Бхагаван Раджниш - Мгновения вечности
Политики — всегда трусы. Политики страдают от комплекса неполноценности. Генеральный прокурор штата Орегона не имеет достаточно мужества, чтобы приехать сюда и посмотреть на все происходящее. Но мне кажется, он не может спать, он видит нас во сне, и постоянно думает о нас.
Правительство хочет объявить чрезвычайную ситуацию и представить нас в совершенно нелепом виде, потому что здесь нет насилия, никто не воюет, никого не убивают, никто не делает никакого вреда никому.
Здесь есть полиция штата, полиция округа, городская полиция, представители спецслужб: ФБР, и никто им не мешает заниматься расследованием. Они делают здесь все, что хотят. Они не могут вызвать никакого трения. И, тем не менее, правительство хочет провозгласить чрезвычайную ситуацию, и генеральный прокурор снова выставил Национальную Гвардию вокруг общины в полной боевой готовности.
Я предлагаю: они должны были направить на нас еще и водородные бомбы, ядерные ракеты. Америке не хватило Хиросимы, они не должны терять такой возможности.
Это просто идиотизм, чем они занимаются. Мне кажется, его стоило бы назвать Генеральным Идиотом штата Орегона, а не генеральным прокурором штата Орегона.
Генеральный прокурор штата Орегон взял у меня показания вчера, и я сказал ему, что я всегда был против организаций, и организованных религий, и перед тем, как я молчал, нигде не было ничего, подобного раджнешизму, не существовало такого слова: «раджнешизм».
Генеральный прокурор провозгласил Раджнешпурам нелегальным поселением, нелегальным городом, потому что в нем оказались перемешанными религия и государство, а это противоречит конституции. И поэтому я сказал ему: «Теперь закройте дело. Здесь нет больше религии, поэтому не возникнет больше вопроса о перемешивании религии и государства. Ваше дело теперь выеденного яйца не стоит». Я настаивал на этом «Отвечайте мне прямо». Но он продолжал говорить, что все решит время и суд.
Я сказал ему: «Время и суд решат, но что скажете вы сами? Если нет религии, будьте милосердными и закройте дело. Это совершенно нелепо».
Генеральной прокурор пытался сделать это, и он это сделал. Теперь Национальная Гвардия снова поднята по боевой тревоге против мирных жителей, которые никому не вредили.
Это хорошо известная стратегия всех этих грязных политиков по всему миру, любой может войти в общину и заложить часовую бомбу, и теперь только вы будете отвечать за это. Если бомба взорвется и уничтожит несколько солдат Национальной Гвардии, они начнут стрелять в нас. Это будет предлогом для Национальной Гвардии.
Правительство думает о том, чтобы ввести здесь военное положение. Создается такое ощущение, что может начаться Третья Мировая война между Раджнишпурамом и Америкой. Но к чему здесь военное положение? Мы не совершаем никаких преступлений. Невозможно найти ни одно общество нигде во всем мире, которое было бы таким спокойным и умиротворенным, которое хотел бы остаться наедине с миром, чтобы заниматься своими собственными делами.
Есть такие люди, которые заставляют нас проверять всех, кто входит на территорию общины, но мы не хотим этого. Это сделано специально для того, чтобы нас уничтожить. Мы не насильственные, мы вегетарианцы, мы не хотим никакого насилия, но это их собственное желание. Иначе к чему было бы собирать в Мадрасе всю Национальную Гвардию и держать ее в полной боевой готовности?
Правительство и генеральный прокурор устроили заговор против нас, чтобы уничтожить общину. Я не собираюсь им позволять сделать это в любом случае. Если у них есть здравый смысл, они должны остановиться, они не должны вмешиваться нелегально в наши дела. Это напрасные хлопоты. Но мы их приветствуем. Нам нечего терять, а им есть что терять, их будут осуждать во всем мире.
Я говорил во всем мире средствам массовой информации полтора месяца каждый день во время вечерних интервью, чтобы люди во всем мире поняли, каково здесь истинное положение вещей. И все это понимают. Правительство и генеральный прокурор должны это понимать, что здесь будет происходить. Америка потеряет все уважение во всем мире, потому что у них нет оснований арестовывать меня и арестовывать сотни саньясинов. Мы сотрудничаем, вы хотите арестовать тех, кто сотрудничает с вами? Причем это не те, кто совершил все эти преступления. Создается такое ощущение, что они хотят защитить преступников и уничтожить всю общину. У них появился хороший шанс для этого, но они не должны пребывать в иллюзии. До сих пор они сражались с политиками по-своему. Мы не политики, и они не знают о том, как бороться с мистиками.
