М. Чиббер - Духовное лидерство
В возрасте 12 лет его отдали учиться в первоклассную закрытую школу, Херроу. На протяжения всего пребывания там он играючи сохранял за собой самое последнее место в классе! Как-то раз его отец стал выпытывать у него, не хотел бы тот поступить в армию. Думая, что старик усмотрел в нем какой-то особый военный талант, Уинстон мгновенно ответил согласием. Только через много лет выяснилось, что отец предложил тогда такой вариант потому, что Уинстон "был недостаточно умен, чтобы идти в адвокаты"!65
В школе он преуспевал только в фехтовании, поэзии и английском языке. Все остальные предметы были ему безразличны. Ему очень нравилось слушать приглашенных по случаю докладчиков, рассказывающих о разнообразных событиях и интересах реальной жизни. Как-то раз такой гость заговорил об "имперской федерации", имея в виду развитие Британского содружества. Доклад чик упомянул известное высказывание лорда Нельсона накануне морского сражения при Трафальгаре: "Англия расчитывает, что каждый человек исполнит долг, найдя свое место в боевом строю." Докладчик продолжил, прибегнув к образу: "если мы и наши колонии будем держаться вместе, то настанет день, когда подобная команда пробежит не только по цепи кораблей, но и по цепи наций"66. Эти слова раскрыли для Черчилля видение великой роли Британии в мире, как он ее воспринимал. Это видение оставалось с ним всю жизнь.
Оставаясь в Херроу, он дважды проваливал экзамены на зачисление в Военную академию, чтобы учиться там на офицера. В результате он ушел из Херроу и присоединился к группе, в которой мальчиков готовили к сдаче именно этих экзаменов. И во время третьей попытки он едва не сорвался!
В марте 1885 года, незадолго до того, как ему исполнился 21 год, Черчиллю было официально прсвоено звание офицера 4-го гусарского кавалерийского полка. Примерно в это время умер его отец. Он и раньше очень нежно относился к матери, а эта трагедия сблизила их еще больше. Пользуясь своими связями в высших политических кругах, мать делала все возможное, чтобы помочь своему юному и своенравному сыну.
Годом позже вместе со своим полком Уинстон перебрался в Бангалор, в Индию. Это событие всколыхнуло в нем огромную жажду знания. Его стали неотступно преследовать вопросы, наподобие таких, как: "Что такое этика?", "Кем был Аристотель?", "Почему правительство посылает меня на смерть?" Почти сто лет назад в Бангалоре не было таких прекрасных возможностей для образования, как в наши дни, не было даже приличной библиотеки. Поэтому он писал матери, и та с сознанием долга стала высылать ему огромные посылки с требуемыми книгами.
В течение нескольких следующих десятилетий он посвящал чтению по четыре-пять часов ежедневно. Он жадно усваивал книги великих классиков такие, как восемь томов книги Гиббона "Закат и падение Римской империи"; "Республика" Платона; "Политика Аристотеля" Уёлдона; "Пессимизм" Шопенгауэра; "Проблемы народонаселения" Мальтуса; "Происхождение видов" Чарльза Дарвина. В отсутствие учителя, он занялся самообразованием, читая эти и другие великие книги, обдумывая их, анализируя и отыскивая ответы на свои вопросы. Он запомнил многие из "любимых цитат" Бартлетта, так как они "дарят вам полезные мысли. Они, кроме прочего, будят желание читать книги их авторов и вести дальнейшие поиски"67.
Подобное чтение неминуемо навело его на размышления о вере и религии. Он отверг как глупость доводы научной логики и разума, будто "ничто не истинно, за исключением того, что мы постигли". Его вера во Всевышнего Творца была непреклонной. И она становилась все сильнее, как это случается со всеми солдатами, попавшими под неприятельский огонь и оставшимися живыми! В течение всей своей жизни он молился Создателю одними и теми же словами: "Я получил то, что хотел"69. С течением лет он узнал, что истинная вера заключается в том, что "вы из самых лучших побуждений стремитесь прожить благородную жизнь, исполняете свой долг, верите в своих друзей, и не бываете безразличны к слабым и бедным"70. Его вера была источником уверенности в себя.
Интуиция подсказывала ему, что он должен дополнить свое чтение реальной деятельностью. А в избранной им профессии реальные сражения как раз являлись величайшим учителем. И не только в области военного искусства, но и в истинном понимании человеческой природы, а также в правильном взаимодействии с людьми. Поэтому, используя связи своей матери, он смог принять участие в активных боевых действиях на Кубе, в Малаканде (в Индии) против племени Патанов, в Судане при завершении сражений за Хартум. Во время подобных вылазок за пределы своего полка он писал статьи для газет и приобрел репутацию компетентного военного корреспондента.
