Джампа Тинлей - Ум и Пустота
Что же такое чашка? Чашка – это явление, зависящее от причин. Все ее характеристики – форма, цвет, материал – являются причинами существования этой чашки. Если устранить хотя бы одну из этих причин, никакой чашки не останется…
Итак, любой объект, зависящий от причин, не может иметь независимого субстанционального существования, самобытия или существования «по своей природе». Это грубый уровень взаимозависимого происхождения, а именно, зависимость от причин.
Используя рассуждения, связанные с грубым уровнем взаимозависимого происхождения, мы можем доказать, что вещи не имеют ни истинного существования, ни самобытия, поскольку зависят от причин. В низшей школе Саутрантика говорится, что явления существуют истинно, так как зависят от причин. Прасангика утверждает нечто противоположное: вещи пусты от истинного существования именно потому, что они зависят от причин. Я даю вам эти положения для дальнейшего размышления, подумайте над ними.
В будущем, когда вы поймете, что нечто, зависящее от причин, не может существовать истинно, вы приблизитесь к пониманию Мадхьямики Прасангики.
Второй уровень взаимозависимого происхождения – это зависимость от частей. Благодаря тому, что все непостоянные объекты зависят от причин, можно доказать, что они пусты от самобытия. А как доказать, что все постоянные объекты, которые не зависят от причин, также пусты от самобытия?
Дело в том, что даже постоянные объекты зависят от своих частей. Мы не можем вести речь о каком‑то постоянном объекте как о независимом от своих частей. Можно ли указать пальцем на пространство? Пространство внутри дома, например, зависит от направлений в этом доме – севера, юга и так далее… Лишь при учете всех этих сторон света можно говорить о пространстве внутри того или иного помещения. Исходя из этого мы говорим, что, поскольку пространство зависит от частей, оно не может иметь независимого существования. И с точки зрения Прасангики, если оно не является независимым, оно также не имеет ни истинного существования, ни самобытия. Оно не может существовать со стороны объекта, поскольку зависит от частей.
Третий, тонкий уровень взаимозависимого происхождения, является важнейшим. Это зависимость от обозначения мыслью. Когда люди достигают точного понимания третьего уровня взаимозависимого происхождения, тем самым они постигают философию Прасангики во всей ее полноте. Логическое рассуждение, связанное с третьим уровнем взаимозависимого происхождения, гласит: все феномены пусты от истинного существования и самобытия, поскольку они существуют в силу обозначения мыслью. О каком бы феномене мы не говорили, мы не можем обойтись без упоминания его названия. Для этого совершенно не обязательно давать объекту какое‑то примитивное название, в общем смысле этого слова. Даже неопознанному объекту мы даем обозначение, потому что именуем его «неопознанным объектом». Даже не зная имени человека, мы все‑таки как‑то его называем: «русский мужчина», «бурятская женщина» или «некий тип»… Итак, поскольку любой объект существует в зависимости от своего названия, он не может обладать самобытием.
Рассмотрим, как происходит процесс обозначения феномена, каким объектам мы присваиваем эти обозначения, какими они нам являются, как мы за них цепляемся, и каким образом возникают омрачения, а также – кто дает обозначения объектам. Присваивая объектам обозначения, мы не называем их как попало – мы не сумасшедшие.
Это происходит не совсем так. Мы накладываем наименования на достоверную основу для этого наименования.
Основа для обозначения объекта может быть как достоверной, так и недостоверной. Когда мы присваиваем обозначение достоверной основе, это называется условной, или относительной, достоверностью. Когда мы даем наименование недостоверной основе, это недостоверно.
Например, из‑за дефекта зрения вы воспринимаете снег на горной вершине не белым, а желтым. Тогда ваш ум называет эту заснеженную горную вершину «желтой». Это недостоверно, потому что вы накладываете обозначение на недостоверную основу. Но когда вы снежную вершину называете «белой», это достоверно, потому что обозначение дается достоверной основе.