В воздухе витает слух, что вас должны арестовать сегодня или завтра. Что вы можете сказать по этому поводу?
Вот-вот. Это действительно тяжелый случай. Это единственное, чего я еще не испытал. Я знаю, что это моя последняя жизнь, и мне хочется, чтобы меня арестовали. Убедитесь, что на меня наденут наручники, потому что если я что-то делаю, я делаю полноценно.
Если меня арестуют, совершенно невинного человека, который не сделал ничего плохого, это будет конец демократии в Америке и начало лицемерия. Это поможет всему миру понять, что Америка не такая, какой притворяется. Она не следует конституции. У нее есть самая лучшая конституция в мире, но худшие политики.
Политики в Америке — это проститутки. Они должны прекратить называть свою конституцию — «Конституцией», а им лучше называть ее: «Проституцией».
Три с половиной года я был в уединении, в тишине, я просто сидел в своей комнате, не контактировал с саньясинами, и все равно они меня считают преступником. Если я — преступник, никого в этом мире нельзя считать невинным.
Это вполне нормально, если у них хватит мужества на это, они должны арестовать меня и показать свои истинные лица миру, показать, что демократия — просто мошенничество. Америка и Советский Союз в этом смысле ничем не отличаются. Скорее даже Советский Союз более прямолинеен, он говорит, что делает, и не притворяется.
Советский Союз может делать много нехорошего, но он называет себя диктатурой пролетариата. Америка называет себя демократичной страной, страной для людей, в которой правительство должно служить людям. Но после моего ареста они уничтожат собственный образ во всем мире.
Я полностью нормальный. И я не хочу упустить такой возможности. Но почему они хотят это сделать завтра? Завтра может никогда не наступить. Пусть лучше сделают это сегодня. Арестуйте меня сегодня.
Арестуйте меня как преступника, закуйте меня в кандалы, чтобы весь мир видел, что это правительство не для людей, но против них. Это правительство за маской демократии носит личину диктатуры, фашистскую личину.
Но они должны помнить. Я спрашивал у нескольких саньясинов, они все хотят, чтобы их добровольно арестовали, они хотят быть со мной. Они хотят прийти с пятью тысячами наручников, а это будет не так просто, мы знаем, как слагается история. Мы не читали книг по истории, мы делаем историю сами. Пять тысяч саньясинов предложат себя добровольно арестовать. И это станет началом американского лицемерия, как я уже сказал.
Мы за американскую конституцию, но не за грязных американских политиков. Я чрезвычайно уважаю и люблю конституцию, в ней есть великие ценности человечества. Но современные политики — это не Авраам Линкольн. Авраам Линкольн, должно быть, перевернулся в своем гробу не раз. Самое святое, что есть в Америке, будет с вами.
Причем не только здесь. Если пять тысяч саньясинов будут арестованы, то же самое случится в каждой стране. Саньясины предложат своим правительствам: «Либо разорвите все связи с Америкой, и пусть у вас даже не останется американских посольств, либо арестуйте нас!» В каждой стране тысячи саньясинов будут делать одно и то же, потому что они чувствуют то же самое, что чувствуете вы. Это будет мировым явлением.
Арестовать меня не так просто. Политики простаки. Но мне нравится их идея. Что касается меня лично, я готов насладиться этим.
Лишь несколько саньясинов останутся для того, чтобы смотреть за общиной, а иначе каждый саньясин должен предложить себя добровольно арестовать.
Два года носился слух, что он собираются арестовать меня, но они не посмели войти на территорию общины по той простой причине, что они знали, что если они не убьют пять тысяч саньясинов, они не смогут арестовать меня. Они не хотели так рисковать, не хотели убивать пять тысяч саньясинов, потому что большая часть из них — американцы. Американская демократия была бы заклеймена навеки.
Они хотели, чтобы я тем или иным образом, покинул территорию общины, чтобы они смогли найти меня. Вот почему они хотели арестовать меня два года, но не могли.
Мы постоянно слушали эти слухи, и постепенно мы привыкли к ним, мы подумали, что это только слухи, у них не хватит на это мужества.
