Ошо - Нирвана — последний кошмар. Беседы об анекдотах дзен
Но когда умирает будда — тот, кто достиг, — он просто умирает, в нем нет ни единой мысли. Он наслаждается оргазмом. Он испытывает такое удовлетворение, такое полное удовлетворение, что нет никакой необходимости возвращаться назад. Он исчезает в космосе. Больше незачем воплощаться.
На Востоке мы наблюдаем за тем, как умирает человек. В том, как вы умираете, отражается вся ваша жизнь. Если я вижу вашу смерть, я могу написать вашу биографию — в одном этом моменте в сжатом виде вмещается вся ваша жизнь. В этот момент в одной вспышке можно увидеть все про вас.
Скупой человек умрет со сжатыми кулаками — все еще удерживая и цепляясь, все еще пытаясь не умереть, не желая расслабиться. Любящий человек умрет с открытыми руками — он продолжает делиться даже смертью, так же, как делился и жизнью. На лице все написано — можно без труда понять, жил ли человек осознанно. Если так, то его лицо будет озарено светом, вокруг тела будет видна аура. Если приблизиться к такому человеку, можно ощутить покой — не печаль, но тишину и покой. Если человек умер блаженной смертью, в глубоком оргазме, тогда рядом с его телом можно испытать даже прилив счастья.
Это случилось, когда я был ребенком:
В деревне, где я жил, умер один очень святой человек. Я был привязан к нему. Он был священником в одном небольшом храме, очень бедным человеком. Каждый раз, когда я проходил мимо — а я проходил мимо минимум два раза в день, по дороге в школу и обратно — он подзывал меня и давал какой-нибудь фрукт, какую-нибудь сладость.
Когда он умер, собрался весь город, но я был единственным ребенком среди пришедших. Внезапно я стал смеяться — я сам не ожидал этого. Рядом был отец, и он пытался остановить меня, ему было неловко. Смерть — не повод для смеха. Он пытался успокоить меня. Снова и снова он говорил мне: «Ну-ка тише! Перестань!»
Больше я не испытывал ничего подобного. С тех пор такого не повторялось. И до его смерти со мной никогда не бывало такого — смеяться так громко, словно случилось что-то очень хорошее, прекрасное.
Я не мог сдержаться. Я смеялся так громко, что все вокруг разозлились, и меня отправили домой. Отец сказал: «Ты больше не попадешь ни на одно серьезное мероприятие! Из-за тебя мне пришлось краснеть! Почему ты смеялся? Что на тебя там нашло? Что смешного ты нашел в смерти? Все плакали, рыдали — один ты смеялся».
И я сказал ему: «Что-то случилось: от этого старика что-то исходило, и оно было невероятно прекрасным. Он умер в глубоком оргазме». Не совсем такими словами, но я сказал, что почувствовал, какой счастливой смертью, блаженной смертью умер этот человек — мне захотелось смеяться вместе с ним. Он смеялся, его энергия смеялась.
Меня сочли за сумасшедшего. Как можно умирать, смеясь? С тех пор я наблюдал много разных смертей, но не видел ничего подобного.
Когда вы умираете, вы высвобождаете энергию, а вместе с ней высвобождается и весь ваш жизненный опыт. Каким бы вы ни были в жизни — печальным, счастливым, любящим, злым, несдержанным, сострадательным — каким бы вы ни были, исходящая энергия наполнена вибрациями вашей жизни. Когда умирает святой, пребывание рядом с ним становится великим даром. Прикосновение к потоку его энергии наполняет вас великим воодушевлением. Вы попадаете в совершенно иное измерение. Эта энергия опьяняет вас, как наркотик.
Смерть может стать окончательной реализацией, но только в том случае, если жизнь была действительно прожита.
Один рассеянный ученый однажды решил, что уделяет семье мало времени. Вечером того же дня он пришел домой, поцеловал жену и детей, побрился, принял душ и переоделся к ужину, а во время трапезы рассказал несколько забавных историй.
После ужина он настоял на том, чтобы самому убрать со стола и вымыть всю посуду.
Закончив наводить порядок, он отправился в спальню — но там обнаружил жену в слезах.
«Сегодня с самого начала все идет не так, — всхлипывала она. — Пылесос сломался, Джорджи разбил бейсбольным мячом окно нашей комнаты, Полли упала и порвала свое лучшее платье, а теперь еще и ты — пришел такой пьяный, что не соображаешь, что делаешь».
