Бхагван Раджниш - Передача лампы
Это чтобы замаскировать те глупости, которые были сделаны за двадцать лет депрограммирования. Что-то нужно им сказать: «Что вы будете делать теперь? Если не депрограммирование, то что тогда? Примите это как вызов».
Но разве они живы, чтобы принять это как вызов? Разве у них есть какие-либо основания, чтобы принять это как вызов? Что касается всех основ их религии, единственное, что они могут предложить, так это «верьте». Новое человечество хочет доказательств, подтверждений, рациональности, научного подхода.
Вызов возможно принять, если вы можете предоставить научный подход, но с научным подходом они попадут в беду.
Непорочное зачатие доказать будет трудно, воскрешение доказать будет трудно, способность человека ходить по воде доказать будет трудно. Все это можно только принять на веру. Если они хотят вызова и примут вызов, тогда они должны выучить язык науки, язык довода — а не веры.
Я не вижу никакой вероятности того, что христианство может что-то предложить. Оно обречено на смерть. Чем раньше оно умрет, тем лучше — это даст миллионам людей свободу думать по-своему, искать по-своему. Это породит великую революцию, смерть христианства, потому что это самая значительная религия в мире; и это будет не только смерть христианства, это будет начало смерти и других религий. Когда большой брат умирает, другие вынуждены последовать за ним.
В Индии когда кто-то умирает, его старший сын проходит через ненужную пытку: его голову бреют; его усы, бороду — все бреют. Я спрашивал у индуистских ученых, в чем причина этого. Они отвечали: «Мы не знаем, но так было столетиями. Самый старший сын должен сбрить все свои волосы».
Я разговаривал с шанкарачарьей и спросил у него.
— Я не знаю, но что-то в этом должно быть, — ответил он. — А ты как думаешь?
— Я думаю, что это бритье головы — сигнал старшему сыну, что теперь его черед: «Приготовься! Твой отец мертв. Теперь ты крайний. Следующим позовут тебя. Это начало!»
— Откуда ты это взял? — спросил он.
— Ниоткуда. Просто… это же понятно: когда отец умирает, вся ответственность переходит к старшему сыну; он становится главой семьи. И, естественно, он следующий. Тот, кто изобрел этот метод бритья головы, оказал огромную услугу: всему городу становилось известно, что теперь этот приятель может откинуться в любой момент. И этому приятелю также становится понятно, что он должен начинать готовиться, — вопрос только времени. Он теперь первый в очереди.
Смерть христианства, с моей точки зрения, очень важна.
Только католиков семьсот пятьдесят миллионов — половина человечества христиане. Это будет грандиозное освобождение. Папа просит своих последователей принять вызов, но сам он такой трус, он не может принять вызов.
Я не встречал ни одного христианского епископа или кардинала, который был бы способен принять какой бы то ни было вызов. По той простой причине, что их ключевая философия основана на вере, на принятии, на веровании. А человек, который вызывает вас, не собирается принимать это как верование — вам придется представить доказательства, вам придется представить подтверждения, вам придется предоставить очевидцев Бога.
У них даже нет аргументов. А те аргументы, которые предоставляет христианство, несерьезные, неполноценные. Любой может опровергнуть их без особого труда.
То, что их специалисты из семидесяти пяти стран говорят, что депрограммирование должно быть прекращено, имеет колоссальное значение. Это значит, вы не можете больше принуждать человека так, как с успехом делалось до сегодняшнего дня. Времена изменились, и человек достиг определенной зрелости. Он хочет свободы, чтобы выбрать свой жизненный путь. Он не хочет, чтобы это решал кто-нибудь другой; он хочет решать это сам, потому что это первый шаг к утверждению своей индивидуальности.
Если папа действительно считает, что это вызов, он не должен мешать итальянскому правительству выдать мне визу на въезд в Италию. Шестьдесят пять выдающихся личностей Италии, люди с международной известностью, которые сделали вклад в различных направлениях, протестовали: «Почему ему не разрешают въехать?» Правительство не сказало нет, и сейчас уже прошло почти шесть месяцев с того момента, как я подал заявление на получение въездной визы — просто в качестве туриста.
У меня есть свои люди в Италии. Они продолжают говорить нашим саньясинам там: «Да, мы дадим ее, она уже скоро будет». Шесть месяцев каждый день они говорят «завтра».
Но папа сильно влияет на правительство.
Если он действительно имеет в виду вызов, то позвольте нам начать с самого Ватикана.
