Алан Уоллес - МЕДИТАЦИЯ: ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО
А теперь раскрепоститесь и перестаньте контролировать свое сознание, дайте ему волю. Пусть внимание блуждает произвольно, переключаясь с
одного объекта на другой. Не направляйте его ни на что конкретное, просто плывите по течению: пусть внимание отправится куда пожелает, но при этом сохранит безучастность и бесстрастность. Ваше дело при этом — просто наблюдать за происходящим со стороны, не вынося никаких суждений и оценок. Интересно, что на этом последнем этапе медитации произвольно блуждающее внимание будет выстраивать перед вами самые прихотливые цепочки образов, переходя от зрелища к звукам, от звуков — к запахам, затем внезапно переключаясь на осязание, и т. д. Повторю: не пытайтесь контролировать этот процесс, но в то же время не позволяйте сознанию, в котором всплыл очередной образ или ощущение, вывести вас из состояния бесстрастного равновесия. Будьте безучастны, какой бы неожиданный образ перед вами ни возник.
Чтобы выход из состояния медитации прошел плавно, можно проделать то же дыхательное упражнение, что и вначале. В завершение сеанса, как обычно, вновь повторите (мысленно или вслух) благодарность и обещание приложить все усилия, чтобы измениться к лучшему и помочь всему сущему.
ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШИХ РАЗМЫШЛЕНИЙ
Ранее я говорил, что осознание ума — самая захватывающая методика из четырех приложений осознанности, поскольку она позволяет погрузиться в небывалые глубины, в саму природу осознания. Но что может быть интереснее и таинственнее всего сущего? А ведь именно все сущее, все без исключения, и интересует нас в ходе медитации, которую вы только что освоили: сиюминутные впечатления, ощущения, запахи, зримые формы и звуки; мысли, образы, воспоминания, фантазии, размышления о будущем — все это различные дхармы. Все существующее относится к категории явлений (дхарм), и все сущее — лишь видимость, разнообразные иллюзии, объекты сознания.
В связи с вышесказанным невозможно, не затронуть ряд важных и интересных вопросов, особенно актуальных для современной цивилизации. Если современный цивилизованный мир зиждется на рассудке, то в древние времена фундаментом всего, и особенно восточной традиции, была интуиция, чутье. Я часто задумываюсь о различных формах традиционной медицины — древнегреческой, индийской, тибетской, индейской, китайской, — откуда врачевателям было известно, какие разновидности трав и других природных составляющих помогают исцелить то или иное заболевание?
Например, китайцы разработали обширную и сложную систему, на изучение и освоение которой требуются годы. В традиционной тибетской медицине одна пилюля может содержать от 35 до 100 ингредиентов, соединенных в определенных пропорциях. Как они додумались до этого? Мне довелось слышать, как одна индианка из Центральной Америки описывала свойства многочисленных растений, каждое чрезвычайно подробно. Поскольку на свете сотни видов ядовитых растений, я спросил: «Как удалось выяснить, какие растения целебны?» Ее ответ в точности совпал с тем, что известен мне из тибетской медицины, и, как мне кажется, точно так же ответили бы представители индийской аюрведической традиции или китайской медицины: все они в своих решениях руководствуются интуицией. Североамериканские индейцы утверждают, что растения сами сообщают собирателю, для чего они пригодны. В тибетской буддийской традиции Врачующий Будда советует опытному целителю, как составлять смеси трав и минералов для лечения различных болезней. Поскольку многие из этих снадобий действительно помогают исцелить болезнь, я не могу не прислушиваться к рассказам целителей о том, где они получили свои знания. Вряд ли они шли путем лабораторных исследований.
