Бхагван Раджниш - Мастер иррационального
Но женщина, похоже, упряма и неспособна к обучению. Монахиня вновь закричала. Ну, это уж слишком! Риндзай поднял палку, но не ударил ее — она недостойна удара. Она не способна понять даже простого вопроса. Она выучилась лишь крику. Ее сознание так бедно, что она не заслуживает принять удар от такого человека, как Риндзай.
В дзэн учитель бьет тебя, чтобы показать свою любовь, свое участие. Своим ударом он выражает одобрение. Это своего рода сертификат. Ученики годами ждут удара учителя. Дзэн создал свой, особенный мир.
В обычном мире, ударив человека, ты прекрасно знаешь, что произойдет дальше. Но в дзэн все иначе. Учитель бьет, когда человек достоин этого. Удар — тайный знак одобрения. Ни один посторонний не поймет, что происходит. Это не для профанов, это — для посвященных.
Говори же! — сказал Риндзай. Но, похоже, она слишком упряма. В этот момент Риндзай должен был ударить ее, но не сделал этого — только поднял палку…
Монахиня вновь закричала. Это уж чересчур! Риндзай ударил ее. Но это не был удар одобрения — удар предназначался ее упрямству.
Помните, в дзэн ничто не имеет застывшего, устойчивого значения. В различных ситуациях удар имеет различный смысл. Риндзай долго терпел крики монахини, и все-таки ему пришлось ударить ее.
Риндзай ударил ее. Это не удар, выражающий одобрение. Риндзай ударил, чтобы сломить ее упрямство, привести ее в чувство. «Крики здесь не помогут. Я ведь прошу тебя: «Говори!» Я задал тебе прямой вопрос: заслуживаешь ли ты, чтобы тебе сказали добро пожаловать? Тогда докажи это. Криками ты ничего не докажешь».
Риндзай просил ее об этом три раза. Так что палка здесь — не одобрение. Но палка, даже при таких обстоятельствах, может, хотя бы на мгновение, остановить ее мысли. Очевидно, так и произошло.
Монахиня решила, что делает то, чего от нее хотят. Ведь крик придумал сам Риндзай. Он ввел крик в дзэн. Он — первооткрыватель крика. И она думала, что делает именно то, что нужно. Она не могла понять, что крик может быть уместным в одной ситуации и неуместным в другой. Риндзай не предложил ей коан. Его вопрос — прост.
Он спросил: «Можно ли тебе сказать «добро пожаловать»? Заслуживаешь ли ты это?» Нельзя попусту отнимать время такого человека, как Риндзай. Ты должен заслужить его внимание, и единственный способ добиться этого — хранить безмолвие будды. Просто быть. Если бы человек прикоснулся к стопам Риндзая и сел рядом — это был бы верный ответ. Но монахиня дала маху.
Приемы не всегда гарантируют успех. Нет такого приема, который гарантировал бы успех во всех ситуациях. Прием, годящийся для данного конкретного случая, в другой раз может не сработать.
В другой раз Риндзай спросил Ло-пу: — До сих пор сохранился обычай: одни бьют палкой, другие издают крик.
Были учителя, которые пользовались только палкой. Риндзай предложил крик; его ученики, те, кто стали просветленными, также предпочитали крик удару палкой. Цель одна: крик — это тоже удар, но более утонченный. Возможно, крик проникает глубже — удар достигает кожи, может быть, и костей, но крик проникает в самую сердцевину. Ведь он — незримая сила. Палка — материальна, обычная вещь. Она потрясает тело, но не всегда потрясает сознание.
И вот, он спрашивает Ло-пу: «До сих пор сохранился обычай: одни бьют палкой, другие издают крик. Что глубже проникает в сердце?
— Ни то, ни другое, — ответил Ло-пу.
— Что все же проникает глубже? — переспросил Риндзай.
Ло-пу издал крик — этим криком он хочет показать, что крик проникает глубже.
Учитель ударил его. Это удар одобрения — великой радости. Крик изобрел сам Риндзай, и, конечно же, крик проникает глубже. Вот почему удар: «Ло-пу, ты прав!»
Методология дзэн обладает гибкостью. В ней нет догматизма, нет «священных» приемов, передаваемых из поколения в поколение.
Риндзай и его ученики использовали крик. Прошло какое-то время, и крик перестали использовать. Осталась палка. Палка более материальна, более зрима, мы привыкли больше доверять материальному — оно более понятно, чем нематериальное. Крик — нематериален.
Риндзай изобрел великолепный прием, но лишь очень разумный человек способен понять, когда крик выражает одобрение, а когда — неодобрение. Риндзай применял и палку. Ло-пу закричал, ответить на это криком было бы неверно. Учитель ударил его — это более четкий ответ, подтверждающий правоту ученика.
