Дэн Хёрли - Стань умнее. Развитие мозга на практике
Результаты, надо сказать, были просто потрясающими: мало того что студенты из первых двух групп, в течение 8 и 20 дней занимавшиеся прогрессивным тренингом на двойном N-back, не продемонстрировали никаких улучшений; они сдали большинство заключительных тестов хуже, чем при предварительном тестировании. Ухудшения наблюдались и в большинстве финальных тестов всех контрольных групп. Такой обратный эффект указывал на то, что при проведении исследования что-то пошло не так (или, как любят говорить программисты, случился сбой). Еще одна особенность данного исследования заключалась в том, что распределение студентов по активным или плацебо-группам нельзя считать строго рандомизированным: если те, кого первоначально назначили на прохождение тренинга на N-back, не хотели этого делать, они могли отказаться и перейти в пассивную группу. Как признавались в статье ее авторы, «мы предполагаем, что так поступили наименее мотивированные участники, то есть, скорее всего, именно те, кто, возможно, извлек бы из тренинга наибольшую пользу, что привело бы к серьезному эффекту переноса». (Исследование Джегги и Бушкюля 2008 года, равно как и многие другие эксперименты, действительно показали, что люди, которые приступают к тренингу в низшей точке континуума способностей, как правило, пропорционально добиваются больших результатов, нежели те, у кого способности изначально хорошо развиты. Возможно, так происходит просто потому, что им нужно пройти гораздо более длинный путь.) В результате отказов некоторые тренинговые группы состояли всего из десяти человек, что серьезно снизило статистическую достоверность исследования.
Но и тут, так же как в случае с исследованием Энгла, мы с вами должны принять во внимание тот факт, что исследование Чоя и Томпсона опубликовал рецензируемый журнал и что никакой пользы тренинга N-back оно не выявило.
Третье исследование с таким же результатом было опубликовано 22 мая 2013 года в электронном журнале со свободным доступом PLOS ONE{157}. Оно проводилось при финансовой поддержке Управления перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США; возглавлял исследование Джон Габриели, профессор отдела мозга и когнитивных наук Отделения медицинских наук и технологий Массачусетского технологического института и Гарвардского университета. В эксперименте принимали участие 58 молодых людей студенческого возраста, набранных со всего кампуса MIT. Все добровольцы имели IQ от 117 до 120, и всем им заплатили по 20 долларов за участие в каждой из 20 тренинговых сессий плюс бонус за прохождение всех тренингов и за сдачу тестов до и после тренинга. Заключительные тесты показали, что 20 испытуемых из группы, занимавшейся адаптивным двойным N-back, продемонстрировали при решении новых, не входивший в тренинг задач минимальные улучшения, не значимые с точки зрения статистики, по сравнению с результатами членов активной или пассивной плацебо-групп. Не отличились они ни при выполнении заданий, связанных с активизацией рабочей памяти, ни при тестировании подвижного интеллекта.
Возможно, проблема заключалась в изначально высоких IQ добровольцев, сплошь набранных из Массачусетского технологического института; как я только что говорил, ряд исследований показал, что наибольшую пользу когнитивные тренинги приносят тем, кто больше всего нуждается в улучшении своих умственных способностей. Но все равно должен признать, из всех четырех исследований, продемонстрировавших нулевую пользу когнитивных тренингов, это вызывает у меня особенно неприятные ощущения.
А четвертое из проведенных на сегодняшний день исследований из этой категории кажется мне самым неубедительным{158}. Оно было опубликовано в малоизвестном журнале Computers in Human Behavior, даже не включенном в базу данных PubMed. В исследовании приняли участие 39 человек, которых случайным образом разбили на четыре группы: одна играла в Dr. Kawashima’s Brain Training, вторая – в игры-стратегии, третья – в версию двойного N-back, специально разработанную исследователями, а четвертая была группой пассивного контроля. После в среднем 17 сеансов продолжительностью по 20 минут каждый (участники играли у себя дома) группа, занимавшаяся двойным N-back, улучшила свой результат при тестировании с применением продвинутых прогрессивных матриц Равена заметнее прочих, однако недостаточно, чтобы считать разницу статистически значимой. Так что, выходит, этот тренажер для мозга и правда бесполезен?
Очевидно, итоги четырех исследований в общей сложности можно было бы считать окончательным и весьма жестким приговором когнитивным тренингам – если бы не было никаких других. Но есть ведь еще целых 75 других исследований, которые продемонстрировали реальную пользу тренингов; 22 из них напрямую свидетельствуют об увеличении подвижного интеллекта. Вопрос, следовательно, в том, как относиться к этим отрицательным результатам, учитывая, насколько сложен, запутан и неоднозначен мир научных исследований, особенно если измеряется и оценивается нечто столь неуловимое и нематериальное, как человеческий интеллект. А ответ на этот вопрос таков: нам с вами, словно присяжным заседателям, нужно взвесить и учесть всю совокупность имеющихся у нас доказательств.
