Петр Успенский - Четвертый путь
В. Разве человек не должен работать для облегчения страдания?
О. Да, настолько, насколько он может. Но существует страдание, которое может быть облегчено, и существует страдание, которое не может быть облегчено, так как оно зависит от более крупных причин. Спящие люди должны страдать; быть может, в этом страдании имеется большая космическая цель, потому что только страдание может пробудить их. Если люди могут устроить свою жизнь так, чтобы быть счастливыми и довольными во сне, то они никогда не пробудятся. Но все это только разговор, потому что, так или иначе, это не может быть изменено.
В. Существует ли определенное количество страдания, которое должно быть рождено в мире?
О. Вероятно, что для целей возможной эволюции каждый человек должен быть окружен большим количеством возможностей страдания. Эволюция зависит от отношения человека, принимает ли он страдание, и пытается ли он не отождествляться с ним. Может быть, весь этот закон был создан для того, чтобы человек мог стать сильнее, ибо сила может быть создана только путем страдания.
В. Хорошо ли страдать за другого человека?
О. Никто не может страдать за другого; если у меня зубная боль, то она не уменьшится, если у вас также болят зубы.
В. Вы говорите, что человек — это эксперимент.
О. Человек специально сделан для эволюции; он — специальный эксперимент, поставленный для саморазвития. Каждый человек — это эксперимент, но не все люди.
* * *Теперь мы должны вернуться к практическим вещам и изучению личной работы. Необходимо понять ответственность в личной работе, так как, когда человек начинает что-то понимать, формулировать некоторые желания в связи с настоящей работой, его ответственность к самому себе возрастает. Чем больше он понимает, тем больше его ответственность, так как если он ничего не знает и не пытается работать, он не может совершить серьезной ошибки. Но когда человек начинает работать, то он, так сказать, может грешить против настоящей работы, а когда человек совершает ошибки, это может остановить его личную работу. Поэтому, как только человек начинает работать, на него ложится ответственность, и нужно понять, что эта ответственность очень велика, так как учитывается все: что говорится и делается, что не говорится и не делается, — все учитывается и работает за или против человека. Это не произвольное действие: это так в самой природе вещей. Вещи сами по себе создают это.
Для того, чтобы что-либо делать, чего-то достичь, необходимо работать на многих линиях одновременно, иначе человек застревает. Если вы упускаете одну или две линии, вы должны возвратиться и начать сначала; вы не можете выбирать, на каких линиях работать. Предположите, что вы должны работать на пятидесяти линиях, и вы отбрасываете три линии, которые вам не нравятся, и работаете на сорока семи. Тогда, рано или поздно, вы должны вернуться и начать снова сначала на всех пятидесяти линиях, так как, спустя некоторое время, сорок семь линий не смогут вести вас дальше. Под этими линиями я имею в виду попытку вспоминать себя, попытку не отождествляться, не выражать отрицательных эмоций и т. д. Предположите, что вы принимаете все эти линии и пропускаете только одну, относительно болтовни, — и это испортит все. Или, если вы принимаете их все, а в следующий момент забываете, — вы опять-таки никуда не придете. Вот почему мы не можем получить правильных результатов. Мы хорошо начинаем, а в следующий момент забываем и говорим самим себе: «Я не могу удержать в своем уме пятьдесят вещей одновременно».
В. Как можно усилить чувство ответственности?
О. Оно должно быть основано на оценке. Если вы что-то цените, то у вас есть чувство ответственности.
В. Вы сказали, что одним из наших главных затруднений является формирующее мышление. Я не знаю, как можно мыслить не формирующим способом?
О. Думайте в меру ваших способностей и сравнивайте результаты — когда ваше мышление дает результаты и когда оно не дает. Таким способом вы придете к гораздо лучшему пониманию, лучшему в любом смысле, по сравнению с простым интересом о возможности другого мышления. Определения не помогут вам: желание определений — это только оправдание. Если вы находитесь в каком-то очень трудном положении, то вы будете думать наилучшим образом для того, чтобы выйти из этого положения. Думайте таким же образом.
В. Необходимо ли воспринимать вещи по-другому, до того как мы сможем думать по-другому?
