Мои Предки-Немцы Поволжья (СИ) - Ebermann Katharina
А потом наступило 19 июля 1914 года. До их посёлка долетела весть, что идет война. О! Бог наш! Господи, за что люди убивают себя и убивают других людей.
Меннониты колонии Ам Тракт на альтернативной службе
МИЛЫЕ БРАТЬЯ И СЕСТРЫ" "Наш общий дух, дух Божий, побуждает нас обратиться к вам. Опомнитесь, одумайтесь, проснитесь от ужасной греховной жизни, от ужасной ложной веры в то, что насилие и убийство дозволено, что оно может быть даже благодетельно. Проснитесь от ужасного военного кошмара! Все люди мира - братья и сестры, проявление той Высшей Силы, которая дает жизнь всему, без нея ничего бы не было. Дух Божий один и тот же во всех людях. Откажитесь от войны, пожалейте, не убивайте друг друга! Те, кого вы называете врагами, дети того же Бога-Отца, ваши божественные братья. Настоящий враг наш в нас самих, это грехи, соблазны и суеверия; ложная вера в то, что насилие и убийство дозволено Богом. Бог-Дух наш истинный Отец. Не делитесь на своих и чужих. Все люди родные, во всех единая светлая радость. Дух Божий любовь. Опомнитесь же, милые братья и сестры, откажитесь от ужасного закона насилия, закона войны. Поверьте и живите истинным законом души вашей, законом Бога -любовью. Любите друг друга. Одна душа во всех.“/Цитата/
1 сентября 1914 и к ним пришло горе. Их братьев призвали помочь фронту. С Ам Тракта 68 душь было призвано. Боже, иди с ними, защети их, пусть они с миром вернуться домой. В их числе были призваны дядя Якова Иоганн Унгер. А Корнея Никель и Герхарда Классен призвали на восемь дней, они должны были помогать в организации сборов. В колонии это вызвало огромный шок. Никто не знал куда отправят их сыновей и мужей. Вечером была проведена служба, на которую собралось очень много народа. Господи, услыш молитвы и благослови их! Аминь. С началом Первой мировой войны служба для меннонитов была пересмотрена, им разрешалось служить в больнице в земской организации А 24 сентября 1916 снова 13 Братьев с их Гемайнды забрали в санитары. Дитриха Янцен и Герхарда Валл с Линденау. С Хохендорф Яакоба Шмидт, Г. Валл, Франца Маттиас, Абрама Классен, Koрнелиуса Нойман. С Kоппенталь Aбрама Нойман это всё отцы семейств, они все очень нужны дома. Они оставляли своих жён и детей и шли в неизвестность. Родители Якова тоже надеялись, что их сына вернут сюда, поближе к ним. Но это произошло лишь тогда, когда умер отец. Якова опустили на похороны. Он был в Киеве и едва успел. Следом за ним в администрацию прислали бумаги, что он по истечению четырёхлетнего срока уволен в запас. Так как время было тревожное, неспокойное, в колонии было организовано дежурство. И на караульную службу брали охотно тех кто отслужил. Якова тоже взяли, а куда ему было ещё. Профессии нет, отец умер, надо чтото делать Яков отвык от домашней обстановки, ему всё здесь было интересно. Как будто ново. Тяжело было признавать, что уже нет отца, а сестра Мария вышла замуж. И вот уже Unger Jakob u. Anna Albrecht празднуют свою свадьбу. Свадьба была назначена на 8 июня 1918 года. Вёл свадьбу Петр Дук. Он читал текст Михей 6/ 8, Бог сдержит свое слово, и Господь требует от вас жить в любви, он направил все ваши заботы на себя, довертись ему, ибо Он печется о вас. Потом был гимн № 9-20. День был тёплым, прекрасная погода, все долго гуляли по улице, сидели возле церкви, пели гимны и даже говорили, что Господь Бог благословил эту молодую пару, он с ними сегодня и навсегда. Видно что не под той звездой родился Яков. Всё было уготовлено для него, кроме личной жизни. 9 января 1919 Яков со старым Энгбрехтом вечером поехали перенимать пост в Медемтал. Они подходили к сараям которые должны будут охранять, как вдруг услышали окрик караульных. Это были караульные, которых они идут менять. Они засмеялись и, конечно, отозвались на окрик. Но в эту самую секунду прогремел выстрел. Яков Ризен нечайно нажал на курок. Это произошло какраз на средней улице. Яков упал от боли, кровь хлынула из раны. Дитрих Дук и Яков Ризен бросились к нему, а старый Энгбрехт стал звать людей на помощь. Помочь Якову уже никто не мог, он был в сознании, даже утешал свою молодую жену. Его мать и сестры тоже прибежали и были с ним рядом. Пять часов продолжались его мучения и мучения родственников, они видели что теряют своего сына, мужа и брата. Яков был похоронен, прощальный текст дал Иоганн Teвс Rohm14/8. Гимн 22 №, 36. Только на этот раз погода была как происходящее событие. Было очень холодно и была большая боль для его семьи. Аминь...
