Лариса Ренар - Эликсир любви
– А как они узнали, куда мы едем?
– Думаю, спросили на ресепшене, куда мы заказали такси. Ладно, давай вернемся к нашим практикам, выбери еще одну музу и попроси дар и у нее.
Через час мы уже сидели на террасе греческого ресторана с нашими спутниками, наслаждаясь мусакой и холодным розовым вином. Терраса нависала над морем, поддерживаемая толстенными деревянными сваями. Под ней громоздились камни, о которые с шумом разбивались волны. Иногда брызги долетали сквозь дощатый настил и, дразня, щекотали наши ноги. Но мы не обращали внимания, полностью растворившись во впечатлениях этого дня, чувствуя себя прозрачными звуками арфы.
– Как же не хочется уезжать! – вздохнула Карина, любуясь красным шаром солнца, садящегося в море.
1906
– Как же не хочется уезжать, – вздохнула Аннушка, подходя к дому Арсения. Деревянный двухэтажный домик состоял из кабинета, небольшой столовой с круглым столом посредине и спальни на втором этаже. Кабинет был завален древними манускриптами, книгами, записями и рисунками. Причем книги и рукописи лежали и на небольшом кабинетном рояле.
– Простите за творческий беспорядок, – смутился Арсений, показывая нам свои владения.
– Рояль просто для красоты или кто-то играет? – спросила тетушка.
– Я иногда, – опять смутился Арсений. – Для себя пою романсы!
– Романсы? – все более поражаясь, переспросила я.
– Да, и в последние дни вертится один. – подойдя к роялю, Арсений начал наигрывать мелодию.
– Не уходи, побудь со мной, – стала напевать тетушка, узнав мелодию.
– Мне так отрадно, так светло, я поцелуями покрою уста, и очи, и чело, – уже сев за рояль, продолжил Арсений глубоким, сильным баритоном. – Я поцелуями покрою уста, и очи, и чело. Не уходи, побудь со мной.
Арсений пел уже во весь голос, смотря на меня. Я опять почувствовала, как запылали щеки и забилось сердце. Что я там заказывала в своем описании идеального мужчины? Чтобы он умел играть на рояле.
– Не уходи, побудь со мною, я так давно тебя люблю, – слова романса звучали обещанием и мольбой.
Тебя я лаской огневою и обожгу, и утомлю. Тебя я лаской огневою и обожгу, и утомлю. Не уходи, побудь со мной.
Не уходи, побудь со мною, Пылает страсть в моей груди. Восторг любви нас ждет с тобою, не уходи, не уходи. Восторг любви нас ждет с тобою, не уходи, не уходи. Не уходи, побудь со мной.
Арсений закончил играть и посмотрел на меня. Тут я обнаружила, что тетушка и Аннушка куда-то исчезли. Мы остались вдвоем, смотря друг на друга в каком-то оцепенении и продолжая молчать, и только звуки таяли в тишине, переходя в громкий стук наших сердец. Арсений тихо встал и, подойдя ко мне, прижал к себе, целуя с такой неистовостью, словно боясь потерять меня навсегда. В какой-то момент я уже перестала понимать, что происходит, в голове потемнело, и все превратилось в жар поцелуев и жар скользящих по телу рук, бесстыдно изучающих каждый сантиметр. «Не уходи, – шептали губы. – Не уходи!» – кричала во мне каждая клеточка. И вдруг раздался бой часов, отрезвивший меня.
– Нет! – оттолкнув Арсения, я бросилась к выходу, на ходу застегивая дрожащими пальцами платье, пытаясь прийти в себя.
– Варя, постой, что случилось? Я чем-то обидел тебя?
– Нет! Прости! Не сейчас!
2006
– Нет! Прости! Не сейчас! – Я оттолкнула Спироса, понимая, что еще несколько мгновений – и будет уже глупо что-то предпринимать.
– Это не любовь! – стараясь привести себя в порядок и понимая, что я выгляжу глупо и наивно, я все-таки постаралась что-то объяснить. «Боже, зачем мы согласились поехать в гости к Спиросу?» – ругала я себя. Можно ведь было мило проститься днем в ресторане и разъехаться. Но Спирос был столь убедителен в желании показать нам свой дом и свою коллекцию картин, приглашая на вечеринку, что было трудно устоять. «Любопытство кошку сгубило», – вспомнила я прабабушкину пословицу. Это был наш последний вечер на Корфу, и хотелось, чтобы он был незабываемым.
