Бхагаван Раджниш - Киосан. Истинный мастер Дзен
Если никто не будет обращаться к тебе по имени, ты тоже его забудешь, или подумаешь: "Где-то я слышал это имя, очень давно, словно далекое эхо... но я не уверен, что это я. Нужно найти свидетелей".
Если твое имя не называют из любви и уважения к тебе, не будешь же ты сам обращаться к себе по имени. Эдисон не слышал своего имени пятьдесят лет, а имя - всего лишь условное обозначение, и, естественно, он забыл его.
Но ты забыл нечто большее, ты забыл свою природную сущность. Эдисон потерял немного, всего лишь этикетку. Твоя же утрата намного весомее, намного значительнее. Ты жил на протяжении веков, но сам себя не знаешь.
Взрыв просветления означает следующее: неожиданно ты осознал свою бессмертную душу.
Позднее, когда Киосан сам стал мастером, Исан прислал ему в подарок зеркало. Киосан вошел в зал, где его ожидали монахи. Он указал на зеркало и спросил собравшихся: "Скажите, кому принадлежит это зеркало, Исану или Киосану? Если кто-нибудь из вас даст правильный ответ, я не стану разбивать его".
Здесь мы видим, что для дзэн чрезвычайно важны кажущиеся на первый взгляд обычные и даже глупые вопросы, которые на самом деле оказываются очень тонкими и невероятно сложными.
Прежде всего, необходимо понимать, что, посылая в подарок зеркало Киосану, ставшему мастером и открывшему новый монастырь, посылая зеркало в подарок, Исан предостерегал своего ученика: "Не забывай. Мой подарок будет напоминать тебе: что бы зеркало ни отражало, ты не являешься его отражением. Лишь тот становится буддой, кто наблюдает свое отражение в зеркале, не отождествляя себя с ним".
Киосан поднялся до этих высот. Он сказал монахам:
"Скажите, кому принадлежит это зеркало, Исану или Киосану? Если кто-нибудь из вас даст правильный, ответ, я не стану разбивать его".
Ответа не последовало, и Киосану пришлось разбить зеркало.
Только просветленный человек смог бы дать правильный ответ на заданный вопрос. Он отреагировал бы мгновенно - существуют тысячи вариантов ответов, - но оставаясь молчаливым, немым, ты просто проявляешь свое невежество, свою неосознанность. А Киосан разбил зеркало, чтобы положить начало тому, что будет происходить в монастыре.
Если бы среди учеников нашелся хоть один просветленный, он знал бы, что ответить. Он подошел бы к Киосану, дал ему пощечину и забрал зеркало себе, обратившись к монахам со словами: "Зеркало теперь мое! Незачем разбивать его".
Или что-то в этом роде.
Зеркало никому не принадлежит. Разве так нужно поступать с подарком учителя в самый первый день, на церемонии открытия монастыря... нехорошо разбивать зеркало. Не нашлось того, кто наградил бы оплеухой Киосана; это спасло бы зеркало! Но никто из учеников еще не достиг просветления.
Ты еще узнаешь немало подобных случаев, и, когда будешь слышать о них, попробуй представить себя в подобной ситуации; закрой глаза и мысленно перенесись в монастырь Киосана: что бы сделал ты?
Этот случай напомнил мне одну историю:
В монастыре одного великого мастера дзэн было две группы учеников. У этого мастера жил чудесный кот. Все любили кота и говорили:
"Мастер, конечно же, не может обладать чем-нибудь; этот кот принадлежит нам, правому крылу" или "кот принадлежит нам, левому крылу".
Споры вокруг кота накалились так сильно, что однажды мастеру пришлось собрать вместе обе группы. Он показал всем кота и меч и произнес: "Все видят кота и меч? Тот, кто найдет выход из создавшейся ситуации, спасет коту жизнь и получит его себе. Если же выход не будет найден, то для того, чтобы положить конец этим жарким спорам и дракам, мне придется разрубить кота пополам и отдать одну половину правому крылу, а другую - левому".
Монахов прошиб холодный пот: как же найти выход?
Увидев, что все молчат, мастер разрубил кота пополам и отдал каждой группе по окровавленной половинке.
В этот момент вошел Ли-цзы, будущий преемник мастера, только что вернувшийся с базара. Он подошел, отвесил мастеру пощечину и сказал: "Старый болван! Ты зря убил прекрасное животное".
Мастер рассмеялся и ответил: "Ты спас бы жизнь коту, Ли-цзы, если бы был здесь".
Дзэн имеет своеобразный язык.
