Елена Денисова-Радзинская - Мы все из одной глины. Как преодолеть трудности, если ты необычный
– Я – к вам!
Пауза…
Я подумала: «Он, наверное, не актер!»
Леша снова улыбнулся, поспорив яркостью освещения с тусклой лампочкой в коридоре, и представился:
– Я – актер!
Я продолжала молчать и подумала дальше: «Он не поет!»
Дело в том, что Виталина предлагала нам на роль Колобка актера, который потом будет у нас играть Муравьеда, но он сказал, что вообще не поет, а у Колобка очень много песен в роли, поэтому вопрос пения был очень важен.
– Я пою! – продолжал представлять себя Леша, и продолжал совершать Бог чудеса.
Я, вернее мои сомнения не хотели сдаваться без боя. «Он, наверное, неверующий и ничего не поймет в нашей сказке, и ему это будет дико и неинтересно!»
– Я лидер прославления в церкви! – продолжал разбивать все мои аргументы против чудес Леша. Потом выяснилось, что он – наш Леша – в детстве даже пел в церковном хоре в православной церкви на клиросе.
Оставалось последнее. «Да, – подумала я, – это все хорошо, но я знаю, что такое лидер прославления в церкви! Это человек, который занят с утра до вечера во всех репетициях и прославлениях, и времени у него ни на что уже не остается, а у нас – главная роль! Он нужен нам все время! А он будет все время занят!»
Свет Лешиной улыбки опять поспорил с освещением и победил:
– Я как раз сейчас свободен! Я отказался участвовать в одном пошлом мюзикле! И хочу играть у вас!
Бабах! Звон литавр, звон разбитых сомнений, звон православных колоколов, а потом через небольшую паузу – звуки прекрасного Моцарта! Я люблю Моцарта.
Я описала образно то, что в этот момент происходило с моей душой.
Он – Творец услышал и дал! Дал Колобка, дал ответ, дал зеленый свет и главное – веру и надежду, что Он с нами и это – Его, а не моя придуманная воля!
Это было тогда самым главным. И мой Личный неверующий Крот во мне самой наконец умер.
Знаете, когда человек посылается свыше, то вместе с ним посылается столько благословений, что не успеваешь их собирать. Леша с таким уважением и такой почти детской добротой и чистотой отнесся к нашим артистам-аутистам, что они полюбили его от всего сердца.
Потом Леша стал инициатором создания спектакля как проекта, проекта, не должного иметь конца. «Лена! Это только начало! Как мы можем это бросить, если это меняет к лучшему стольких людей, и если это помогает нашим ребятам меняться? Как это может быть концом, если Сам Бог участвует в этом явно! Эти идеи, они так нужны и важны! Мы должны и хотим нести их дальше».
Он столько вложил в это дело честности, внутренней красоты, света и главное – веры! А еще доброты, организационного и продюсерского таланта. Этот трудоголик спал, наверное, часто не больше трех часов в день, разрешал многие трудности, первым приходил на помощь, его фантазия заставляла нас посмотреть на что-то совсем под другим углом, а удивительная вера в каждого из нас и в наше светлое будущее была безгранична.
Он вдохновлял, когда были сомнения, в минуты усталости помогала его дружеско-братская поддержка. А его терпение и прощение людей, когда они были не в лучшем христиански-образцовом виде, являлись крепким фундаментом для дружбы во время напряжения и разногласий.
Его забота об особых ребятах была такой естественной. Он ходил с Антоном в «Мегу» покупать одежду и знакомить его со стилистом, выбрасывать его старые ботинки, покупать красивое и новое: рубашку, брюки, куртку, галстук и т. п. Он провожал нашу Марину из особой команды в самолет, провожал ее даже до туалета в самолете, потому что она летела первый раз и всего сначала боялась. Когда мы организовали день рождения Антону, он запланировал праздновать все дни рождения всех наших особых ребят, как в семье.
Он познакомил меня с Русланом Пшиченко, создавшим ассоциацию родителей особых детей, которая называется «Гектор» по имени сына Руслана – особого мальчика, который сейчас уже на небе.
Помогая, напоминая, вдохновляя и ободряя, он пророчески верил в Красную площадь, когда ее еще и в проекте не было, и делал все для спектакля и центра так, как будто от этого зависела его жизнь. Точно так же пророчески он верил в созданную им музыкальную группу «МИРО», которая сейчас прошла в финал рок-фестиваля, и ребята из которой обещали помогать нашей особой команде, если добьются успеха.
Вот таких людей имеет наша особая команда – самых лучших.