Следует признать, эту задачу за нас неплохо выполнил сам Рэнди Энгл. В третьем номере нового Journal of Applied Research in Memory and Cognition, членом редколлегии которого он, так уж вышло, стал, Энгл и двое его коллег опубликовали статью под названием «Тренинг рабочей памяти Cogmed: есть ли доказательства его эффективности?»{159}. Они проанализировали 21 ранее опубликованное исследование Cogmed, начиная с позитивных результатов, о которых в 2002 году сообщал в своем фундаментальном отчете Клингберг. Помните, именно этот отчет в свое время привлек внимание Джегги и Бушкюля? «Результаты данного исследования были весьма обнадеживающими, – признавал Энгл и его соавторы, – однако за данным экспериментом последовала целая серия неудачных репликаций».
Ну и дела, это и вправду звучит не слишком оптимистично. Но подождите разочаровываться. Прочтите сначала названия трех дальнейших исследований, которые Энгл приводит в качестве примеров «неудачных репликаций»{160}.
• «Дефицит рабочей памяти можно победить: воздействие тренингов и медикаментозных средств на рабочую память у детей с СДВГ».
• «Адаптивный тренинг ведет к устойчивому улучшению плохой рабочей памяти у детей».
• «Влияние тренингов рабочей памяти на чтение у детей с особыми потребностями».
В последнем из вышеупомянутых исследований, которым руководила психолог Эрика Далин, участвовали 57 шведских детей младшего школьного возраста с особыми потребностями. 42 ребенка прошли тренинг Cogmed, прочие составили контрольную группу для сравнения. Ученые сделали вывод: «Результаты показывают, что рабочую память можно рассматривать как решающий фактор повышения уровня грамотности среди детей с особыми потребностями и что вмешательство с целью улучшения рабочей памяти способно помочь детям понимать прочитанное».
Практически каждое второе опубликованное исследование, которое Энгл приводит в качестве доказательства неэффективности Cogmed, содержит в себе те или иные свидетельства в пользу обратного. На самом деле я насчитал целый ряд исследований, подтверждающих, что тренинги рабочей памяти действительно эффективны, в том числе и три названных выше. Просто Энгл упоминает только об их отрицательных результатах, умалчивая о позитивных – хотя, как вы помните, он сам не раз упрекал Джегги и Бушкюля в селективности и тенденциозности предоставляемых ими данных. Перечислю еще несколько упомянутых им «неудачных» исследований{161}.
• «Влияние тренингов рабочей памяти на детей с кохлеарными имплантатами: пилотное исследование».
• «Компьютеризированный тренинг рабочей памяти улучшает функционирование подростков, рожденных с экстремально низкой массой тела».
• «Изменения рецепторного связывания кортикального дофамина D1, вызываемые когнитивным тренингом» (опубликовано, кстати, в Science, одном из самых уважаемых научных журналов в мире).
• «Повышение активности в префронтальной и теменной зонах после тренинга рабочей памяти» (опубликовано в другом в высшей степени респектабельном журнале Nature Neuroscience).
По какой-то причине после анализа этих исследований Энглу, как он сам выразился, хватило смелости сделать вывод, что «заявления об эффективности Cogmed в основном необоснованны» и что тем, кто хочет развить интеллект, улучшить концентрацию, усилить контроль над вниманием или избавиться от СДВГ, современные исследования показывают, что данная тренинговая программа в этом плане совершенно бесполезна.
Учитывая, что Cogmed, без сомнения, является наиболее изученным коммерческим продуктом для тренинга рабочей памяти, вывод Энгла звучит настолько странно и неожиданно, что практически вся остальная часть номера, в котором опубликовали его статью, была посвящена реакции других исследователей. Никто из них не зашел настолько далеко, чтобы прямо сказать, что Энгл попросту облил коллег грязью, но некоторые высказались очень близко к этому. Сьюзан Гатеркоул, психолог из Йоркского университета, была соавтором двух резко раскритикованных Энглом исследований{162}. Она признала, что оба эксперимента имели относительно небольшой масштаб, но заявила, что они продемонстрировали устойчивое повышение эффективности рабочей памяти и что именно это убедило ее группу в обоснованности гораздо более масштабного, дорогостоящего и сложного исследования. И его результаты, по словам Гатеркоул, полностью подтвердили предыдущие выводы. Без этих более ранних экспериментов, отметила исследовательница, масштабная работа не была бы оправдана. В заключение психолог весьма резко высказалась по поводу суровых суждений Энгла: «При оценке исследований в области когнитивных вмешательств чрезвычайно важно учесть и взвесить все имеющиеся данные. Огромное значение тут может иметь тщательно оцененная совокупность доказательств. Скептицизм, безусловно, играет в науке огромную роль, но чрезвычайно важно также внимательно следить за тем, чтобы вместе с водой не выплеснуть ребенка».
