Бхагаван Раджниш - Мессия. Том 1
Но теперь значительность ушла. Слова все еще прекрасны, но что-то упущено. До сих пор он говорил с вершин, теперь он находится среди толпы, просто один из них.
Но раз вынуждены вы убивать, чтобы насытиться, и лишать детеныша материнского молока, чтобы утолить свою жажду, пусть тогда это будет актом поклонения...
Это компромисс. И в этом одна из причин, почему мир не был раздражен Халилем Джебраном. Он достигает высоких пиков — через вымышленный образ, Альмустафу, — но он будет много раз отступать, не найдя в себе мужества, чтобы пойти против традиции, традиционного ума, общества и своего прежнего, глубоко укорененного безобразного поведения.
Странно, что такой человек, как Халиль Джебран, согласился с убийством живых зверей для еды.
Он родился в невегетарианском обществе; он был не в состоянии полностью освободиться от крепостной зависимости, от своей обусловленности. В противном случае он бы не смог сказать, что можно убивать животных для еды и лишать детеныша материнского молока, чтобы утолить свою жажду.
Человек тысячи лет был охотником. И если вы родились в обществе, где едят живых зверей, у вас, конечно, не будет никакого благоговения перед жизнью. Он позволяет старику в себе говорить эти вещи.
Насилие не может исходить от божественного. Насилие — это варварство. И только из-за того, что все человечество почти уснуло, вы никогда не задумываетесь о простой вещи: если вы едите живые существа, убиваете живые существа для своей пищи, то отсюда не так уж далеко и до убийства живых людей. В чем разница?
Жизнь одна, существует ли она в певчих птицах, в прекрасном олене или в великолепии льва — они тоже наши братья и сестры.
Какая разница между каннибалом и едоком мяса?
Одного из моих друзей поймали в Африке — там до сих пор существуют небольшие группы каннибалов, которые питаются человеческой плотью, убивают человека просто, чтобы съесть. Случилось так, что у них не было ничего другого, чтобы предложить ему поесть... Они имели вдоволь человеческого мяса, поэтому не было нужды убивать его сразу же; они сохраняли его таким же образом, как все питающиеся мясом люди хранят свой рогатый скот — до нужного момента, когда пора будет убивать.
Он проголодался и хотел поесть чего-нибудь. Не оставалось ничего другого, как только разделить с ними то, что они ели. И он рассказал мне — ему удалось бежать ночью в полной темноте — очень странную вещь. Он ест мясо, однако питаться мясом других людей было шоком. Но, голодный и усталый, он смог съесть... и был поражен: человеческое мясо — самое вкусное.
В начале этого столетия в Африке насчитывалось три тысячи каннибалов. Теперь их только три сотни, потому что если им не удается поймать кого-нибудь еще — а в те края никто не заходит, — то они начинают поедать собственных детей, жен. С трех тысяч они сократились до трехсот. По всему миру проблема с населением — демографический взрыв. А те несчастные каннибалы сокращаются в численности и обречены на исчезновение.
Но я хочу, чтобы вы приняли во внимание тот факт, что в момент, когда вы убиваете, не имеет значения, кого вы убиваете, — это всегда разрушение жизни. Была ли она в форме человека или животного — разницы нет.
Эта глупость все продолжается, мы игнорируем тот факт, что с новой технологией есть возможность производить в достаточном количестве необходимые продукты, и нет нужды убивать ни птицу, ни животное, ни человеческое существо.
Но из-за того, что Халиль Джебран родился в невегетарианском обществе, эта обусловленность все еще задерживается где-то в его бессознательном. Он очень легко допускает это:
Но раз вынуждены вы убивать, чтобы насытиться, и лишать детеныша материнского молока, чтобы утолить свою жажду, пусть тогда это будет актом поклонения. Скрывать это трудно — пусть это будет актом поклонения.
Сможет ли Халиль Джебран сказать то же самое каннибалам: «Когда вы едите человека, пусть это будет актом поклонения?»
Я слыхал весьма примечательную историю о первом христианском миссионере, который отважился пойти к африканским каннибалам, чтобы учить их христианству, обращать их в христианство.
Его схватили, и он увидел большой чан с кипящей водой над огнем. В нем стал подниматься страх. Его друзья говорили ему: «Не ходи туда; невозможно обратить тех людей в христианство. Во всяком случае, они исчезают сами по себе. Возможно, к концу этого столетия каннибалы исчезнут с лица земли». Но миссионер был очень тверд. Он хотел быть пионером, который обратил даже каннибалов.
