Владимир Файнберг - Скрижали
— Что? — спросил Стах.
Артур не ответил. Он сидел, закрыв глаза, пытаясь увидеть внутренним зрением эту же местность в те времена, когда здесь двигались колонны Александра Македонского. Он знал, это возможно, если дать подсознанию такую цель, а потом отключиться, не думать. «Не думать» — в этом состояла самая большая трудность. И только перед внутренним взором начали проступать из синего тумана густые леса — это была арча! — машину тряхнуло, она встала.
— Бензин кончился, — сказал Стах, выскочил из газика, стал доставать из багажника канистру.
— Неужели тут всегда была пустыня? — спросил Артур.
— Кто его знает! — отозвался Стах. Он уже стоял сзади, заливал бензобак. — Путешественники ещё в девятнадцатом веке видели здесь остатки больших арчовых лесов. Может быть, и так. Всё пошло под топор: провели железную дорогу, пришло много людей. Зимой надо обогреваться, круглый год на чём‑то готовить. Опять же овцеводство. Скот уничтожает все. — Он сел на своё место, и они опять поехали. — Знаешь, Артур, жуткое дело. Все живое, как в Ноев ковчег, сбежалось в заповедник, особенно в ту часть, куда мы сейчас приедем. От пестицидов, от удобрений, от всего, что натворили. Заповедник перенасыщен зверьём. На его территорию раньше со всех сторон наступали колхозы — отдай, мол, землю под хлопок. Теперь вообще не пойми что. А ЮНЕСКО причислило заповедник к считанным местам на земле — хранилищам генофонда планеты.
Вскоре завиднелся вход в это хранилище. Полосатый шлагбаум преграждал въезд под деревянную арку. Будочка наподобие поста автоинспекции торчала над бетонным забором.
Стах посигналил. Шлагбаум тотчас поднялся. Из будочки по лесенке спустился худой человек в мятом чёрном костюме и ярко–малиновом галстуке. Он стоял, держа руки по швам, пока машина въезжала под арку. Смуглое лицо его выражало живейшее удовольствие по поводу прибытия начальства.
— Приветствую вас! — Для начала он нагнулся, заглянул к Артуру в машину, затем отдал честь вышедшему из неё Стаху. — Докладываю. Тихо. Пожаров нет. Браконьеров нет.
— А что есть? — спросил Стах, здороваясь с ним за руку. — Зачем галстук напялил? Из города настучали, что едут?
— И ещё звонили. Спрашивали. Этого товарища. Наверное, он — Крамер?
— Кто спрашивал? Когда?
— Сегодня. В обед. Не проезжали ли? Куда едет? Голос незнакомый, мужчина звонил.
— А ты что ответил?
— Не знаю, сказал. Иван Степанович, всем прибавку дают. А мне когда? И ещё, знаешь, во вторник Сергей получил сыворотку против змей. Вместо пятидесяти ампул — пять.
— Я в курсе. На обратном пути поговорим обо всём. Через час–полтора буду.
У Артура, слышавшего этот разговор, упало сердце. Все‑таки хорошо было со Стахом, надёжно. Оставаться одному, да ещё в незнакомой части заповедника…
— Насколько же ты меня здесь засадишь? — спросил он, когда машина помчалась по хорошо утрамбованной дороге мимо неожиданно возникшего озера.
— Уже говорил, через сутки за тобой должен приехать Бобо. Не сердись, Артур. Хоть посмотришь девчонку, может, боли снимешь, если есть. Если она ещё дышит. Я скажу, чтоб не надеялся, скажу.
— Вот именно. Никаких гарантий. И вообще эти приключения могут плохо кончиться. Может, это контрразведка проявляет ко мне интерес? Все‑таки мы в погранзоне.
— Да заявлял я о тебе ещё в городе! Нужен ты им! У меня пропуск на тебя есть. Не понимаю, в чём дело.
— Послушай, а может, зря у тебя свою сумку оставил?
— При чём тут сумка?
— В самом деле, при чём? Там и нет ничего — свитер, ковбойка, пара трусов да носков… Зубная щётка, бритвенные принадлежности здесь в кармане. Кстати, пора бы побриться.
— Побреешься. Исмаил тебе воды согреет. Жалко, не могу остаться. Завтра утром мы с Бобо обязательно должны выступать в городе. Региональная конференция, международная. «Азия. Человек и природа. Проблемы экологии».
Озеро густо заросло по берегам высокими камышами. На фоне прошлогодних жёлтых стеблей виднелись зелёные молодые побеги.
— Странно, — сказал Артур, — у человека умирает дочь, пусть приёмная, он мотается в Сирию, выступает на конференциях…
— Не ругай его. Бобо есть Бобо. Может, ищет забвения. А с ней её мать, его родные. Гляди, джейраны!
Теперь и Артур увидел: равнина далеко впереди усеяна сотнями, а может, тысячами антилоп.
