Ойген Херригель - Дзен в искусстве стрельбы из лука
Это состояние поддерживается правильным дыханием.
Между тем мастер со свойственным ему удивительным знанием души контролирует поведение ученика. Ученик слепо в него верит (неважно, признал мастер его достижения на этом долгом и трудном пути или нет).
Благодаря коану ученик меняется и видит совсем новую картину мира. Это изменение проявляется в повседневной жизни, в жестах, в поведении, в произведениях искусства и так далее.
При этом обновлении снова приходит в движение до сих пор сдерживаемое обдумывание: ученик подводит итоги и хочет во многом разобраться. Он пытается истолковать, например, проявления и действительность, конечность и изменчивость, неизменность и вечность, субъект и объект действия.
В этот процесс мастер уже не вмешивается. Он производит впечатление человека духовно высокомерного и исходит из того, что медитативная практика отключает мышление. Конечно, мышление не нужно отбрасывать вообще, но на этой стадии больше подходит другое средство, защищающее от преувеличенной умозрительности: постепенное освобождение от своей самости, которое составляет основу дзэн-буддийского расслабления. Оно не снисходит на адепта просто так, его следует изучать терпеливо, иногда упражнения могут оказаться довольно болезненными. Ученик должен дойти до такого состояния, чтобы больше не задавать вопросов и не сомневаться, не рассчитывать и не спорить, не надеяться и не впадать в отчаяние, а преисполниться доверия и позволить нести себя от одного мгновения к другому.
Чтобы познать сатори, для адепта особенно важно научиться освобождаться от своей самости.
Если он познал сатори, то нужно пройти еще одну проверку — жизнью. Тогда появятся новые цели, новые события и определенное осознание «ведения души».
Так, например, становится понятно, что сам по себе мистический экстаз (если к нему не добавить серьезные вопросы о плодотворности жизни) ведет только к индивидуальному освобождению*.
* Индивидуальное освобождение понимается как окончательная цель в буддизме Хинаяны, в традиции же Махаяны, к которой относит себя дзэн, индивидуальное освобождение (нирвана) считается отступлением, так как в этом случае забывается спасение всех живых существ. Идеалом Махаяны является бодхисаттва, который, не переходя в нирвану (покой личного освобождения), остается в сансаре (круговороте перерождений), не будучи ею связан (т. к. преодолел омрачение — движущий механизм кармы), ради помощи живым существам. В итоге он достигает наивысшей нирваны — самого состояния Будды.
Именно поэтому адепта снова нагружают практической работой, он должен заниматься осязаемым трудом. Его отрывают от размышлений, потому что сейчас прежде всего нужно подтвердить себя в общении с людьми и вещами, признать их своеобразие — просто «позволяя им быть». При этом он должен открыться для всего и встречать идущее навстречу терпеливо и смиренно.
Одновременно адепт видит, что пока еще ему не хватает равностности, пока еще в нем очень много своенравия и упрямства, которые постоянно дают о себе знать. А еще он замечает, как сильно (в отличие от растений и животных) своим своеволием он вредит природе Будды.
Отношение мастера наконец переходит в ненавязчивую заботу о душе. Важна только постоянная работа над собой, отговорок здесь быть не может. Его живой пример воздействует на ученика, как укрепляя его, так и расслабляя. Убеждая, мастер находится поблизости и незаметно контролирует ученика, он видит каждое движение и каждое проявление чувств. Снова и снова проступают своеволие, упрямство, честолюбие или потакание личности. Может появиться также своеобразное желание убежать подальше, укрыться в одиночестве. Именно поэтому ученику необходимо выразить себя в земных делах. С другой стороны, безусловно нельзя отказываться и от внутреннего продвижения вперед, потому что это источник, в котором берет начало вся его сила.
Итак, упражнения на самопогружение для освобождения от мира и от себя самого переходят в деятельность в мире с повышением интенсивности и новым проникновением в чистое сердце вещей.
Для продвинутого последователя дзэн погруженное сосредоточение может осуществляться «без темы».
Оно ведет человека дальше: появляется возможность прикоснуться к самому ничто. Человек вступает в единство пустоты, в великое молчание.
Окружающее осталось тем же самым: цветок цветет, волна бежит к берегу. Но после просветления все видится иначе. Небо и земля стали едины. Сердце бьется в унисон с бытием и не-бытием, со временем и вечностью.
