Ошо - Нирвана — последний кошмар. Беседы об анекдотах дзен

— Ты плоховато выглядишь. Болеешь что ли?

— Кажется, я подхватила пенициллин, — отвечает вторая.

Вы никогда не болеете пенициллином. Вы болеете гриппом, другими болезнями. Но раковые клетки — если подумать, они болеют пенициллином.

Общество больно, и осознанность убьет его. Общество не выживет, если слишком многие начнут осознавать, станут бдительными. Это опасно для общества. Общество мгновенно хватает детей и зашоривает их сознание, делает их неосознающими, отравляет, одурманивает их — и это одурманивание общество называет обучением, образованием.

Пойдите в любую школу, в любой детский сад. Загляните в окно. Дети полны жизни. Ничто не ускользает от их осознания, они замечают все. Запела птица — и, разумеется, дети смотрят в окно. А учитель злится. Он говорит: «Будьте внимательны! Слушайте меня!»

И что тогда остается ребенку? Как быть внимательным? Он притворяется. Он смотрит на учителя, кивает головой, следит за его движениями и делает вид, что слушает. И учитель счастлив. Его эго удовлетворено. Все дети слушают только его. Так эго взрослых людей развращает детское существо.

Снова и снова что-то привлекает внимание ребенка: то запоет птица или где-то залает собака, то слышны голоса прохожих или шум проезжающей машины. За окном происходит тысяча и одна вещь, мир такой огромный, а ребенок такой живой! Но учитель требует внимания к себе.

Учитель счастлив, когда дети смотрят на него. Он может говорить полнейшую ерунду. Он может преподавать историю — а это абсолютная глупость, лучше раз и навсегда забыть ее. Какая польза в том, чтобы знать, что когда-то жил такой сумасброд, как Александр Македонский? Или Адольф Гитлер? Лучше забыть про них. Это просто кошмары — но вы должны слушать эти кошмары!

Я читал историю:

Джонс останавливает свой дорогой роскошный автомобиль на обочине сельской дороги, выходит и неуверенно осматривается. Неподалеку он замечает рабочего — тот стоит, прислонившись к забору. Джонс кричит ему:

— Эй, ты! Далеко до Нью-Йорка?

— Не знаю, — немного подумав, отвечает рабочий.

— А как до него лучше доехать?

Рабочий снова задумывается.

— Не знаю, — опять отвечает он.

— Слушай, ну а где тут хотя бы ближайшая заправка, на которой можно купить карту?

Рабочий думает чуть дольше.

— Не знаю, — снова следует ответ.

— А ты не очень-то много знаешь, — презрительно бросает ему Джонс.

— А я и не заблудился, — отвечает рабочий.

Дети не заблудились, но мы продолжаем учить их. И это наше учение только отгораживает их от жизни — потому что для жизни требуется широкое, открытое со всех сторон сознание, а обучение требует сужения сознания — концентрации, внимания, но не осознанности.

Осознанность — это сознание, устремленное одновременно во всех направлениях. Вы слушаете меня. Вы также слушаете, как мимо проезжает грузовик. Вы слушаете птиц. Ничто не исключается, и ничто не отвлекает вас. Все существует вместе. Я продолжаю говорить — это не мешает вам слушать птиц. Птицы продолжают петь — чем они мешают? — вы продолжаете слушать меня. Если вы способны слушать осознанно, все вокруг становится частью единой гармонии.

Но обучение целиком основано на концентрации. Концентрация, сосредоточение — это яд для ребенка. Сосредоточение означает сужение его существа. Открытой остается только узкая щель — все остальное исключается. Открытым остается лишь маленькое отверстие, но бескрайнее небо закрывается, закрываются все окна и двери — это вы называете концентрацией. Сядьте перед замочной скважиной и смотрите в нее — вот что такое концентрация.

Но учитель чувствует себя превосходно, учителю хорошо. Все смотрят только на него, все внимательно его слушают. А дети просто притворяются — потому что невозможно быть внимательным к тому, что само по себе не привлекает вашего внимания.

Когда за окном лает собака, она не говорит: «Обрати на меня внимание». Она просто лает, и ребенку хочется пойти и посмотреть — что происходит. Это гораздо привлекательнее, чем учитель. Когда поет птица, повторяет одну и ту же ноту, это интереснее, чем учитель. Она ничего не говорит, ничего не рекламирует, ничего не навязывает. Она не вынуждает вас обращать на себя внимание — вы можете и не обращать. Но ребенку интересно. Жизнь потрясающе интересна — а тут стоит этот учитель.