Спирос заехал за нами в девять вечера. В белых брюках и темно-синей шелковой рубашке, оттеняющей цвет его глаз, он выглядел аристократично и в то же время изысканно-артистично. Так же выглядел и его дом, просторный, из белого камня, с огромными окнами, через которые открывался самый потрясающий вид на острове – на старую крепость и ожерелье огней, опоясывающих побережье. Дом стоял на высоком холме, и несколько террас спускалось к частному причалу, где уже было пришвартовано несколько яхт гостей. Но все внимание было приковано к яхте хозяина и ее необычной раскраске. Все восхищались работой знаменитого художника, которая могла стоить баснословных денег, но была подарена Спиросу в знак расположения и дружбы. Фабрицио вызвался показать нам дом, пока Спирос встречал прибывающих гостей. Мы смотрели на картины, сочетающие яркость экспрессионизма и фантасмагорию сюрреализма. Да и все происходящее казалось каким-то сюрреалистическим. Мулатка из Голландии пела низким голосом блюзовые мелодии, рождающие непонятное томление и желание новой любви. Горящие факелы, бросающие отблески на лица, усиливали атмосферу чувственности и нереальности происходящего.
Фабрицио уже что-то шептал на ухо Карине, и она кокетливо поводила плечиком. Почувствовав себя лишней, я вышла на открытую веранду.
– Я искал тебя, – услышала я голос Спироса. – Пойдем, я покажу тебе мой последний шедевр. – Спирос взял меня за руку и повел в глубь дома. Я послушно следовала за ним на второй этаж, ожидая увидеть новую картину. И когда мы вошли в огромную спальную, я рассеянно оглянулась, ища глазами полотно. Но я лишь увидела посредине огромную круглую кровать, застеленную покрывалом из лисьих шкур, вокруг которой уже горели кем-то зажженные свечи и стояли розы в высокой напольной вазе. Огоньки свечей отражались в огромном, отдельно стоящем старинном зеркале в резной раме темного дерева.
– И где же твой шедевр? – Я повернулась к Спиросу с вопросом.
– Разве это не лучшее, что создано в этом мире? – разворачивая меня к зеркалу и смотря на мое отражение, спросил Спирос.
«Венецианские зеркала недаром ценились во все времена», – подумала я, смотря на себя словно впервые. Мои бирюзовые глаза казались темнее и глубже, рыжие кудри, поднятые вверх и заколотые обычной заколкой, казались изысканной прической, открывающей плечи и длинную шею. Простое белое платье стало похоже на древнегреческую тунику. Грудь казалась больше, а талия – тоньше. И как истинному ценителю прекрасного, Спиросу не терпелось снять последние покровы. Платье легко соскользнуло на талию под чуткими и умелыми пальцами Спироса. Я завороженно смотрела в зеркало, не в силах оторваться от этой картины – темные руки мужчины на белой груди женщины, скользящие по коже и словно создающие трепещущую живую плоть. Спирос наклонился, чтобы поцеловать меня в шею, и тут я очнулась и оттолкнула его, натягивая платье назад.
– Это не любовь! – пробормотала я опять.
– Лара, о чем ты, какая любовь? – Спирос непонимающе смотрел на меня. – Кто верит в наше время в любовь?
– Я верю! – улыбнулась я и, уже совсем придя в себя, чмокнула озадаченного Спироса в щеку и побежала искать Карину и Фабрицио.
1906
– Что у тебя произошло с Арсением? – Тетушка и Аннушка тут же накинулись на меня с вопросами, стоило мне зайти в дом.
– Почему вы ушли? – возмущенно спросила я. – Как вы могли?
– Но он был так мил, – пожала плечами тетушка, – и так хотел остаться с тобой наедине, что мы решили вам не мешать.
– Варя, а разве Арсений не подходит на роль твоего идеального мужчины? – спросила Аннушка.
– В том-то и проблема, – простонала я, – что я еще не разобралась, чего я хочу и кто же мне нужен. Милый молодой человек, но я ничего не почувствовала, несмотря на то, что он почти похож на мою вторую половинку.
– Когда встречаешь кармического мужчину – сразу чувствуешь желание и страсть, а когда встречаешь мужчину судьбы – он может даже вначале не понравиться, – заметила тетушка.
– А чем отличается кармический мужчина от мужчины судьбы? – решила я уточнить.
– Кармический – это тот, с которым надо что-то отработать и расстаться, чему-то научившись, а судьбы – с которым возможна любовь и семья, тот, кто усиливает тебя, а ты усиливаешь его, – объяснила тетушка.
– Ты хочешь сказать, что Камилль, скорее всего, был кармическим мужчиной?
– Думаю, да. Если бы могла все повернуть назад, зная, чем все закончится, ты бы все равно пошла на эти отношения?
– Да, ни минуты не сомневаясь, – ответила я, – слишком многому они меня научили. Я же стала совершенно другой, но… – Немного помолчав, я добавила: – Хотелось бы уже счастливого конца.
– Все в твоих руках. У тебя сейчас есть все знания и вся сила, чтобы создать те отношения, которые ты хочешь, и тот конец, который ты хочешь!
