Бхагаван Раджниш - Путь любви
Физики говорят, что атом становится вспышкой света, мистики говорят, что душа становится вспышкой света. Похоже, что в этой точке их мнения сходятся. В действительности, никто не пытается навести мост между религией и наукой. Если это сделать, это окажет неоценимую помощь — это будут два параллельных пути. Они должны быть параллельными, им придется быть параллельными, потому что существование — одно. Однажды мы придем к точке, где все, что было открыто наукой и все, что было открыто религией, как бы ни были различны их языки, придут к согласию, потому что все мы стремимся найти ту же самую истину — может быть, различными путями, различными технологиями, различными методами, различными подходами, по различным схемам, но все мы стремимся найти все ту же правду. Рано или поздно появится что-то, в чем мистики и ученые придут к одному и тому же выводу.
Светла мелодии той форма,
Она подобна миллионам Солнц…
И еще одна вещь: с самых древних времен на Востоке считалось, что каждый звук имеет свой особенный цвет. Вот почему в индийской музыке мелодия называется para: «рага» означает цвет. Каждый звук имеет свой собственный цвет: это одна из самых древних доктрин восточной музыки. 11 современные ученые уже начинают это понимать: что должна существовать определенная связь между звуком и цветом, потому что звук — это но что иное, как колебания электричества, и то же электричество ость цвет и свет. Когда пучок света преломляется, проходя черооз призму, он окрашивается в семь цветов. Когда эти семь цветов сливаются вместе, они снова превращаются в белый свет. Существует семь звуков, так же как семь цветов. Несомненно, что должна существовать какая-то связь между семью цветами и семью нотами
В этом заключается теория индийской музыки, и Кабир — не только мистик, но 'только метафизик;, он к тому же — музыкант. Он говорит: форма этой мелодии светит, как миллионы Солнц. И когда внутренняя мелодия, внутренний звук, беззвучный звук, uuaxum-iiag, омкар, проявляется, то его свет чисто белый, потому что теперь все поты и все звуки сливаются в один. Так же как семь цветов сливаются в один цвет, белый, семь звуков сливаются в один звук, звук тишины.
Иногда в глубокой тихой ночи вы что слышите. Либо когда вы закроете плотно свои уши, то вдруг внутри слышен звук. Если вы станете еще более медитативны, когда всякое; мышление прекратится, вы сможете услышать глубочайшее. Когда ум прекращает смой бог; то призма исчезает. Тот звук был разделен, расщеплен именно через призму ума. Когда призма устранена, когда ум устранен, все звуки сразу становятся одним. И цвет этого звука — то, что люди называют звуком хлопка одной ладони — белый.
Все это кажется слишком уж фактичным, но я утверждаю, что так оно и есть, потому что рано или поздно высами с этим столкнетесь. И если вы будете продолжать медитировать, то когда-нибудь вы придете к этому внутреннему свету. И это будет точка великого крещендо. Музыка будет столь невыразимой, мелодия столь прекрасной… это будет высшее… и свет будет великим. И то и другое сольются вместе, как два аспекта одной и той же энергии.
Тонок путь любви!
Поэтому нет смысла задавать вопросы,
Также бессмысленно их не задавать.
И вы теряетесь тогда
В подножии Его,
Вас радость поиска влечет,
В любви глубины погружает,
Как рыба в воду увлекает
Кто любит, тот не будет возражать
Пожертвовать пред Ним своим умом.
Кабир здесь раскрывает тайну той любви.
Кабир сам есть выражение той любви. Он говорит: это мой путь. И путь любви подходит многим. Гораздо проще идти путем любви, чем любыми другими путями, потому что любовь так близка нашему сердцу.
Единственная проблема, которая возникла перед современным человеком — это то, что он уже ничего не чувствует своим сердцем. Он весь з голове. Все больше и больше мы обучаемся быть в голове, а сердце полностью отвергается, совершенно игнорируется. Еще не существует школ для сердца, еще нет дисциплины для сердца; ни одна школа, ни один университет не допускают существования сердца. Что касается глубоких чувств, то мы все еще дикари, даже хуже дикарей. Вся наша культура — это культура из головы, и поэтому голова во всем стала главенствовать, в то время как сердце продолжает съеживаться. Но так не должно быть. Это величайшее бедствие, которое когда-либо посещало человечество за всю историю человеческого ума, человеческого сознания. Мы настолько увлечены головой, мы уже столько изобрели из головы, что сердце давно уже забыто. На самом деле мы никогда еще с ним не соприкасались, мы его еще не проходили.