Каковы же здесь критерии достоверности? В Мадхьямике Сватантрике критерием достоверности являются собственные характеристики. Белый снег обладает собственными характеристиками, поэтому когда мы называем его белым, это соответствует истине. Мы не называем снег на горе желтым, так как желтый цвет не входит в его собственные характеристики. Но критерии достоверности Прасангики отличаются от критериев Сватантрики. Мадхьямика Прасангика утверждает, что ничто не существует в силу своих собственных характеристик. Если ни желтый, ни белый снег не имеют собственных характеристик, как же доказать, что одно из этих явлений достоверно, а другое – нет?
Мадхьямика Прасангика утверждает, что критерии достоверности зависят от достоверной основы для обозначения объекта. Как я уже говорил, достоверная основа должна обладать тремя характеристиками.
Проанализируйте процесс, в ходе которого мы даем объектам обозначения, и проверьте мои слова на опыте. Исследуйте, например, телевизионную рекламу. В начале рекламного ролика нам демонстрируются те или иные признаки нового продукта, который кто‑то изобрел, а затем нам говорят: «Этот продукт мы называем так‑то». Благодаря рекламе эта информация откладывается в сознании каждого человека. Затем, когда мы снова увидим эти же признаки, в нашем сознании всплывет наименование соответствующего им объекта, и в дальнейшем этот рекламный продукт уже будет представляться нам существующим «со своей стороны». Такова первая характеристика достоверной основы – ее общеизвестность относительному сознанию как основы для обозначения конкретного объекта.
Вторая характеристика заключается в непротиворечии этой основы относительной достоверности. В данном случае нам довольно сложно вести речь о достоверности красоты и уродства. В одних странах основой для обозначения «красота» считается темная кожа, в других – светлая. Соответственно, один и тот же человек может считаться красивым в одной стране и уродливым в другой. Как же быть с достоверностью? В этой ситуации можно сказать, что со стороны объекта нет ни красоты, ни уродства. Красота или уродство зависят от субъекта, то есть от человека, который этот объект воспринимает. Например, когда тот, для кого одной из основ для обозначения «красота» служит темная кожа, видит человека со смуглым лицом, по его мнению, лицо этого человека красиво, и тогда обозначение, которое он дает этой основе, достоверно.
Третья характеристика – это, как вы помните, непротиворечие основы для обозначения абсолютному анализу. Если мы скажем, что основа для обозначения имеет самобытие, это будет противоречить абсолютному анализу. Но если мы назовем эту основу взаимозависимой, то это будет соответствовать реальности.
Далее, кто дает предметам обозначения? Наше сознание и сознание других людей.
Каким образом мы присваиваем им эти обозначения? Например, когда мы видим лес, то сначала наше зрительное сознание видит большое количество деревьев. Уже в следующий момент, который сразу следует за первым моментом зрительного восприятия, «включается» наше ментальное сознание… Эти моменты сменяют друг друга так быстро, что мы этого не замечаем. В момент восприятия ментального сознания в нем возникает основа для обозначения «лес» – большое количество деревьев. Что происходит затем? Наш ум очень хорошо знаком с этими характеристиками объекта, с основой для его обозначения. Наш ум привык называть скопление деревьев «лесом», и мы очень быстро накладываем это обозначение на основу. Мы говорим: «Лес».
Итак, в зависимости от характеристик основы для обозначения и от степени ознакомленности нашего сознания с этой основой, мы мгновенно присваиваем ей обозначение «лес». В действительности же лес существует в зависимости от того обозначения, которое мы ему даем. Ни в одном из деревьев нет никакого леса. Где лес? Над этими деревьями тоже нет леса… Но после того как мы мысленно накладываем на эту основу обозначение «лес», у нас возникает ощущение, что это лес со стороны объекта, что он существует вне зависимости от данного ему названия, что это вполне конкретный лес. Несмотря на то, что в этом скоплении деревьев ни одно дерево не является лесом, из‑за специфики нашей психологии мы склонны отождествлять наименование с основой для него и поэтому воспринимаем эту основу как нечто существующее «со своей стороны». Если мы у кого‑то спросим: «Где лес?», нам покажут на него пальцем со словами: «Дурак, неужели ты не видишь, лес вон там». «Но какая часть леса, какое дерево является лесом?» – спросим мы. И тогда этот человек задумается. Итак, лес – это всего лишь наименование, обозначение, но оно тесно связано с основой для этого обозначения.
