Нурали Латыпов - Бигуди для извилин. Возьми от мозга все!
Антон ван Левенгук, создатель уникальных микроскопов (после его смерти осталось 273 микроскопа и 172 линзы, собственноручно изготовленные), великий экспериментатор, регулярно, каждые два месяца направлявший сообщения о новых открытиях — он мог рассматривать предметы размером в 1.5 микрона! — в Лондонское Королевское общество, он кто — естествоиспытатель, учёный, техник? Стараясь, как он сам писал, «сделать очевидной истину…насытить свою страсть проникнуть… в начало вещей», разве не внёс он, пусть и косвенно, выдающийся вклад в мировую художественную культуру? Ведь именно после того, как Джонатан Свифт посетил его мастерскую — лабораторию в Дельфте, написаны две новые части удивительных «Путешествий Гулливера».
Между прочим, все линзы Левенгука не шлифованные. Гениальный мастер капал расплавленное стекло в воду и затем из бесчисленных застывших капелек отбирал дающие наиболее отчётливое изображение. Технология по тому времени революционная.
Бигуди № 55
В передаче «Что? Где? Когда?» показали изображение старомодной — примерно середины XIX века — высокой башни без окон. Вопрос, если отбросить литературные красоты, выглядел просто: какую продукцию выдавало металлургическое предприятие, где стояла башня?73
Не зря Левенгук держал свою технологию в секрете, и лишь последующие исследователи, сравнив сотни его изделий, разобрались в методе их создания.
Уровень фантазии
Можно даже расклассифицировать и технические, и художественные открытия — изобретения. Скажем, отнести к высшему уровню создание новых жанров или видов искусства. В этом смысле создатель симфоний Гайдн, изобретатели первых опер Галилей (старший) и Скарлатти, как и Дюрер с Верном, могут быть отнесены к изобретателям «высшего уровня». Чуть пониже, где изобретения осуществляются в рамках уже существующего жанра, расположим творцов следующего уровня. Например, Бетховен ввёл в Девятую симфонию хор, Гойя усовершенствовал графическую технику создания офортов, Герберт Уэллс создал социально направленную фантастику. Далее можно усовершенствовать или найти новое необычное применение для инструментов художественного творчества. Вот, скажем, «светящиеся» портреты работы Решетова, или музыкальные иллюстрации Мусоргского «Картинки с выставки», или лингвистические сказки Петрушевской, или… Понятно, что примерам несть числа.
А.Н. Лук приводит примеры фантазии, замешанной на несуразностях: «Одно время в Вене пользовались успехом анекдоты о графе Артуре, построенные на «остроумии нелепости».
«Какая разница между крокодилом? — спрашивает граф. — Между крокодилом и чем? — Не крокодилом и чем, а между крокодилом? — Не знаю. — Крокодил в воде плавать умеет, а по суше — нет».
Остроумие нелепости широко используется в жанре литературной пародии. Отличие этого приема от доведения до абсурда состоит в том, что абсурдность высказывания достигается путем преувеличения или преуменьшения, а остроумие нелепости заложено в самой ситуации, противоречащей повседневному опыту и здравому смыслу.
Читатели знаменитой сказки Льюиса Кэролла «Алиса в стране чудес» много раз смеются над остроумием нелепости. Возьмем, к примеру, рассказ о чеширском коте, на лице которого почти всегда была улыбка. Иногда улыбка исчезала, и оставалось только лицо; но случалось, что исчезало лицо, и оставалась лишь улыбка». К подобным актам можно отнести и случай с Марком Твеном: когда печать распространила ложные слухи о его смерти, он выступил с опровержением: «Слухи о моей смерти сильно преувеличены». Нелепость формулировки сделала её остроумной.
Если же говорить только о фантастике, то можно использовать для оценки произведений этого жанра шкалу «Фантазия», предложенную Генрихом Альтовым и Павлом Амнуэлем. По этой шкале научно-фантастическое произведение оценивается по пяти показателям:
✓ новизне идеи,
✓ убедительности её обоснования,
✓ человековедческой ценности (естественно, ибо хорошая фантастика — это хорошая литература),
✓ художественному уровню,
✓ по чисто субъективному принципу: «нравится — не нравится».