Дзэн никогда не был религией большинства. И никогда ею не станет. Дзэн всегда останется учением для избранных. Ведь он не предлагает утешения, опиума, он не дает никаких обещаний насчет будущей жизни. Он бросает тебя в настоящее: не устремляйся ни в прошлое, ни в будущее — есть лишь настоящее, в котором ты всегда был и всегда будешь.
А потому прошлое — бессмысленно; изучать древние писания бессмысленно. Будущее тебе не принадлежит, так что нет смысла заботиться о месте в раю. Есть великие трактаты, описывающие рай и ад в таких подробностях…
Я посетил один храм, и там мне показали карту: в центре находится земля, под ней — ад, а сверху — небеса, с точным указанием места, где живет Бог. Я спросил священника, показавшего мне эту карту (это была очень древняя карта), знает ли он, где находится Тимбукту.
— Тимбукту? — переспросил он. — Я никогда не слышал ни о каком Тимбукту.
Тогда я сказал:
— Вы не знаете, где находится Тимбукту? А знаете ли вы, где находится Константинополь?
— Вы просто придумываете названия, — ответил он.
— Я не придумал этих названий. Вы не знаете землю, как же вы можете знать ад и рай? На что вы опираетесь?
— Не знаю, — ответил он. — Это древняя карта. Это древний храм.
Я задал вопрос:
— А знает ли то, о чем я спрашивал, кто-нибудь в вашей общине и в вашем городе?
Он ответил:
— Не думаю. Здесь я священник, и если не знаю я, вряд ли знает кто-либо другой. Но мы верим…
Вот что отличает дзэн от всех остальных религий. Говоря «мы верим», вы отрезаете себя от дзэнского сострадания, отрезаете себя от дзэнских туч, которые могут пролиться дождем и помочь вам расцвести.
Никогда не говори «я верю». Это — самая большая ложь, придуманная человеком. Если знаешь, говори «я знаю», если не знаешь, говори «я не знаю». Вера не может иметь места в жизни. Что ты подразумеваешь, говоря «я верю»? Ты говоришь: «Хотя я не знаю, я думаю, что так должно быть».
Пока ты говоришь о каких-то абстрактных вещах, никто не обращает на это внимания. Но попробуй сказать женщине: «Я верю, что люблю тебя» — и получишь от нее оплеуху. Верю? — ты либо любишь ее, либо нет, ты не можешь сказать «я верю…» Тебе не удастся обмануть женщину. Женщины — существа земные.
Даже Сардар Гурудаял Сингх смеется. Он пытается обманывать женщин, но пока еще не преуспел в этом. Поглядите-ка на его тюрбан цвета радуги! Все же иногда обман ему удается. Есть несколько чокнутых барышень, с которыми не хочет иметь дела ни один санньясин, и люди дают им адрес Сардара Гурудаяла Сингха. Вот с этими-то чокнутыми Сардар Гурудаял Сингх находит общий язык.
Пару дней назад мне пришло письмо от одной чокнутой. Она писала, что обрела просветление. Я ответил: «Отлично! Отправляйся к Сардару Гурудаялу Сингху. Он именно тот человек, в чьем признании ты нуждаешься. Либо ты сделаешь его просветленным, либо он сделает тебя непросветленной. Что-то да произойдет. Отправляйся к нему!» И, как я слышал, Сардар сделал ее непросветленной.
Она расстроилась из-за того, что ее послали к человеку, ничего не воспринимающему всерьез. Он посмеялся над ее просветлением и вселил в нее сомнения — «кто его знает, просветленная я или нет, если Сардар Гурудаял Сингх смеется…»
Чокнутых всегда хватает. Они то становятся просветленными, то становятся непросветленными. Впрочем, когда-нибудь они обязательно обретут просветление. Эти чокнутые так и вьются вокруг Сардара Гурудаяла Сингха. Так что нет нужды сообщать о своем просветлении мне — отправляйтесь прямиком к Сардару Гурудаялу Сингху!
Иккю писал:
Я чуть не потерял рассудок,штудируя науки.Но самая ценная вещь в жизни —песни рыбаков.Над рекой Цзяо —закат и дождь,облака и луна,невыразимое совершенствопоет все ночи напролет.
Иккю — один из лучших поэтов хайку. Не трудно догадаться почему. Он не мечтатель, он очень земной человек.
Я чуть не потерял рассудок,штудируя науки.Но самая ценная вещь в жизни —песни рыбаков.
Услышав песни рыбаков над рекой Цзяо… он говорит, что песни рыбаков — самое ценное, что существует в жизни. Песни рыбаков ценнее любых священных текстов, потому что они подлинны и всегда неожиданны.
