Бхагаван Раджниш - Гром в ясном небе. Наука о душе
В семье прорастают семена всех войн, религий и наций. Поэтому все эти понятия называются семьей, «колыбелью цивилизации». Но нет никакой цивилизации, а колыбель давно стала трухлявой. Она вынашивает больного человека, нуждающегося в психиатрической помощи. До сих пор человек не может оправиться от своих недугов.
Нам не удается оздоровить человечество. Итак, я предполагал, что событие, произошедшее в Греции, может повториться в других странах, поскольку в них такая же структура, и не ошибся. Из Греции мы перебрались в Женеву, чтобы провести там одну ночь. Как только на таможне узнали, как меня зовут, сразу же замахали руками: «Ни в коем случае! Мы ни за что не пустим этого человека в нашу страну». Мне не разрешили даже выйти из самолета.
Мы полетели в Швецию, так как многие люди утверждают, что Швеция гораздо прогрессивнее остальных европейских стран и прочих государств, что Швеция дала убежище многим террористам, революционерам, изгнанным политикам, что это щедрая страна.
И вот мы приземлились в Швеции. Мы хотели остановиться там на одну ночь, чтобы отдохнуть, потому что пилоты устали. Они больше не могли продолжать вести самолет. Если бы мы полетели дальше, тогда наши пилоты нарушили бы закон, предписывающий им отдыхать после нескольких часов работы. Мы обрадовались, потому что чиновник в аэропорту... мы попросили его разрешить нам остаться в Швеции на одну ночь, но он выдал каждому из нас недельную визу. Он либо был пьян, либо очень хотел спать, ведь как раз пробило полночь.
Саньясин, которого мы отправили за визами, вернулся к нам в приподнятом настроении, ведь мы получили визы на семь дней. Но тут к нам подошли полицейские и аннулировали наши визы. Они велели нам тотчас же убираться вон. «Мы не можем пустить в свою страну этого человека», - сказали они.
Шведские чиновники пускают в свою страну террористов, убийц, мафиози, дают всем им убежище, но нас они пустить отказались. Мы не просили их дать нам убежище или вид на жительство, а хотели просто поспать одну ночь.
Мы вернулись в Лондон, так как хотели реализовать свое основное право. Мы дважды заверили законность своих действий. Дело в том, что мы купили билеты на следующий день в первый класс. У нас был свой самолет, но мы все равно приобрели эти билеты на тот случай, если нам скажут: «У вас нет билетов на завтрашний полет, мы не позволим вам переночевать в гостинице первого класса».
Мы купили билет каждому саньясину, чтобы получить возможность остановиться в гостинице. Мы сказали служащим: «У нас есть свой самолет, а в дополнении к нему мы купили еще и билеты». Тогда нам отказали на основе подзаконного акта. Правительство и другие структуры не могли повлиять на него. «У аэропорта есть собственные права, - сказали нам. - Мы сами решаем, кого пускать в гостиницу. Этого человека мы сюда не пустим».
Стоя перед гостиницей, я думал: «Как я могу подрывать их нравственные устои, их религию? Я просто усну, а утром улечу». Но не тут-то было. Вы даже не представляете себе, насколько примитивные и варварские эти так называемые цивилизованные страны. Мне сказали: «Мы можем только заключить вас на ночь в тюрьму».
Случайно один из моих друзей заглянул в их документы. У всех этих людей были инструкции от правительства о том, как обращаться со мной. Меня нельзя пускать в страну, даже на одну ночь в отель. Мне оставляли только возможность просидеть ночь в тюрьме.
Утром мы отправились в Ирландию. Наверно, чиновник не заметил мое имя в списке пассажиров. Мы попросили дать нам визу на два, три дня - максимум, на семь дней. Нам было нужно время, поскольку в отношении нас рассматривалось другое предложение, и с его принятием тянули. Наши передвижения зависели от решения чиновников. Этот человек оказался очень щедрым. Наверно, он принял на грудь слишком много пива. Он дал каждому из нас визу на три недели. Мы поехали в гостиницу, но туда тотчас же явились полицейские. Они отменили наши визы со словами: «Тот парень был не в себе. Он не понимал, что творил».
Итак, они отменили наши визы, но оказались в трудной ситуации. Что с нами делать? Мы уже были на земле, поселились в отеле. В наши документы уже поставили штампы с разрешением пребывать в Ирландии двадцать один день. Теперь их отменили, но мы не были готовы немедленно покинуть страну. Нам нужно было подождать несколько дней.