Я принимаю вызов, и я готов к публичной дискуссии — открытой дискуссии — по каждой христианской догме; и я готов доказать, что это абсолютная бессмыслица, вздор и абсурд.
Ошо, недавно я читал об одной американке, которая утверждает, что она одержима существом из Атлантиды по имени Рамта, которому тридцать пять тысяч лет.
Женщина распространяет мистические послания от Рамты по спутниковому телевидению, в концертных залах и на тысячах аудио-пленок. Люди платят до четырехсот долларов за место, чтобы услышать излияния древнего существа, которые, похоже, по чистой случайности основаны на изрядном количестве современной терапии самопомощи. Я знаю, ты говоришь доверять существованию, но я не могу не относиться к этому скептически. Ты можешь мне помочь?
Анандо принес мне новость об этой женщине. В Америке любая глупость становится привлекательной, и чем больше вам приходится за нее платить, тем она привлекательней.
В других странах вы платите больше, если это нечто очень ценное. В Америке с точностью до наоборот: если вы платите больше, это становится очень ценным.
Эта женщина — я такого раньше не слышал — не только говорит, что ей тридцать пять тысяч лет и что она родом с исчезнувшего континента Лемурии и Атлантиды, но она также говорит, что она воплощение индийского бога Рамы. На деле, она состряпала имя Рамта из Рамы. И во всем, что она говорит, нет ничего нового.
В статье, которую принес мне Анандо, она раскритиковала также и меня. Она сказала, что в тот момент, когда ее книги будут изданы, книги Ошо просто исчезнут из магазинов, никто не будет читать их.
Одно ясно — она их читает! И, возможно, большая часть ее излияний из этих книг. Иначе почему из тысяч книг она выбрала только мое имя? Это не может быть случайным совпадением. Она, должно быть, читала эти книги; она, должно быть, использует материал из этих книг; а теперь она должна доказать, что эти книги неправильные — из-за внутреннего страха, что она из них своровала.
Это очень показательно: по всему миру много писателей, которые воруют слова, предложения, абзацы, целые идеи из книг, не упоминая моего имени, потому что тогда они не будут выглядеть оригинальными; но они боятся, чтобы никто не обнаружил, что это из моих книг, поэтому они вынуждены сделать еще одну вещь: они должны каким-то образом осудить меня, чтобы это уравновесить. «Этот человек не может воровать у Ошо, он против него». Поэтому они делают и то, и другое: они осуждают, они критикуют, и они воруют.
Я не знаю эту женщину, но ясно одно: она читает мои книги. Она ворует из этих книг, она боится этих книг, она бы хотела, чтобы эти книги исчезли из магазинов. Иначе зачем о них упоминать? Я никто. Зачем обо мне тревожиться?
А в Америке это давняя традиция. Всегда есть люди, которые из Атлантиды, Лемурии, Тибета — провозглашающие то, что написано в обычной литературе. Вам нужно сходить в библиотеку и посмотреть, и вы обнаружите, что каждое их высказывание украдено; оно не из Лемурии, оно из публичной городской библиотеки.
Но люди не читают. Они внимают всему этому вранью и платят за него. Это психология: если вы платите четыреста пятьдесят долларов, чтобы посидеть в зрительном зале, когда она входит в транс и начинает говорить… И это не все: если вы слушаете ее и смотрите по телевизору у себя дома, вы платите двести долларов…
Когда люди платят так много денег, они сами себя ставят в затруднительное положение. Если они скажут, что это все ерунда, значит, они сами дураки, раз заплатили. Они вынуждены прийти домой и воскликнуть: «Это отпад. Четыреста пятьдесят долларов ничто. Никакие деньги с этим не сравнятся. То, что она говорит, бесценно».
То же самое было с ЭШТ. Вернер Ерхард брал с людей двести пятьдесят долларов и оскорблял их, не позволял им сходить в туалет. Сеанс продолжался весь день, но им нельзя было поесть, их унижали разными способами — и они заплатили за это двести долларов. Они не могли уйти в середине сеанса, потому что заплатили двести долларов. Они хотели увидеть все — возможно, в конце что-то выплывет. И что-то выплывало: многие люди начинали мочиться, сидя прямо там, в зале! А если вы сдерживали мочевой пузырь целый день и больше сдерживаться не можете, помимо вашей воли оно начинает выходить — то это такое огромное облегчение, что человек чувствует вкус отпускания! И людям это нравилось, потому что это было переживание. Это было переживание!
