Александр Шевцов (Андреев, Саныч, Скоморох) - Очищение. Том 1. Организм. Психика. Тело. Сознание
«…Решением этой проблемы может быть то, что феноменальное пространство и физическое пространство есть просто разные пространства, разные параллельные вселенные, чьи содержания случайно находятся во взаимоотношении. Здесь "разные пространства" не означает, что одно действительное, а другое абстрактное, но что оба действительны, но топологически внешние друг другу.
Действительное пространство может быть определено как пространство, в котором движутся предметы. При таком подходе физическое тело движется в физическом пространстве, а образ тела (как и образы снов и тому подобное) движется в пространстве явлений» (Там же, с. 51).
Эти мысли Смитис подкрепляет научными гипотезами об иной физике нашего мира.
«Предположение, что Вселенная может иметь более трех пространственных (или четырех пространственно-временных) измерений, родилось в 1917 году, когда Питер Калуца (Kaluza) предположил, что электромагнетизм в действительности является расширением гравитационного поля в пятое измерение пространства. Эта теория была поддержана Эйнштейном и Бергманном» (Там же, с. 51).
Развивая эти взгляды физиков, Смитис приходит к выводу: «Как бы там ни было, но если теория сознания, представленная в этой статье, верна, тогда все содержания сознания — включая наши зрительные ощущения — лежат в своем собственном пространстве вне физической Вселенной» (Там же, с. 52).
Соответственно, там находятся и сны, и галлюцинации, очевидно, туда же путешествуют шаманы и исследователи измененных состояний сознания.
В сущности, на этом утверждении исследование Смитиса и заканчивается. Все остальное лишь попытки его освоить. Тем не менее, новое понимание сознания высказано. Сумеют ли ученые его развить и извлечь из него пользу?
Лично я, во всяком случае, буду считать, что эта последняя капля Науки была выплеснута волной на берег и, возможно, окажется переходом на твердую почву. Во всяком случае, она позволяет двигаться дальше, а не крутить бесконечно чье-то чужое колесо.
Глава 9. На берегу. Воздушная пена мистического сознания
Попасть на берег еще не значит оказаться на твердой почве. Здесь, в промежутке между научными фантазиями и обычной жизнью пышно цветут Религия и Мистика. Собственно говоря, Мистика — это тоже религиозность, но не правящая, потому что Церкви, как и Наука, конкуренции не любят, и всех, кто не с ними, объявляют врагами своих Богов. А враги Божьи должны уничтожаться. Поэтому все иные верования беспощадно уничтожались последние два тысячелетия Христианством и Исламом, оставляя после себя лишь пожарища и смутное воспоминание, что Бога достигать можно и иначе. Именно эта «иная вера» в Бога и является жизненной основой мистицизма.
Кстати, христианский и исламский мистицизм тоже не очень приветствуется церковными властями именно потому, что мистики постоянно уходят куда-то глубже официальной доктрины, а это уже чревато переходом в «иную веру». Проверить же это чиновник от Церкви не в состоянии, потому что не развил в себе способности так глубоко входить в учение, которым кормится. Поэтому на мистицизм желательно накидывать узду. Как пример подобных внутрицерковных разборок можно вспомнить долгий спор Византийских исихастов о природе Фаворского света и об обретении такого света, дающего христианскому мистику право судить об истинности веры любого человека, — в том числе, и церковных иерархов. Как вы знаете, исихасты свой спор проиграли, и их так забыли, что в девятнадцатом веке попытки возрождать их учение на Руси считались чуть ли не еретическими.
К счастью и несчастью одновременно, ни христианские, ни исламские мистики собственно о сознании не говорят. Как и исследователи измененных состояний сознания, они оставили после себя огромное число «путевых записок», в сущности, описывающих путешествия по собственному сознанию. Но говорят они при этом совсем о другом — о душе, о духе, но не о сознании. О чем говорят восточные мистики, когда нам их переводят говорящими о сознании, — это своя загадка. Поэтому я могу не говорить о них в этой книге и сразу перейти к тем мистикам, что упоминают сознание.