Посмотрите, как чиновники исправляют свои ошибки. «Вы можете остаться на день, - объявили они нам, - но никто не должен знать о вашем присутствии в Ирландии. Журналисты не должны узнать о том, что сюда приехал Ошо, поскольку тогда у нас возникнут неприятности. Разумеется, мы не можем ничего поделать, поскольку так только ускорим возникновение неприятностей. Если не хотите уезжать, то можете переночевать у нас, ведь вам все-таки выдали визы на целых три недели... У нас нет оснований отказывать вам. Вы не совершали правонарушения, просто остановившись на ночь в гостинице. Спать не преступно. Мы находимся в затруднительном положении. Единственный выход мы видим в том, чтобы вы молчали и скрывались от людей».
У нас не было права оставаться в Ирландии без виз. Полицейские посоветовали нам хранить молчание, чтобы никто не узнал о нашем присутствии, а потом тихо уехать. Они одурачили журналистов, отправив их искать нас в другие места. Но странно то, что эти люди действовали по прямому наущению правительства.
В парламенте задались вопросом о том, как с нами поступить. Наш самолет стоит в их аэропорту. Мы явно остались на их территории. Но куда мы исчезли? Министр просто солгал, заявив о том, что мы сразу же улетели. Мы находились в стране, а парламент уверили в том, что мы покинули Ирландию.
На протяжении всего своего путешествия мы наблюдали поведение чиновников. Совсем недавно я получил известие о том, что все страны Европы приняли совместное решение не допускать посадку моего самолета в какой-либо европейской стране.
Неужели я поколеблю чью-то нравственность, если заправлю свой самолет горючим? Меня просто хотят отрезать от человечества. Поэтому мне пришлось уехать из Индии. Условия индийских чиновников были мне ясны. Они хотели, чтобы я остался в Индии, и у меня были на то все законные права. «Вы можете остаться, - сказали мне, - но мы не позволим приблизиться к вам ни одному иностранному ученику. К вам не попадет ни один журналист».
Так меня старались отсечь от мира, от моих людей, даже от прессы, чтобы никто не знал, жив я или мертв. Такой стратегией меня пытались превратить в живой труп, не дать мне общаться с людьми.
Я отказался от таких условий. Я никогда не жил ни под какими условиями, особенно под такими ужасными условиями. Я уехал из Индии в Непал, поскольку только туда я могу ездить без визы. Индийское правительство известило все посольства о том, что им не следует выдавать мне визу, ведь так я застряну в Индии. А с Непалом Индия заключила договор о безвизовом режиме.
Но Непал маленькая и невероятно бедная страна. Она испытывает огромное давление со стороны Индии, которая может в любой момент оккупировать эту страну. У Непала нет приличной армии.
Когда ко мне поступила информация из надежных источников о том, что Индия принуждает Непал либо арестовать меня, либо отослать обратно, мне пришлось покинуть Непал. Все эти события ничего не меняют в моем существе. Вместе с тем, мое отношение к обществу, в котором мы живем, претерпело громадные изменения. Оно абсолютно отвратительное, варварское, нецивилизованное, далекое от культуры.
Поэтому я ответил: «И много, и совсем ничего».
Милый Ошо, мне показалось, что твоя история о Махавире, странствующем с чашей для подаяния, звучит довольно странно. Его условия существованию, после выполнения которых он начинал есть, выглядят как уловки эго, а не свидетельством доступности человека и доказательством признания им мудрости жизни. Возможно, я ничего не понял.
Ты сказал, что нам нужно поторопиться со своими поисками, но в твоем присутствии я всякий раз убеждаюсь в том, насколько же ценна каждая секунда, поэтому хочу использовать время по максимуму. Тогда я понимаю, как важно было мне задать вопросы, которые я не смел озвучить из страха показаться глупым. Я действительно хочу предстать перед тобой «обнаженным, пустым и одиноким».
Истории о Махавире никогда не понимали правильно. Не только ты ничего не понял, ведь мы воспринимаем жизнь в соответствии со своим мировоззрением. Если бы мы оказались на месте Махавиры, то и в самом деле могли бы начать выдвигать условия существованию. но Махавира этого не делал. Он ничего не требовал от жизни.
Что касается Махавиры, то он просто хочет получить от существования сигнал, чтобы понять, продолжать ли ему жить, или же потребность в нем уже отпала. Махавира никогда не жаловался. Иногда он постился три месяца подряд, но ни разу не пожаловался.