Каждый показатель оценивается в баллах от одного до четырёх. Например, если в рассказе используется уже известная идея, взятая без каких-то изменений у другого писателя, оценка его по новизне — один балл. Если идея известна, но уже изменена и позволяет видеть в старой ситуации нечто новое — два балла. Совершенно новая идея «стоит» четыре балла.
В художественном творчестве классификация по уровням достижений всё же хотя и возможна, но далеко не столь выразительна, как в техническом. Здесь можно выделить пять уровней творчества. На первом, низшем, можно расположить мельчайшие изобретения, для которых вполне достаточно знаний и технических средств в рамках одной профессии. Второй уровень мелких изобретений требует уже знаний и технических решений в пределах одной отрасли. Уровень средних изобретений возможен, если вы свободно ориентируетесь и оперируете средствами в пределах одной науки.
Для крупных изобретений — создания новой технической системы — понадобится иной уровень мышления. Придётся использовать знания разных наук, найти возможность по-новому их синтезировать. Однако здесь ещё не требуется выйти за пределы существующего знания.
Такой выход нужен только для крупнейших изобретений. Чтобы была создана принципиально новая техническая система, могут оказаться необходимы такие технические средства и научные сведения, которых ещё просто нет. Совершить открытие, выйти за пределы известных знаний — необходимое здесь условие. Только в этом случае удастся реализовать замысел. Тот самый замысел, который мог появиться либо как следствие планомерной творческой работы, когда после долгих размышлений понимаешь логику движения мысли, либо в результате интуитивного интеллектуального прыжка — озарения, с которым, по словам Ницше, встречается далеко не каждый, кто готов к такой встрече.
Можно привести не один пример, подтверждающий разумность приведенной классификации уровней изобретения. Но не это важно. Главное, что изобретательство в любом деле опирается на интеллектуальную смелость, на умение находить неожиданные, неизвестные ранее приёмы, методы, решения. Конечно, способности необходимы, чтобы там, где обычно человек видит просто летящую птицу, увидеть летящего на механических крыльях человека. Увидеть мыслью — и суметь эти крылья создать. Так что здесь не только идея важна, но и способность её претворить в жизнь.
«Конечно, вдохновение — праздник мастера, но ремесло… оно тоже необходимо художнику. Ремесло поставил я подножием искусству» — так говорил композитор Роберт Шуман. И это относится ко всем видам творчества: нужно подготовить своё мышление к творческой работе, а ещё нужно быть готовым не только генерировать идеи, но и уметь их подпирать, закладывать под них фундамент.
Бигуди № 56
На этой известной работе изображены следующие предметы:
1) средневековые «лекарства» от сложных болезней и сумасшествия;
2) атрибуты Сатурна-покровителя;
3) символическое изображение геометрии, как искусства;
4) единица, как символ художественного начала;
5) намёк на возможность астрологической интерпретации;
6) символ бренности;
7) символ правосудия;
8) алхимический процесс;
9) символ устремлений человека.
Что это за работа? Кто её автор? Почему автор так её назвал? Последний вопрос, конечно, носит субъективный характер, просто интересно, что вы сами об этом думаете.74
Ни дня без мысли
Благодаря книгам и идеям Г.С. Альтшуллера можно смело утверждать, что научиться изобретать можно. Ну, конечно, без нестандартных решений, новых идей это вряд ли будут изобретения очень высокого уровня. И всё же нужно заставлять свой мозг работать постоянно. Вот тогда, может быть, и удастся повстречать то самое озарение, которое посещает не всех. Великий Томас Алва Эдисон, автор более тысячи изобретений, установил для себя минимальную квоту изобретений. Полагалось выдавать хотя бы одно маленькое изобретение каждые 10 дней, а каждые полгода что-то покрупнее.
Почему бы и для себя не установить такие «социалистические обязательства»: каждый день — хотя бы одна интересная и неожиданная мысль, идея, рассуждение? Каждую неделю — идея посолиднее, каждый месяц… И пусть даже эти идеи покажутся нелепыми, смешными или никому не интересными. А вдруг Ваша мысль на пути повстречает достаточно безумную, чтобы быть почти гениальной, идею? Но для этого мысль должна двигаться!