Думаю, первыми это сделали теософы и прочие, вырастающие в том или ином смысле из теософии, школы. Теософия возникает в конце XIX века, то есть во время бурного развития Науки. Полагаю, что это обусловило некоторую наукообразность теософии и всех прочих мистических школ конца девятнадцатого — первой половины двадцатого века. В том числе, этим объясняется и то, что они упоминают сознание. На рубеже XIX и XX веков мистика начинает ощущать свое родство с метафизикой, которая научна, но при этом подвергается таким же гонениям от Науки, как Мистика от Религии. Так что для меня упоминание мистиками сознания есть признак метафизичности современной мистики, ее стремления стать философией жизни.
Я не хочу углубляться в собственно теософские сложности. Для того, чтобы рассказать о теософском понимании сознания, лучше взять книгу попроще, но написанную попозже и потому как бы подводящую итоги. Поэтому я воспользуюсь написанной в начале XX века книгой Митрофана Ладыженского «Сверхсознание и пути его достижения».
Ладыженский, как это называется, эпигон, то есть перепевала чужих мыслей. В отношении сверхсознания он идет даже не за Блаватской, а за ее последовательницей Анни Безант. Однако при этом определение исходного понятия сознания он пытается взять из Науки, а описание его содержания — из трудов святых отцов христианской Церкви, в частности, собранных в «Добротолюбии».
С точки зрения современной Науки о сознании, сочинение Ладыженского может выглядеть смешным. Но я намеренно ставлю его разбор сразу вслед за вершинными достижениями современной научной мысли. Если вы вглядитесь в квантово-полевую теорию сознания физиков или в гипотезы Сквайерса и Смитиса, отбросив очарованность Наукой, то не обнаружите в них ничего, чего бы не было уже у Ладыженского и прочих мистиков. В сущности, все предположения об иной природе мира и сознания были высказаны за век до научных прорывов нашего времени. Единственное их отличие и слабость в том, что они высказаны не модным языком. Но век назад он был модным, еще каким модным!
Что же касается всех современных «гипотез», то они станут отличаться от «предположений» мистиков только тогда, когда с их помощью появится возможность что-то делать с сознанием. Пока же они требуют от нас лишь одного: понять, что мир устроен не так, как рисует правящая научная картина мира. Но ведь и мистики требовали того же! И при этом ни те, ни другие в действительности не задумывались, чего же они хотят, то есть, что значит понять.
Я думаю, что вообще не много людей задумывалось над этим. Для большинства людей понять — это понять. Но если вы вслушаетесь в слова, естественно звучащие в устах как ученого, так и мистика: пойми, мир устроен вот так, — то можно рассмотреть, что от нас требуют не видеть этот мир, а впустить в себя некий образ, который и определит наше дальнейшее поведение, потому что станет и образом мысли, и образом действия. В этом отношении Религия и Наука совершенно схожи и делают что угодно, но только не открывают видение истины. Истина, которую ты не видишь, а принимаешь, это орудие управления и обретения власти над душами. Такова цель — овладеть душой. Поэтому Наука всячески скрывает, что хочет в действительности, а мистики, наоборот, начинают прямо с обращения к душе.
Вот и теософское понятие сознания выводится из рассуждений о том, как помочь желающим жить жизнью души понять, как устроен мир духовный.
«Если мы признаем человеческую душу как ощущение чего-то отдельного от физического тела, признаем ее духовную субстанцию, то будет логично признать, что этой субстанции должна быть присуща и особая среда, к которой эта субстанция собственно и принадлежит» (Ладыженский, с. 6).
Возможно, эта душевная среда и есть сознание, но Ладыженский не говорит этого прямо. Ссылаясь на теософское понимание йоги, он описывает её так, будто начитался Смитиса и квантовых физиков:
«Если душе нашей является присущей особая среда, отличная от физического мира, и если при этом мы допустим расчленение человеческой души на три главных субстанции, астральную, ментальную и духовную, то и самую среду, в которой существует душа человека, представляется логичным также расчленить на три особых мира, на мир астральный, мир ментальный и мир духовный, и признать эти миры аналогичными с миром физическим, который мы так хорошо знаем и в условиях которого живет наше физическое тело» (Там же, с. 6–7).
Все новое — хорошо забытое старое. Не надо обольщаться и глушить свой страх перед жизнью, убеждая себя, что Наука решит все твои проблемы, а заодно и спасет Землю.