Никто не понимает, что он делает. Не нужно даже алкоголя. Вы просто ничего не замечаете. Вы просто бессознательны — словно вы сами все время создаете в себе бессознательность. Словно у вас в крови непрерывно вырабатывается некое одурманивающее вещество. Вы продолжаете синтезировать наркотики внутри себя. Да, все именно так.
Пока вы не попытаетесь стать осознанными — выйти из этого запоя, в котором вы оказались — вы не сможете понять, что происходит на самом деле.
Обычно все, что вы делаете, вы делаете автоматически. Вы ведете машину: нет никакой необходимости осознавать это, вы ведете ее просто как механизм. Вы научились этому трюку. Вы можете петь или курить, разговаривать или обдумывать тысячу и одну мысль, а тело тем временем продолжает управлять машиной.
Вы едете — едете автоматически. Вы ходите — тоже автоматически. Тело научилось этому и продолжает действовать. Вашего внимания здесь не требуется.
Внимание становится необходимо, когда что-то случается. Если что-то пошло не так, тогда включается внимание. Но когда все в порядке, вы можете и дальше идти, куда пожелаете, играя со своими мыслями. Вашего присутствия во время действия не требуется.
Например, если в звуке мотора возникают посторонние шумы, тогда вы начинаете прислушиваться. В противном случае, если мотор гудит, как обычно, вы просто ведете машину. Если все в порядке, вы продолжаете печатать. Ум похож на компьютер: однажды обученный, должным образом загруженный, запрограммированный, он начинает функционировать автономно. И чем эффективнее вы становитесь в жизни, тем менее осознанно вы начинаете жить.
Дети более осознанны. Иначе и быть не может — ведь они ничего не знают. Вы помните, как вы начинали писать? Каждую букву приходилось выводить так внимательно, так долго. Посмотрите, как пишут маленькие дети. Они стараются не только всем умом, но и всем телом. Они становятся сплошным вниманием, даже если пишут совсем короткое слово.
Несколько детей написали мне письма. Они написали в них лубовь, но я знаю, каких усилий им это стоило. Должно быть, они долго пытались вывести нужное слово. Пусть они написали неправильно — л-у-б-о-в-ь — но они очень старались, с предельным вниманием. В их лубви гораздо больше значения, чем в вашей любви, потому что когда пишете вы, вы пишете по привычке. Возможно, вы даже не осознаете, что пишете.
Я знаю одного очень культурного, очень воспитанного человека. Однажды я сидел с ним в гостиной, и он так разозлился на слугу, что сказал: «Убирайся к черту, пожалуйста!»
Я спросил его: «К чему тут «пожалуйста»?»
Он ответил: «А, старая привычка».
Вы пишете слово любовь, но это может быть только старой привычкой. Вы можете вовсе не осознавать его значение. Вы действительно это имеете в виду? Потому что произнести слово любовь, значит, произнести нечто сакральное, нечто исключительно важное. А как вы его используете, а?
Я знаю людей, которые говорят: «Я люблю свою машину, я люблю свой дом». Или: «Я люблю мороженое». Эти люди оскверняют священное слово. Когда они говорят женщине «я люблю тебя», это мало что значит. То же самое они могут сказать и мороженому. Они не вкладывают в эти слова свое сердце, свою осознанность, свое существо.
Дети осознают гораздо больше. Посмотрите на ребенка — он полон энергии, свежести, осознанности, он открыт, бдителен. Но мы учим его чему-то другому. Общество не нуждается в осознанности. Для так называемого общества осознанность опасна, потому что общество это больное, и ему выгоднее бессознательность.
Если люди станут осознанными, что тогда произойдет с табачной индустрией? Что произойдет с алкогольной индустрией? Что произойдет с индустрией, эксплуатирующей человеческую сексуальность, играющей на сексуальных желаниях? Что произойдет с политиками? Что станет со священниками? Все они существуют исключительно за счет вашей неосознанности. Они продолжают использовать вас, потому что вы не осознаете.
Если общество станет более бдительным, тогда начнется бунт, революция. Это не значит, что общество совершит революцию — сама идея свершения революции бессмысленна. Революция — это не то, что можно совершить, и все, с этим покончено. Революция — это образ жизни, процесс. Ее нельзя совершить раз и навсегда. Вы просто начинаете жить настолько осознанно, что сама жизнь превращается в непрерывный бунт.
Осознанность не нужна этому обществу. Это общество базируется на непонимании.
Я слышал историю…
Одна раковая клетка встречает другую — обе они плывут в потоке крови одного и того же тела. Одна спрашивает:
