Бхагаван Раджниш - Путь один- в глубь себя
Мистик не просчитывает свои действия, не соизмеряет их с понятиями добра и зла. Он не загоняет свою жизнь ни в какие рамки.
Мистик живет в состоянии осознанной анархии.
Этот момент следует очень хорошо усвоить, ведь в состоянии анархии можно пребывать и без всякой осознанности. Если ты живешь в бессознательной анархии, — когда есть анархия, но нет осознанности, — из тебя получится порочный человек. Может быть, ты себя убедил, что твоя жизнь свободна от любых шаблонов и ограничений. Но нет — она все же ограничена. Если ты живешь неосознанно, но при этом не анархично, а в соответствии с некими кодексами морали и поведения, ты являешься так называемым добродетельным человеком. А обычная, повседневная жизнь мистика — это состояние анархии, когда нет ни правил, ни священных книг, когда нет никаких шаблонов, а только осознанность; как будто осознанность — это единственная священная книга, как будто удержание состояния осознанности — единственное и самое главное условие. Но называть это «обычной повседневной жизнью» неверно, поскольку такое определение означало бы, что действия мистика продуманы. Образ действий мистика — это все, что происходит, когда человек живет в состоянии пробужденности. Сознательное поведение — это Божественность. Так что жизни двух не-мистиков будут одинаковы; а если ты пытаешься понять мистика, то для начала воспринимай его жизнь как тайну.
Чтобы разобраться во всем этом, есть два пути. Представь себе распустившийся цветок. А теперь посмотри на него взглядом ученого. Разрежь его на кусочки, отдели лепестки и остальные части, проанализируй химический состав, исследуй весь процесс эволюции, который привел к образованию именно этой формы цветка. Так поступает наука, она все разъединяет и анализирует. Возможно, мы узнаем о цветке все, в самых мельчайших подробностях, но сам цветок будет при этом уничтожен, его красота исчезнет, ведь то, что являлось цветком, существовало в целостном виде. Кода мы отрываем лепестки цветка и разливаем по разным колбам его химические составляющие, мы получаем формулу, которую можно записать на бумаге, но сам цветок гибнет. Его цветение, его свежесть, его красота — все это исчезает. Погиб цветок, который был нотой божественной мелодии, цветок, существовавший как живое проявление Божественного. Вместо него получена формула, которую записали на бумаге. Это научный способ познания.
Вот почему наука совершенно не способна познать душу — ведь ее нельзя разрезать на части, чтобы посмотреть, как она устроена. Наука может разобраться в том, что такое тело, так как тело расчленить можно. Наука способна познать тело, поскольку можно выделить его физические составляющие — столько-то воды, столько-то кислорода, водорода, минералов и так далее. Но душа неразделима; у нее нет составных частей, поэтому исследовать ее нельзя.
Наука утверждает, что если явление нельзя проанализировать, значит, о нем нельзя сказать, что оно существует, поскольку отсутствуют способы его познания. Невозможно даже понять, что оно есть, пребывает. Поэтому наука никогда не сможет признать существования души, если только та не согласится, чтобы ее разрезали на кусочки. А это противоречит самой природе души. Так что наука никогда не сможет принять идею Бога. Она признает мир, творение, но не Творца, поскольку определение можно дать только творению. Это один способ познания.
Есть еще и другой, и владеет им мистик — не ученый, но мудрец. Если спросить у мистика «Что такое цветок?», ему и в голову не придет разрывать его на части, ведь тогда это будет уже не цветок. И что бы ты при этом ни узнал, все это будет не то. Ты искал чего-то другого. Сущность цветка изменилась. Так что мистик даже не сорвет цветок с дерева, поскольку сорванный цветок — это нечто совершенно отличное. Отличие это — в жизни и смерти. Когда цветок рос на дереве, он был живым; сорванный цветок мертв. Такая же разница между тобой и твоим трупом. Мистик скажет, что, сорвав цветок, ты изменил его природу и все, что ты теперь о нем узнаешь, будет мертвое знание. Ты получишь информацию о смерти, а ведь интересовал тебя живой цветок.
Так что мистик даже не будет срывать цветок с дерева. Как же он поступит? Он не сделает даже такой малости, как прикосновение к цветку, ведь прикосновение может быть лишь внешним. Прикасаясь к периферии, мы можем узнать, какой цветок на ощупь — мягкий или жесткий, но как нам прикоснуться к его душе, что спрятана в глубине? К душе прикоснуться нельзя — она вне прикосновений. Мистика интересует не физическое устройство цветка, поскольку красота цветка не в этом устройстве, а в том сиянии, которое излучает его душа. Так что же сделает мистик?