Стах врубил четвёртую передачу. Машина полетела стрелой. Животные услышали рёв двигателя. Секунду они стояли недвижно, затем сорвались с места и понеслись параллельно дороге. Крупные самцы бежали по краям, детёныши и самки посередине стада. Газик на стокилометровой скорости нагнал антилоп.
Внезапно вожаки резко свернули и стали пересекать дорогу, перелетать через неё, следом за ними все остальные.
— Осторожно! — крикнул Артур.
Но машина уже тормозила. А стадо, демонстрируя свои права на вольное распоряжение территорией, грациозно перелетело через дорогу перед самым капотом. Казалось, конца нет этому параду, мельканию маленьких ушастых голов, поджарых ног, пятнистых тел… У Артура зарябило в глазах.
Стах сидел, пригнувшись к рулю. Лицо его выражало крайнее напряжение. Он судорожно помотал головой, мол, не вздумай мешать. И стало понятно — Стах считает, пытается сосчитать количество животных.
— Примерно тысяча семьсот — тысяча восемьсот особей, — сказал Стах, когда стадо стало удаляться. — В прошлом году было от силы тысячи полторы. Сейчас посмотрим, что тут происходит.
Машина свернула круто вправо, помчалась по бездорожью к синеющим у горизонта обломкам скал.
— Извини, должен глянуть, не задрал ли кого леопард или гиена. Мой заместитель, как ты наверное понял, исполнительный дурак. Что делать? За такую зарплату никто не хочет работать. Он все же кончил ветеринарный факультет. Или купил диплом. Кто его знает?! Имеет мотоцикл, но сюда заезжать боится. Говорит, из какого‑то подземного хода оттуда, из‑за кордона, появляются бандиты. — Стах остановил машину на возвышении, под которым лежало озеро идеально круглой формы.
Влажный песок у воды был истоптан копытами джейранов. Стах спустился к берегу. Ходил, рассматривая следы, что‑то записывал в блокнот. Потом крикнул снизу:
— Иди сюда! Чего ты там сидишь?
Артур покорно вышел из газика и почувствовал, насколько затекло, устало от долгой езды всё тело. Он сошёл вниз, разминая ноги, зашагал рядом со Стахом.
— Всего–навсего кратер от метеорита. Глубокий. Даже летом, в сушь, остаётся вода. Тут поблизости солонец. Идеальное место для копытных. Да вот видишь, череп с рогами. Несколько дней назад кто‑то хорошо закусил.
Валяющийся на берегу череп антилопы был густо облеплен муравьями и мухами.
— Рыба в озере есть? — спросил Артур.
— Рыба в тех озёрах, проточных. Они, в сущности, старицы реки, по которой проходит граница. На этом участке заповедника всё: озера, пустыня, полупустыня, джунгли, горы — все ландшафты Азии. Уникальное место. Да ещё кратер.
— Когда‑нибудь устроите здесь туристскую Мекку, — сказал Артур. — Будете показывать за валюту.
— Типун тебе на язык! Не рекламирую, почти никого, кроме двух–трёх серьёзных учёных, сюда не возил. Если вздумаешь описывать эти места, точных координат не называй, прошу тебя!
— Понял, — кивнул Артур. — Знаешь что? Я, признаться, зверски голоден. Уже пятый час.
— Я тоже.
…Через тридцать минут Артур держал в своих объятиях невысокого, плотного, как мячик, Исмаила.
— Голова не больной. Сердце вот тут раньше тяжёлый был, теперь пять лет сам не знаю какой, не больной! За тебя Аллаха молю!
Тем временем Стах принёс из машины рюкзак, выкладывал на стол, уже накрытый на деревянном помосте, нависшем над водой проточного озера, городскую колбасу, хлеб, конфеты для детей Исмаила.
Хотя лучи солнца, клонящегося за дальние отроги хребта, были тёплыми, Исмаил не снимал старой солдатской ушанки, стёганого ватника. Брюки его были заправлены в тёплые шерстяные носки, на ногах — глубокие азиатские галоши.
— Садись с нами, Исмаил, — сказал Стах, сдирая пробку с бутылки «Столичной».
…Крупные пластины нарезанной зелёной редьки, упругие перья молодого лука, уха, жареная рыба — замдиректора по внутренней связи сообщил егерю о гостях, тот заранее все приготовил, успел.
Втроем пообедали. Затем Стах поднялся.
— Пора. Скоро стемнеет. До города больше трёхсот километров. Да ещё с заместителем поговорить нужно. Поехал!
— Иван Степанович, ты немного выпил. Дорога трудная. Может, переночуешь?
— Не волнуйся, Артур. Значит, завтра где‑то во второй половине жди Бобо. Я бы и сам с вами поехал, навестил девочку, да только после конференции сразу лечу на самый высокогорный участок. С осени не был. Геологи берут в свой вертолёт. Редкая удача. Возможно, задержусь на несколько дней, а то и больше — там, наверху, ещё зима. Какие будут метеоусловия, кто знает. В городе на крыльце справа под половиком вторые ключи от дома, помнишь?
