ганашьяма в восторг.
С того дня я стал проводить много времени с этим святым человеком. Каждое утро в девять часов я сворачивал на знакомую тропинку и направлялся к нему в чуланчик, превращенный в храм. Меня тянуло к нему, как магнитом. Всякий раз он радостно приветствовал меня одной и той же фразой: «Я — твой покорный слуга». И это были не просто слова. Он был готов с радостью отдать мне последнее, не ожидая ничего взамен. Как же я хотел стать похожим на него!
Однажды поутру, когда мы с Ганашьямом сидели одни, я спросил его, как он впервые попал во Вриндаван. Он опустил голову и произнес: «Какой смысл слушать историю моей жизни?» Но тут же лицо его просветлело: «Впрочем, наверное, стоит послушать о том, как Кришна пролил Свою милость на этого грешника». Своим тихим голосом он стал рассказывать о том, как рос в богатой семье. «Когда я был юношей, наша семья совершила паломничество во Вриндаван. Здесь мое сердце попало в сети милости Бога. Я не смог уехать отсюда». Рассказывая о себе, Ганашьям весь сжался от смущения. Он поведал о том, как вся его семья была ошеломлена его твердым решением отказаться от многообещающей карьеры и остаться во Вриндаване. «Они угрожали лишить меня наследства, но мне было все равно. Кришна уже похитил мое сердце», — говорил Ганашьям. Он спал на голой земле, ел сухие лепешки, которыми угощали его враджабаси, и ему ни разу не пришло в голову пожалеть о своем былом богатстве. «Я был благодарен, что могу служить Кришне у Него дома».
На этих словах Ганашьям, смущаясь, отвел в сторону свои темные глаза, как это делают застенчивые дети: «Долгое время я мечтал поклоняться божеству. И вот пришел день, который я никогда не забуду. Сидя под деревом в саду неподалеку отсюда, я написал пальцем в пыли на земле имя Шри Радхи. Весь день я поклонялся ее имени, начертанному на земле; моими дарами были цветы, песни и молитвы. Под конец, на закате, я стал стирать ее Имя ладонью».
Ганашьям замолчал. Влюбленными глазами глядя на божества, он пытался совладать с чувствами. После долгой паузы он заговорил вновь: «Стирая буквы, я увидел, что прямо на том месте, где было имя Радхи, блеснуло что-то золотое. Мне стало интересно. „Что бы это могло быть? — подумал я. — Дай-ка я вернусь сюда, когда вокруг никого не будет". Рано утром на следующий день я принялся рыть руками землю в том месте, куда пришла Радха в образе своего святого имени».