Прежде всего, он требует смелости, естественности, ясности сознания, и тогда, исходя из этой ясности, что бы ты ни делал, все будет правильно.
Исса писал:
Слива цветет:
моя весна -
это экстаз.
Просто визуализируй...
Слива цветет:
моя весна -
это экстаз.
Если смотреть на все без вмешательства ума, то розы станут для тебя экстазом; ты придешь в экстаз от гор, придешь в экстаз даже от дерева, лишенного листвы.
Экстаз - это полнейшая тишина, наблюдение, осознание невероятной красоты окружающего мира. Такая красота пьянит. Ощущая ее, ты позабудешь о мелочном, пустячном. Твоя жизнь станет райской.
Маниша спросила:
Наш любимый Учитель,
Должны ли мы от природы быть наблюдателями? Правда ли, что мы живем в состоянии амнезии, забыв о том, что тело и ум даны нам только во временное пользование и что просветление - это лишь возвращение утраченной памяти?
Да, Маниша. Ты сама же ответила на свой вопрос.
Но она продолжает писать:
P.S. Почему ты называешь меня "бедная" Маниша?
Нискрия, крепкая голова, а ну-ка стукни хорошенько бедную Манишу.
(Нискрия бьет слегка Манишу по лбу своим посохом дзэн.)
Я называю тебя "бедная Маниша" потому, что существует бедность внешнего мира и бедность мира внутреннего. Я против материальной бедности, но ничего не имею против бедности духовной.
Бедность внутреннего мира означает отсутствие эго, гордыни, высокомерия и полную смиренность, как будто тебя вообще не существует. То, что вначале было "как будто", постепенно становится явью. Нет нужды говорить "как будто".
Когда я обращаюсь к тебе, Маниша, со словами "бедная Маниша", я пытаюсь пробудить в тебе безмолвие, тишину, покой, мир, цветение, весну.
Именно поэтому Будда обычно называл своих санньясинов - в противовес всей традиции Индии - бхикшу, бедняками. Но они только кажутся бедняками. Чем беднее они внешне, тем богаче их внутренний мир.
Бедность смиренного человека, бедность бесхитростного человека, бедность медитативного, безмолвного человека - это на самом деле не бедность. Благодаря этой бедности ты обретаешь весь мир. Все синее небо становится меньше, чем ты.
А сейчас пришло время Сардара Гурудаяла Сингха.
Это случилось в тот роковой день на Голгофе. Иисус уже много часов провисел на кресте; и с каждой минутой он становился все слабее и слабее.
Вдруг он увидел внизу среди толпы зевак Мозеки, своего ученика-поляка.
- Мозеки, Мозеки, - тяжело дыша, сказал Иисус поляку, - подойди поближе, у меня есть послание для тебя и твоего народа.
Мозеки подбежал к кресту и подставил ухо поближе к Иисусу:
- Да, Господи, что ты хочешь сказать нам, полякам?
- Для моих польских учеников настали опасные времена, - прошептал Иисус, - поэтому притворяйтесь немыми, пока я не вернусь!
Маленький Эрни вошел в спальню родителей и увидел, как его отец, надевает презерватив.
- Эй, папа, что ты делаешь?
- Мм... ээ... Собираюсь охотиться на кроликов, - краснеет смущенный отец.
- Да? - удивляется маленький Эрни. - А что ты будешь делать, когда поймаешь их, папа? Трахать?
Маленький Эрни и маленькая Сэлли обсуждают, что большие мальчики и девочки делают в темноте, когда остаются наедине.
- Как ты думаешь, что они делают? - спрашивает Сэлли.
- Не знаю точно, - отвечает Эрни. - Но это можно узнать, у меня есть план. Сегодня вечером, когда моя сестра Сьюзи приведет своего дружка Герберта в гостиную, я спрячусь за гардинами и все подсмотрю.
- Класс! - воскликнула Сэлли. - Расскажешь мне завтра, как все было.
На следующее утро дети встречаются вновь.
- Сэлли! Ты не поверишь, что произошло вчера вечером, - возбужденно начал Эрни. - Я играл за диваном, когда сестра Сьюзи и Герберт приехали домой. Они сели на диван, не зная, что я спрятался за ним.
Они немного поболтали, потом Герберт выключил почти все светильники. Наверное, Сьюзи замерзла, потому что он обнял ее и стал горячо дышать ей на шею.
Я думаю, Сьюзи заболела, у нее было такое странное выражение лица. Наверное, он подумал о том же, потому что он просунул руку ей под блузку, чтобы послушать сердце, ну точно как врач. Правда, он не такой опытный, как врач, у него никак не получалось нащупать его!