Мы не разрешаем себе чувствовать. Тонко чувствующий человек выглядит слабым. А человек, ничего не чувствующий, выглядит очень уверенным в себе. Мы учим людей не быть эмоциональными. Мы отучаем людей плакать и не разрешаем им громко смеяться, мы учим людей всегда держать себя в руках. Но если вы держите все в своих руках, то любви у вас никогда не будет, потому что любовь может случиться только тогда, когда вы оказываетесь в бесконтрольном состоянии.
Любовь — это нечто большее, чем вы; вы не можете контролировать ее. И если вы хотите подчинить ее себе, у вас получится только ненависть. Ненависть уже можно контролировать, ненависть ниже любви. Любовь же невозможно контролировать; любовь выше вас. Если вы хотите овладеть любовью, то для любви не останется никакого места. Вы превратитесь в существо, еще более нуждающееся в любви. Вот что можно назвать мертвой личностью: нелюбящее существо, которое живет только в голове и которое давно забыло свое собственное сердце.
Кабир говорит: бхакти ка мараг джхина ра — тонок путь любви. Да, он не ощутим. Голова весьма ощутима. В голове нет ничего, кроме логики, арифметики, подсчетов, хитрости, изворотливости; она незаменима в эксплуатации людей, она умеет мучить людей, хорошо умеет копить деньги, заводить большой банковский счет; незаменимая помощь для политика, умеет подчинить людей, умеет разрушать. Путь головы слишком ощутим.
Сердце же очень тонко, и оно совершенно бесполезно и неприменимо в этом мире. Сердцу доступна поэзия и недоступно вычисление.
Сердце — это эмоции.
Сердце — это чувствительность, а не изворотливость. Сердце — это сострадание, а не власть.
С сердцем совершенно нечего делать на базаре; для сердца невозможно ничего купить. И если у вас есть сердце, вы не сможете стать большим политиком или знаменитым генералом; оно не позволит вам стать великим борцом, вы не сможете стать кровавым Адольфом Гитлером или кем-то подобным ему.
Узнав свое сердце, вы постепенно начнете удаляться от всякого соперничества, от всей этой схватки головорезов, от всей этой жестокой войны, где любой — ваш соперник. От этого враждебного мира, от всего этого безобразия… вы начнете постепенно перемещаться на обочину.
Вас уже больше невозможно будет найти на этой безобразной сверхскоростной магистрали. Вы выйдете из-под власти этого уродливого общества, вы уже не будете играть в игрушки национализма, фашизма-, социализма, коммунизма; вас совершенно не будут интересовать никакие идеологии. Вы просто будете любить, наслаждаться жизнью, праздновать. Пусть различие станет для вас совершенно явным.
Всего лишь несколько дней назад один молодой человек мне сказал: «Когда я медитирую, во мне появляется великая любовь к человечеству». Я ему ответил: «К человечеству? Каким образом ты собираешься любить человечество? Где оно — человечество? Человечество, говоришь? Вполне достаточно полюбить человека. Любите человека, а не человечество. Человечество — это трюки головы. Человечество?! Как можно любить человечество? Можно ли его обнять? Каким образом можно взять человечество за руку? Как бы вы ни старались, куда бы вы ни пошли, вы найдете только человека и не найдете никакого человечества. Человечество — это идеология, концепция, абстракция из головы. Жизнь всегда вещественна, тогда как голова всегда концептуальна. Можно найти только определенное человеческое существо, мужчину, женщину…»
И когда я сказал этому молодому человеку: «Полюби конкретного человека», его это сильно задело. На самом деле, он пытался убежать в любовь к человечеству для того, чтобы избежать любви к человеку. Нет, ему не принесло много радости то, что я сказал. Я мог это видеть по его глазам — что он не обрадовался. Я как будто бы спустил его на землю, когда он так высоко парил. Но это был не полет; это была просто игра словами.
Если вы любите человечество, то это значит, что во имя этого человечества вы можете убить человека. Если вы любите мир, это значит, что вы готовитесь к войне. Не называйте любовью любовь к миру, любовь к демократии, любовь к коммунизму — это все идеологии.