Он станет медитировать, сядет рядом с цветком. Он ничего не будет менять в цветке, он изменится сам, сделает так, чтобы все его мысли остановились. Он вообще не будет прикасаться к цветку; он трансформирует себя, и его душа погрузится в полную тишину; настолько полную, что цветок сможет войти в него. Ему придется избавиться от всех оборонительных укреплений, чтобы цветок тоже смог освободиться от своих защитных средств. Именно потому, что ради собственной безопасности ты готовишься к обороне, другой делает то же самое. Когда ты окружаешь себя стеной, другой из страха поступает так же; но если ты эту стену убираешь, его страх проходит.
Мистик сядет рядом с цветком в медитации любви, он позволит себе раствориться в цветке, а цветок растворится в нем. Наступит момент, когда не будет ни мистика, ни цветка; потоки жизни каждого из них сольются воедино в полной гармонии. Так мистик узнает, что цветок существует. Тогда он скажет: «Тот, кто познал один цветок, познал все Божественное». Таков способ познания мистика.
Та история, о которой ты меня спросил, — случай из жизни Хотея. Он был уникальным человеком; совершенно бессмысленно сравнивать Хотея с другими святыми. Ни один мистик не прожил свою жизнь так, как это сделал Хотей. Всю жизнь он провел в странствиях, переходя от одной деревни к другой и нигде не задерживаясь. Оседлость была ему не по нраву.
Хотея как-то попросили коротко объяснить, что такое медитация. Он ответил одним словом: «Иди!» Если ты остановишься, говорит он, то потеряешь медитацию. Как только ты останавливаешься, рождается ум. Там, где останавливается река, образуется озеро, и там начинается застой. Так что Хотей говорит: «Иди не останавливаясь, не старайся куда-то дойти; в самом передвижении и есть твоя цель». Достигать нечего; достижение заключено в самом потоке — просто теки.
Это представление, основанное на глубинном внутреннем опыте Гаутамы Будды. Будда говорил, что в мире не существует вещей»1 только процессы. Ты — не личность, ты — процесс. Мы все преобразуем в объекты и делаем это главным образом с целью лингвистического удобства. Мы говорим, что «там есть река». Спросите Будду, и он скажет, что ничего подобного не бывает. Река — это процесс, это становление. Фраза, что «река существует», предполагает стабильность, а река никогда не находится в этом состоянии, она всегда в процессе становления. Или мы говорим, что вот стоит дерево; язык все поворачивает так, будто дерево находится в покое, но в каждый миг оно изменяется, становясь другим. Пока мы произносим: «Вот стоит дерево», с него падает пожелтевший лист, а новый лист распускается, ветер обрывает с дерева цветок. Дерево не статичное образование, это течение, процесс. Ты — тоже процесс.
Вот почему Будда говорит, что у человека нет души.
Как только мы говорим «душа», она представляется нам какой-то вещью, неким застывшим образованием. Будда говорит, что человек — это поток, беспрерывное течение, что-то наподобие пламени свечи. Мы можем увидеть это пламя, но это не статичный объект; каждое мгновение пламя меняется, оно принимает все новые очертания. Будда говорит, что нет ничего вечного, кроме изменений. Неизменны только изменения. Не существует никаких вещей, только процессы, происходящие в эту секунду.
В этом заключена сущность медитации. Как говорил Хотей: «Иди!» Уму всегда хочется стабильности, поэтому он всегда стремится обозначить какой-то конечный пункт и готов что угодно назвать таким пунктом, где можно было бы остановиться. Один ум останавливается на деньгах, другой на успехе, третий на чем-то еще. Смысл в том, что ум находит, где бы ему остановиться и обосноваться. Это самое заветное желание ума — отыскать местечко, где он мог бы обосноваться. Как только ты освободишься от этого желания, как только перестанешь искать конечный пункт, ты достигнешь. В миг достижения все напряжение, сковавшее твой ум, исчезнет. Если стремиться некуда, откуда взяться напряжению?
Ты замечал, насколько расслабленным и свободным от всякого напряжения ты бываешь по утрам, когда просто прогуливаешься? Через некоторое время ты пройдешь той же дорогой, в том же направлении, но теперь ты бежишь в магазин или на работу и в тебе сидит напряжение. Дорога та же, направление то же, и ты тот же, но теперь ты идешь куда-то, у тебя есть пункт назначения. Если ты опоздаешь или по какой-то причине туда не попадешь, у тебя будут неприятности. Отсюда и напряжение. Но утром, хоть ты и шел тем же путем, ты никуда не направлялся. Ты шагал легко, беспечно и не торопясь. Не так уж и важно, дошел ты куда-то или нет, ведь ты никуда и не собирался. И не имеет значения, какой дорогой ты вернулся домой. Удовольствие, которое получаешь от прогулки, совершенно невозможно, когда ты направляешься куда-то.