Постепенно учитель принудит ребенка, потому что мы прибегаем к самым разным уродливым уловкам. Мы идем на всякие хитрости, используем все возможные методы принуждения. Только подумайте: ребенок сидит на месте шесть часов. Он вынужден сидеть за партой, на твердой скамье, ему нельзя и пошевелиться. Спросите, что думают по этому поводу психологи. Они скажут, что чем подвижнее ребенок, тем он смышленее. А ребенок, который все время сидит, словно немой и глухой, практически умственно отсталый.

Энергия всегда в движении, энергия живая. По-настоящему живой ребенок не способен долго сидеть на месте. Он ведь не мертвый, а живой. Ему хочется бегать, прыгать, делать миллион других вещей. Его переполняет энергия. Но мы заставляем его сидеть.

И что тогда происходит? На момент окончания университета он становится почти парализованным. Он двадцать лет провел в напряженном сосредоточении — и общество очень ценит это сосредоточение. Проводятся экзамены. Если он их не сдает, его осуждают, а если сдает, его ценят. Это не что иное, как игра в эго. Мы учим его, как быть эгоистичным. Мы учим его уродливой конкуренции — быть враждебным всем остальным. И мы также учим его тому, что единственная ценность в этом обществе — эффективность, но никак не осознанность.

Тут нужно кое-что понять. Если вы хотите быть более эффективными, вам следует стать менее осознанными — ведь механизм работает надежнее, чем живой человек. Механизм просто повторяет действия. Он никогда не ошибается, никогда не дает сбоев. Поэтому ум нужно превратить в машину: вы нажимаете на кнопку и получаете результат. Вы просто нажимаете кнопку — и все идет как по маслу.

Общество всеми силами пытается превратить вас в эффективные механизмы. Огромные суммы денег тратятся на то, чтобы покалечить вас, разрушить, парализовать. И однажды вы обнаружите, что все упустили. Вы так и не вкусили жизнь.

Вы жили, но как будто и не жили. Вы любили, но нельзя сказать, что вы узнали любовь. Вы были живыми, но вы не знаете, что значит быть живым, какой у жизни вкус, какой аромат.

То, что до сих пор называлось образованием, на самом деле, величайшая катастрофа в истории человечества. В день, когда вся система образования рухнет, и на ее месте возникнет новая, не основанная на эффективности… Что изменится, если люди будут не такими эффективными? Что случится, если они станут немного менее эффективными, но более живыми? Ничего не случится.

Когда в основу образования ляжет осознанность, люди, может, и не будут такими эффективными убийцами в войнах, не будут такими эффективными клерками, такими эффективными государственными служащими — но это и хорошо. Если люди неэффективны в качестве убийц, это просто прекрасно! Меньше человеческих жизней погибнет. Если бы человек, который сбросил атомную бомбу на Хиросиму, не был настолько эффективным, и она упала бы где-нибудь в лесу — что в этом плохого? Это было бы просто замечательно. У этой истории был бы счастливый конец.

Если бы немцы были менее эффективны, Гитлер не причинил бы человечеству столько горя и бед. Если бы немецкие солдаты были немного ленивыми, менее дисциплинированными, менее обученными, не такими роботоподобными, у Гитлера ничего бы не вышло. Но он выбрал подходящую страну для рождения. Такие люди всегда очень и очень умны. Они всегда рождаются там, где нужно. И ему удалось превратить в военный лагерь целую страну.

Недостаток эффективности — это не проблема. Отсутствие осознанности — вот проблема. И когда я говорю о меньшей эффективности, я не имею в виду, что она обязательно должна быть меньше. Если вы попробуете делать что-нибудь осознанно — например, ходить… Если вы начнете идти осознанно, бдительно, вы почувствуете, что не можете идти так же эффективно, как и раньше. Если вы будете вести машину осознанно, вы обнаружите, что не можете ехать так же эффективно, как прежде. Но так будет только поначалу. Через пару дней эффективность начнет возрастать — но уже не ценой осознанности. Если эффективность сочетается с осознанностью, тогда все в порядке, она только приветствуется. А иначе вы будете жить практически мертвой жизнью.

Один человек в течение нескольких месяцев посещал психиатра, потому что считал себя пуделем. Однажды друг спросил его, как продвигается лечение.

«Ну, не могу сказать, что я полностью здоров, — ответил тот. — Но мне значительно лучше. Я уже перестал гоняться за машинами».