Все «знание» в обычном смысле забыто, через «не-знание» возникла новая жизнь. Вернувшись к началу, человек, куда бы он ни двигался, скромно, любя, даря и испытывая счастье, идет по пути, ставшему простым.
Путь тренировки
Дзэн-буддист прекрасно знает, что нужно культивировать, от чего отказаться и что развивать. Он знает это так же хорошо, как садовник, подстригающий деревья, знает свой сад. Сначала наставник не ждет от адепта того объема знаний, который сам имеет и которым является, а разрешает ему прорабатывать эти знания шаг за шагом. Он отдает себе отчет в том, что от необученной души нельзя сразу же требовать самого высокого. Начинают с самого низа (с тонким пониманием относясь к неудачам): с незначительных практических упражнений и с небольшой поддержки, которые в совокупности с послушанием и готовностью служить развивают терпение, покорность, выдержку и самодисциплину.
Даже самые мелкие задания, повышающие самодисциплину, занимают не последнее место на шкале упражнений, ведущих к совершенству. Если в начале этого нет, то конец (понимание, что все вытекает из дзэн) недостижим. Этот конец виден далеко не сразу. Но достичь его пытается каждый, хотя не у всех получается. Самое главное — куда именно приведет работа над собой.
Приведем небольшой пример.
Однажды в Японии нас посетил старый друг, с которым мы знакомы много лет, знаменитый японский профессор. Мы показали ему новое тан-су (комод) с красивыми металлическими накладками. Он сказал: если бы его спросили раньше, он мог бы посоветовать, как сделать комод еще более красивым. На этом разговор закончился. Для европейца в этих словах ничего недостойного нет. Но наш друг потом долго упрекал себя за высокомерие и демонстрацию своего «я». На следующий день он (в цилиндре) торжественно, по всей форме извинился за свои «зазнайские» речи. Мы ничего не поняли, а он объяснил, что высказал свое мнение с чувством превосходства и теперь ему ужасно неприятно. Какую скромность, честность и искренность он проявил при этом!
Такое поведение не является исключением.
Упражнения — с самого низа
Итак, упражнения начинаются с самого низа. Но в них нет ничего примитивного. Учителя дзэн не признают утверждение, что в малых и незаметных делах можно распускаться, если в великом и главном крепко держишь себя в узде. Эта ошибка чревата последствиями. Если человек недисциплинирован в мелочах, он часто оказывается несостоятельным в решающий момент, не говоря уж о том, что нет точных критериев для определения того, что в конкретном случае можно рассматривать как мелкое и несущественное, а что — как важное и имеющее решающее значение. Одно злое слово, брошенное в плохом настроении, может нанести огромный вред, но его уже не вернуть. Не поможет никакое раскаяние. Слово сказано и продолжает действовать. Даже если оно только подумано и в последний момент его удалось сдержать, то эта мысль, как неозвученное проклятие, оказывается более сильной и вредной, чем многие предполагают.
Все дело в том, что надо не энергично подавлять мельчайшие проявления нервного нетерпения, недовольства или злости, а разучиться их испытывать.
Происходит заботливое обучение души; здесь с самого начала и при продвижении со ступени на ступень необходим непрерывный самоконтроль. Он не ведет к духовному застою и ни в коем случае не подавляет драгоценные порывы. А если нужно, на помощь придет учитель. Именно из-за этой твердости и непоколебимости дзэн-буддизм был принят самураями. Именно благодаря им появился Бусидо — «Путь воина». Даже самые знаменитые практикующие художники тоже подчинялись строгой дисциплине.
Расслабление
Японец владеет позой расслабления, не изучая ее специально и не тренируясь. Пример взрослых, воспитание, традиция и повседневная жизнь с самого детства оказывают огромное и достойное восхищения воздействие. Расслабление ни в коем случае не является признаком душевной лени и духовной тупости, как может показаться поверхностному наблюдателю. Это душевно-духовная сила, с помощью которой удается вести такое существование, когда все получается. Чтобы вывести человека из себя или уничтожить, судьба должна нанести слишком тяжелые удары.
Расслабленность дзэн-буддиста совсем другая. Как лакомый плод многолетних, осознанных трудов, она слишком далека от того, чтобы оставаться просто позой. Она становится состоянием — в основных чертах приобретенным, а в процессе совершенствования подаренным.