О. Мы не можем воспринимать вещи по-другому до тех пор, пока мы не начнем думать по-другому. Мы контролируем только свои мысли, но мы не имеем никакого контроля над восприятием. Восприятие особенно зависит от состояния сознания. Если человек пробуждается на достаточно долгое время, то он может воспринимать многие вещи, которых он не воспринимает сейчас. Это не зависит от желания или решения.
В. Является ли все мышление формирующим, за исключением того, когда мы пытаемся вспоминать себя?
О. Нет, не все, но многое из нашего мышления является формирующим. Но когда мы думаем о серьезных вещах, таких, как идеи настоящей системы, мы либо не можем думать вообще, либо наше мышление не является формирующим, формирующее мышление всегда является бедным, но для некоторых проблем оно просто нелепо.
В. Вы сказали когда-то, что мышление о больших идеях настоящей системы может быть способом прекращения отождествления. Я не понимаю, почему это так и почему отождествление обязательно должно портить мышление?
О. Потому что отождествление делает мысль узкой и неполной, оно связывает вас, вы не можете думать, вы не можете делать выводы. Оно снижает стандарт нормальной интеллектуальной способности человека. Что касается того, почему мышление о крупных идеях настоящей системы прекращает отождествление, то это потому, что вы не можете думать о них, если вы отождествляетесь с ними. Ваше мышление не будет создавать никакого эффекта. Когда мы изучаем, пытаемся понимать, все это означает новый способ мышления. В тот момент, когда мы возвращаемся к старому способу мышления, мы отождествляемся.
В. Вы сказали, что формирующее мышление всегда имеет дело с противоположностями, но как мы можем знать что-либо другое, кроме противоположностей?
О. Не всегда. Я сказал, что это одна из характеристик формирующего мышления. А когда мы думаем, мы должны думать о самом объекте, не о его противоположности.
В. Но если я должен знать о какой-то частной вещи, я должен знать, чем она не является?
О. Вовсе нет. Вы можете знать, чем является та или иная вещь, не составляя каталога того, чем она не является. Это совершенно ошибочное самообвинение: говорить, что вы должны применять такой грубый метод мышления, ибо таким путем вы должны думать о каждой небольшой вещи на протяжении двух лет. Вы можете мыслить о вещах без противоположностей — просто о том, чем они являются. Формирующее мышление не есть мышление. Никогда не забывайте, что формирующее мышление может служить многим полезным целям, но не мышлению.
В. Люди № 1 живут всю свою жизнь с формирующим аппаратом. Означает ли это, что они не имеют никакого роста бытия вообще, с самого начала своей жизни?
О. Не только люди № 1, но также № 2 и № 3 могут жить только с формирующим аппаратом. Огромное большинство людей не применяют ничего другого. Конечно, они имеют некоторый рост бытия; только это, так сказать, не индивидуальный, а массовый рост, в смысле ребенка и взрослого человека. Но их бытие не растет сверх определенного уровня, а мы заинтересованы в росте бытия к человеку № 4.
Обычный рост является естественным; но это не изменяет уровня бытия. И даже этот естественный рост бытия может быть задержан.
В. Я заметил, что если я задаю вопрос, то пока на него отвечают, мой ум работает, и в результате я не слушаю. Чем это объяснить?
О. Совершенно верно. Это просто ассоциативное мышление, механическое мышление. Естественно, если вы задаете вопрос и хотите знать ответ, вы должны остановить ассоциации и уловить, что говорится, и только тогда думать об этом и сравнивать. Если вы не останавливаете ассоциации, ответ приходит к вам смешанным с вашими собственными мыслями, не такой, как то, что было сказано. Поэтому вы никогда не получаете правильного ответа. Борьба с ассоциативным мышлением — это определенная линия работы. Если вы изучаете что-то, прислушиваетесь к чему-то или пытаетесь понять что-то, вы должны делать это со свободным умом. Если вы в то же самое время заняты вашими собственными мыслями, ваш ум никогда не будет свободным, чтобы следовать чему-то.
В. Почему человек скорее склонен спрашивать «почему», чем «как»?