Ты, конечно, похож на настоящего нашего сценического Колобка – ты так же изумительно эффектен, Джеймс-Бондовски красив, и у прекрасной половины человечества вызываешь естественные восхищенные чувства. Как и твой герой, ты талантлив и умен и такой же, увы, пока еще перфекционист, как и он, и иногда тебя немного заносит от веры к орешкам, но… Но в тебе, наш дорогой Леша, к моему и нашему счастью, уже есть такая особая просвещенность Истиной, и такая особая Божья готовность меняться, что слова «Вот он я, Господи! Пошли меня!», которыми отличается Человек веры от тех, кто просто туда (в церковь) ходит, написаны точно для тебя и про тебя.
И я знаю, что если ты к нам в проект прислан по столь горячей молитве и выбран Самим Небом, то все, что будет дальше – с тобой, как и со всеми нами – Он тоже все-все Сам и усмотрит… наилучшим и полезнейшим для нас образом.
Спасибо тебе, наш необыкновенный, самый прекрасный в Мире Колобок – Леша Матюкевич. В своей человеческой щедрости ты познакомил нас с огромным количеством прекрасных людей. Ты привел в проект Зайца-Адвоката (Алексея Новикова), Медведя (Максима Ковалевского) и многих-многих других. Думаю, про Лешу-Колобка (также он исполняет роль Адама) можно будет написать потом отдельную книгу, но это дело времени.
Создатель (настоящий и роль)
В театре Маяковского, где я во время учебы в ГИТИСе проводила почти все время, со мной произошел один интересный случай.
У нас был предмет «атеизм».
И преподавал его священник. Бывший священник. Но как он его преподавал! Это нужно было слышать…
Он рассказывал какие-то необыкновенные на мой взгляд истории о Палестине, о Ком-то, кто называл Себя Спаситель, он приводил нам слова Его проповеди, а потом тихо и извиняюще говорил: «Ну… ну вот была такая… хм… легенда… Просто легенда…»
Но почему-то после этой «легенды» что-то во всех нас менялось, меня очень смиряли эти «легенды», хотя я тогда не знала, что они были правдой.
Один раз я шла по лестнице сзади этого человека, он был очень стар, ходил медленно, держась за перила, и я, очень стремительная и даже нетерпеливая по своему характеру в жизни, – могла бы обогнать его много раз, но я не хотела почему-то этого делать.
Мы так и шли по лестнице очень долго – этот бывший священник, так похожий на настоящего, впереди, и я сзади… Я смотрела на его черное старенькое, где-то заштопанное облачение (священническое или монашеское, без всяких регалий!), я чувствовала даже какой-то необычный, но затрагивающий какие-то непонятные струны моей души, запах. Я не знала тогда еще, что это был запах ладана.
Я шла за ним, нога в ногу, и мне не хотелось с ним расставаться.
Я ничего не запомнила из его слов и рассказанных им легенд, но какой-то Дух влек меня, и я не могла его так просто отпустить…
Я шла и шла, а потом неожиданно для самой себя вдруг заплакала.
Священник обернулся медленно и спокойно, посмотрел на меня, ничего не спросил, но положил свою руку мне на голову, как делают иногда священники при исповеди.
И меня вдруг наполнило необыкновенное чувство покоя и счастья. Я не знала тогда, что это называется благодать…
Я просто ушла от него – от того священника – измененной и смиренной первый раз в жизни…
Потом, в суете дальнейших событий, это все, конечно, забылось…
Но оно не забылось НАВСЕГДА. Это была моя первая встреча с Духом Божьим.
Который успокаивает, утешает и дает надежду.
Когда я рассказывала эту историю нашим особым ребятам, они каждый в ответ могли рассказать о своих встречах, и ведь они у них были.
В этом же театре Маяковского я познакомилась тогда со своим однокурсником.
Томиловым Игорем
Актером, певцом и танцором, «лучшим голосом лазурного побережья Франции».
У него был прекрасный голос (бас), он так шикарно пел Арию мистера Икса, что и я, и другие однокурсники часто просили его это спеть. Увидев дуэт мимов Кирюшкиных, он был настолько впечатлен, что сам научился пантомиме, а до этого занимался семь лет классическими танцами и был солистом разных танцевальных коллективов. И еще он был необыкновенно добрым и каким-то прощающим.
Мы не виделись с ним со времен института – это было довольно давно, но я нашла его телефон и позвонила с просьбой принять участие в нашем проекте.
И он спел Арию Создателя. Нам очень понравилось. Внешний вид Игоря был настолько интересен, что это была просто находка: были и волосы с проседью, и даже борода, и какой-то необычный, но добрый, всепрощающий, Отцовский взгляд.