Когда они опускали его в кипящую воду, он спросил: «Что вы делаете?»
Они отвечали: «Скоро увидишь».
Прибегая к последнему средству, он сказал: «У вас есть хоть какое-то представление о христианстве?»
Они ответили: «Пока еще нет, но сейчас мы собираемся попробовать — пусть только суп сварится».
Я не вижу никакой разницы между невегетарианцами и каннибалами.
Человек любви, сострадания, понимания может быть только вегетарианцем.
Деревья доступны, они раздают свое изобилие. Нет необходимости убивать. Это явный пережиток прошлых охотничьих дней, когда не было земледелия.
Вы удивитесь, узнав кое-что о джайнах, которые являются единственной вегетарианской общиной во всем мире... даже буддисты не вегетарианцы, хотя Будда и проповедовал вегетарианство. Так что же произошло? Как могла вся буддийская Азия превратиться в едоков мяса? Это продемонстрирует вам ловкий ум человека — если ему удается обнаружить какую-то незначительную лазейку, он не упустит удобного случая, чтобы остаться прежним «я». Он не намерен изменяться.
Предание говорит, что Будда, безусловно, приказывал своим ученикам не есть мяса. Потому что вопрос не только в благоговении перед жизнью; вопрос также в том, что, если вы не преисполнены благоговения к жизни, само ваше сердце ожесточается. Ваша любовь делается фальшивой, ваше сострадание остается просто словом.
Согласно Махавире и Гаутаме Будде, человеку следовало бы есть не только для того, чтобы жить; человек должен есть, чтобы становиться чище сознанием. Мясоед остается в бессознательном, привязанный к земле. Он не может летать в небе сознания. Так не бывает, чтобы вы одновременно становились все более и более сознательными и при этом не осознавали, что вы делаете просто ради вкуса; а ведь можно обойтись без убийства: вам доступна самая вкусная пища, какая только возможна, и нет нужды поддерживать этот совершенно ненужный пережиток прошлого.
Но однажды произошел инцидент — а по учению Будды было так, что его саньясины должны были есть только один раз в день, этого довольно. И наука готова сказать вам то же самое — питайтесь только один раз в день. Сейчас стало известно, что если вы едите меньше — вы дольше живете, а если вы едите больше — вы скорее умираете.
Причина в том, что еда ради вкусовых ощущений становится манией; вы желаете больше и больше. Американцы едят, по крайней мере, пять раз на день. И это лишь в среднем; я не говорю о настоящих американцах.
Когда я оказался в Америке, я почувствовал, что Чарльз Дарвин пришел действительно рановато. Так бывает со всеми гениями. Он доказал доступным для того времени способом, что человек происходит от обезьяны. Вы видели обезьян? — они постоянно что-то жуют. Но ему не удалось отыскать недостающее звено, потому что обезьяны и человек... между ними большой разрыв.
Между ними, очевидно, было некое звено, и он работал всю свою жизнь, чтобы найти его — некое животное, частично обезьяна, частично человек. Это дало бы его гипотезам совершенно определенное обоснование. Увидев американцев, я очень расстроился за Чарльза Дарвина, ведь это и есть недостающие звенья! Либо они едят, либо, если нет возможности вместить больше... тридцать миллионов американцев умирает из-за переедания, и все же они продолжают есть! Это настоящая мания.
Вы не в состоянии вести себя как обезьяна весь долгий день, когда вы бодрствуете, иногда вы, в крайнем случае, жуете жевательную резинку — просто суррогат, — чтобы ваш рот продолжал чувствовать еду. Даже во сне можно продолжать работать всеми своими зубами; существуют люди — я знаю их персонально, — которые заняты едой весь день, между жевательной резинкой и курением сигарет. Ночью вы не можете отбросить дневную практику только из-за того, что спите. Они, должно быть, смотрят сны о восхитительной пище; поэтому они работают своими зубами непрерывно.
Странное совпадение: в Америке тридцать миллионов людей умирает из-за того, что им нечего есть. Их называют в Америке «уличные люди». Большинство из них — почти все — черные. У них нет никакого приюта, нет еды. И точно такое же число людей, тридцать миллионов других американцев, — все они без исключения белые — умирает от переедания. Проблема для шестидесяти миллионов людей может быть решена за минуты, просто нужно немного понимания. Но Америка продолжает отправлять своих миссионеров в бедные страны.