Интуиция — один из способов работы сознания, который отличается от аналитического мышления. Правда, в современном языке «интуиция» — весьма расплывчатый термин, однако она важна не только в медитации, но и в науке, которую, как показывает история, нельзя считать исключительно рациональной и аналитической. Интуиция — модус познания, который необъясним с позиций логики, она срабатывает мгновенно и порой непредсказуемо, но, что для нас очень важно, интуицию можно развить. В одной из предыдущих глав я задал вопрос: как мы определяем, что чувствуют другие люди? Быть может, мы рациональным путем считываем и толкуем мимику, жесты и интонации, сравниваем эти данные с собственным опытом, а затем проецируем на других? На мой взгляд, это не столь рациональный процесс — скорее он происходит интуитивно. Разумеется, интуиция как метод познания не безупречна и порой способна нас подвести, но гораздо чаще она сообщает о том, что невозможно постигнуть и тем более предугадать рассудком. Она представляет собой род ментального восприятия, а оно — один из шести вариантов восприятия (остальные — зрение, слух, обоняние, осязание и вкус), который можно сильно натренировать, причем, в отличие от остальных пяти, интуиция поддается тренировке даже в зрелые годы, когда остальные органы чувств слабеют. Это требует от нас культивирования внутреннего покоя и чуткой восприимчивости к тому, что предстает перед нами от момента к моменту. Чтобы достичь этого, нам нужно преодолеть свою привычку оценивать и толковать все, что мы воспринимаем. Такую склонность в буддизме принято называть «цепляни- ем», то есть фиксацией, при которой мы зацикливаемся на каком-то явлении, воспринимаем его слишком эмоционально.
С одной стороны, реальность сама предстает перед нашими органами чувств; что-то из того, что она нам преподносит, для нас неприятно, что- то — приятно, что-то — нейтрально. В большинстве своем мы стремимся оценить и истолковать все, что воспринимаем. Например, некоторые вещи нас раздражают, причем в зависимости от ситуации, — так, усталого человека, мечтающего о тишине, шум разозлит. Если возникает раздражение, то шум перестает быть просто звуком, он становится источником неприязни. С точки зрения буддизма, однако, причина раздражения в данном случае •— не сам шум, а то, что вы слишком внимательно и нервно к нему отнеслись, направили на него эмоции, зацепились за шум. В зависимости от того, с каким раздражителем вы сталкиваетесь (приятным или нет), вы хотите, чтобы он исчез или остался и даже усилился. Так или иначе, все это разные варианты нежелательной фиксации: вы выходите за пределы внешних форм и распространяете их на то, что считаете источниками явлений.
При очень упорной фиксации, сильной эмоциональной реакции на то или иное явление, человек объективирует события, наделяя их вещественным независимым существованием, которого они на самом деле лишены. Ничто на свете не существует само по себе. Все обусловленные явления возникают от момента к моменту в виде взаимозависимых событий, поэтому фиксация на тех или иных вещах противоречит реальности, делает нас подверженными множеству психических недугов: жажде обладания, враждебности, зависти, гордыне и т. д. Именно в таких случаях мы и понимаем, насколько пагубны иллюзии. При любом столкновении с реальностью пострадает не она, а мы: реальность никогда не терпит поражений.
Существует три варианта столкновения с реальностью.
1. Фиксироваться на том, что по природе своей всегда изменчиво, непостоянно, преходяще, мимолетно, ошибочно воспринимая эти явления как нечто надежное, неизменно и стабильное.
Все возникающее в полях нашего восприятия находится в непрерывном движении. Будь это нечто субъективное или объективное либо сочетание того и другого, оно ведет себя хаотично, непостоянно, непредсказуемо. Если с человеком происходит неприятность, он воспринимает ее как напасть, беду, то есть «цепляется», эмоционально фиксируется на событии, считая, что беда будет преследовать его до конца дней, хотя любая жизненная ситуация по природе своей преходяща, рано или поздно она уступит место другой. Например, если у вас болит зуб, но невыносимо не то, что он болит сейчас, а то, что из-за эмоционального отношения к боли у вас возникает иллюзия, будто болеть он будет всегда.
Интересно, что, с точки зрения буддизма, эмоциональная фиксация на положительных явлениях так же вредна и пагубна, как и на отрицательных. Предположим, с вами произошло нечто приятное, — например, вы влюбились. Эмоциональная фиксация заставляет вас ошибочно полагать, будто вы будете любить этого человека всю жизнь все с тем же пылом, хотя романтические увлечения известны своей мимолетностью. Другой пример: иной раз мы проецируем качество постоянства на какую-то покупку, ошибочно надеясь и даже ожидая, что она будет служить нам верой и правдой