Успехи в работе с пером побудили его запечатлеть свой боевой опыт в двух книгах "Сражения в Малаканде" и "Речная война" о войне в Судане. Долгие-долгие часы он посвятил тому, что писал и переписывал главы своих книг. "Каждый день, на протяжении трех или четырех часов, которые обычно посвящались дремоте или картам, меня заставали за прилежной работой"71.
Его первая книга завоевала немедленный успех. Его хвалили как за ее содержание, так и за стиль. Отзывы вроде "мудрость и понимание не по годам" доставляли ему огромную радость по контрасту с тем, что он обычно слышал о себе в школе — "безразличный, неопрятный, неряшливый, плохой и очень плохой!" Книга привлекла к нему внимание премьер-министра, который пригласил его для беседы, чтобы уточнить, какой характер принимает обстановка на Северо-Западе Индии.
Каждый день он любил играть в поло. Многими своими сторонами оно внесло основной вклад в развитие его лидерского потенциала. "Поло — царь среди игр, ибо оно сочетает в себе удовольствие игры с мячом, что лежит в основе очень многих развлечений, с наслаждением скачки на лошадях, добавляя к ним еще сложную работу в спаянной команде, что присуще футболу или бейсболу, и предоставляет все это участвующим в нем людям в самой превосходной комбинации"72.
Примерно после четырех лет службы он решает уволиться из армии. На то, чтобы поддерживать стиль жизни, принятый у кавалерийских офицеров, жалованья не хватало. А он не хотел быть обузой для своей овдовевшей матери. Он чувствовал, что сможет добиться гораздо большего, если будет писать книги или работать для газет.
Он вернулся домой и очень быстро был выдвинут партией консерваторов для участия в дополнительных выборах в парламент и проиграл их. Примерно в это же время над Южной Африкой начали сгущаться тучи войны. Одна газета предложила ему хорошо оплачиваемую работу по освещению этой войны в печати. Он с готовностью взялся за это и без проволочек отбыл в Южную Африку.
Вследствие своего стремления быть как можно ближе к местам боев, он попал в плен к бурам. Не прошло и месяца, как он сбежал из плена и попытался пробраться в безопасные для себя места. По прошествии двух ночей этого волнующего приключения, когда он находился в самом сердце вражеской страны, он проголодался, устал до изнеможения и впал в глубокое уныние. В этот решающий момент он обратился к Творцу с горячей мольбой о помощи и руководстве. Затем поднялся на ноги и отправился дальше. Словно в каком-то оцепенении он брел неверной походкой в сторону тускло освещенного дома, стоявшего посреди огромной равнины. Он отчаянно нуждался в пище и отдыхе. Но что, если этот дом принадлежит бурам? Ведь тогда его немедленно вернут в заточение. И все же, чисто подсознательно он отмел все эти мысли и постучал в дверь. И вскоре он обнаружил себя в компании владельца-англичанина, поселенца в Южной Африке, который работал на угольной шахте! Провидение направило его удачно.
Черчилль скрывался на шахте до тех пор, пока его земляк не смог тайком вывезти его в безопасное место на товарном поезде. История побега превратила его чуть ли не в героя.
После того, как ситуация в Южной Африке немного стабилизировалась и британцы оправились от неудач первых двух лет, Уинстон Черчилль вернулся домой. Во время выборов, которые произошли вскоре, он был избран в парламент, что положило начало его долгой и выдающейся карьере в политике. Он занимал пост ответственного министра во время Первой мировой войны и стал премьер-министром но время Второй мировой войны.
Видение Британии в качестве стержня, объединяющего весь мир, зародившееся в нем в школьные времена, не оставляло его на протяжении всей политической жизни; политическая власть для него была поэзией. Именно это видение превратило его в открытого и твердого противника идеи о предоставлении независимости Индии, бывшей самой крупной колонией, бриллиантом в короне Британской империи. Именно эта точка зрения настроила его против Махатмы Ганди, который был отцом движения за независимость Индии. В ноябре 1942 года, когда Черчилль был премьер-министром национального правительства Великобритании, участвующей во Второй мировой войне, любые подобные рассуждения, даже предложения предоставить Индии независимость после войны, решительно им пресекались. Отношение к данному вопросу от подытожил в своей хорошо известной остроте: "Я стал королевским премьер-министром не для того, чтобы возглавить процесс ликвидации Британской Империи." Он напоминал собою своих предшественников, которые сходным образом отказались предоставить самоуправление британским колониям в Америке, и упустили, таким образом, возможность наладить нерушимые связи между Британией и Америкой. Политика Черчилля также вела к утере подобной связи между Британией и Индией. Черчилль — продукт консервативной викторианской эпохи — был не в состоянии подняться выше видения мира, объединенного благожелательным управлением британской аристократии, под тонким покрывалом англоязычных народов".