/Мария Унгер оставит запись всё в той же записной книжке о рождении маленького Якова Унгер/
Яков и Анна прожили вместе всего семь месяцев и их сын тоже Яков родится позже и не увидит своего отца как и отец не успел увидеть своего сына. Но так случится,что если отцу не надо было брать в руки оружие во время службы, то сыну придётся не только держать его в руках, но и идти на войну, а потом пройти плен. Попав в плен, Яков хорошо понимал своё двухсмысленное состояние. Как отнесутся к нему свои , те свои с кем он оказался в этом жутком месте, примут его как друга по несчастью или как предателя. И что скажут те кто по ту стороту проволоки, веть там немцы, это они взяли их в плен, это они пришли в Россию с войной, как кому объяснить , что он хоть тоже немец, но родился в поволжьи, что его предки пришли сюда по обоюдному мирному соглашению.Кого интерисует история, всё идёт по фактической ситуации, потому что идёт война. Он старался ни с кем не общатся и не привлекать внимания. Когда пришли и зачитали им постановление , то вперёд своих друзей пленников он знал их будущую судьбу и поэтому, когда переводчик читал перевод, у него было время на осмысления случившегося.Их ждало не завидное будущее в этом лагере. Континген был разный и национальности тоже. В бараке Яков тоже не стал оспаривать приорететные места на нарах, лёг на ту к которой он оказался ближе. Когда наступила относительная тишина. Он закрыл глаза и стал читать одну за другой молитвы. Яков вырос среди меннонитов и с детства был в вере, поэтому сейчас в это трудное время общение с богом давало ему силы. Он чувствовал что его тело расслабляется, что душа просит воли, а значит он должен всё преодалеть, ему поможет сила Божья, он будет молится, Бог его услышит и не оставит. Единственное за чем надо следить чтоб не начать читать молитвы в слух, тогда это будет конец всему. Он не заметил как заснул и не знал как долго продолжался сон. Толи услышал его всёже Всевышней, или повезло, но Яков выжил. Вот только рассказать обо всём не всегда мог, он стал сильно заикатся. А когда речь заходила о лагере, практически не мог сказать ни слово. Как он выжил в тех условиях можно догодатся и по этому заиканию. Вышло так что и по немецки и по русски он мог после плена только думать, а говорить его отучили. Яковом звали и отца и деда и двоюродного брата, (сына сестры отца тёти Агнейты.) Якоб пройдёт через круги ада в том числе немецкий плен. Хорошо помню, в газетах было объявление о том что племянник ищет тётю. Искал он и чере знакомых и им удалось найти друг друга. Говорили, что прошло тридцать лет когда родственники нашли друг друга. Якоб жил в Новосибирске, моя бабушка Агнета в Киргизии, а моя мама в Томске. Бабушка приезжала и они с моей мамаой ездили в Новосибирск. Бабушка увидела своего племянника.
АgnethaKlassen /Unger. наша бабушка
Переживая за брата когда он попал под жеребьёвку, позже Агнейта вспомнит об этом не раз, она назовёт своего сына Яковом. И если брата Якова выбирая из тысяч набирали в год примерно сто обязательных на альтернативную службу и он попал в эту сотню. Тогда как с наступлением нового времени мобилизация меннонитов примет тотальный характер. И не только сына Агнейты тоже Якова заберут, но и двух старших дочерей /читайте стихотворение «Комендатура» это о её детях/. И не будет жеребьёвки, а просто придут и скажут и заберут и увезут. Поменяются и условия содержания. Если раньше были кроме обязанностей какието права, то при новых условиях таковых не было. Опять складывается ситуация когда можно сказать, что история повторяется, но только в повторении гайки закручивались круче. Агнейта сразу поняла, что письмо, которое ей принесли, из трудармии, где были её дети, но насторожило то что его писали не дети. Собрав все свои силы в комок, она осторожно развернула треугольник, почта того времени. Письмо было на немецком, но Агнейта никак не могла понять его содержания. Она ещё и ещё раз перечитывала, может она нитак что поняла. Автор письма был их земляком, с их колонии Ам Тракт. И в начале письма он описывал как они ехали. Сначала всех везли вместе, потом женщин отделили и повезли дальше. А они остались в Молотово. Потом он стал описывать как они с Яшей там жили и всё время писал о Яше в прошедшем времени. Яшу увезли в госпиталь у него был апендецит. Почемуто после операции его выписали рано, он был недалеко от кухни, а там в это время чистили картошку. Он бегом забежал на кухню, схватил охапку очистков и бросил их на печку. Очистки ещё даже не нагрелись, и он начал их есть. Он ел их так быстро, как будто боялся что у него их отберут. Потом поблагодарил всех и ушёл, а через четыре часа Яша умер. Агнейта уже ничего не понимала, как будто в сердце загнали занозу. Она читает письмо в котором ей написали как умер её сын. Что может в такие минуты испытывать мать. Сын умер с голоду, а там ещё две дочери и она с оставшимися детьми тоже на грани жизни и смерти. Сколько она просидела держа письмо в одервеневших руках, пока мошинально не начала читать дальше. А дальше шло описание как её сына завернули в простыню и положили в вагон, где лежали такие же мученики и увезли хоронить в очередной братской могиле. Она уже почти не понимала когда читала, что автор письма извиняется, что взял себе его одежду.Эта часть письма даже както отвлекла Агнейту от прочитаного ранее, она была как в тумане, и только губы шептали, конечно, ты правильно сделал что взял одежду моего сына, она ему больше не нужна, а тебя спасёт. Кому она это говорила она не знала и не думала, Агнейта думала об одном , о её сыне Яше. Она помнит как дети уезжали, и последние слова сына, которые он повторял и повторял и по мере удаления их они становились всё тише и тише.И больше она не услышет, не увидит и не обнимет своего Яшу, а там ещё две дочки, что с ними, а дома ещё трое своих и племянница её мужа. Четверо у них уже умерло, и что делать, как ей этих спасти. Надо чтото делать, просто так они не выживут. Как наступило утро она не знает, вот тaк с письмом она просидела до утра, а утром надо на работу. Дочь Катеринa подошла к ней, присела на корточки и тихо спросила, что то случилось, почему она так сидит и не собирается на работу. Так же тихо, почти шёпотом мать ответила, что у них больше нет брата, а у неё сына.
