Юлиус Эвола - Метафизика пола
Порой книга выглядит излишне академичной и слишком серьезной для темы Эроса, который по всей своей сути содержит в себе значительный элемент игры, пусть даже высокой и божественной, для которой индийская традиция придумала специальное имя Лила. С этой точки зрения идеальный русский подход к эротике, в теории представленный гениальными прозрениями Розанова, а в поэзии и жизненной практике - чистейшей любовной лирикой и всей судьбой Пушкина, умевшего боготворить каждую свою женщину, кажется более точно отражающим суть вещей. В самом деле, многочисленные пушкинские романы не помешали Ивану Ильину поставить светоносного поэта едва ли не в один ряд со святыми. Возможно ли подобное сравнение, например, в отношении Мопассана? Кстати, фигура Пушкина, национального гения во многих областях, в том числе и в любовной, ставит на место любую сексуальную доктрину иностранного происхождения, которую могут предлагать России как единственную панацею от якобы пресущей ей варварской асексуальности. Потому любые публикации на эту тему должны восприниматься не как рецепт для заимствования и обучения (судя по Пушкину, мы все знаем и умеем, но только забыли об этом), а как средство, помогающее лучше разобраться в себе и в своей традиции.
Но все приведенные выше замечания не могут зачеркнуть значение этого чрезвычайно интересного и яркого труда, содержащего в себе и новые идеи, и неизвестную насыщенную информацию, и мужественную энергетику, зовущую к раскрытию тайн Эроса - этой самой загадочной сферы человеческого существования и бытия. Книга настолько неоднозначна, что трудно, занимая какую-то одну пристрастную позицию быть объективным в ее оценке. Это касается и практически неизвестной для отечественного читателя всей иделогии консервативной революции и "третьего пути", по поводу которой сегодня бытуют самые полярные точки зрения. Чтобы отразить неизбежное многообразие мнений по поводу книги, мы пошли на то, чтобы дать две сопроводительные статьи - от издательства и переводчика, точки зрения которых совпадают далеко не во всем.
Издательство выражает глубокую благодарность В. Руси-нову за высококачественный перевод текста, прекрасное послесловие и тонкие, насыщенные богатыми мыслями комментарии, и надеется, что книга будет читаться с неослабевающим интересом.
Ключников С.Ю.
ВВЕДЕНИЕ
1. К определению предмета
Заглавие этой книги требует разъяснения. Что такое "метафизика"? Мы употребляем это слово в двойном смысле. Первый - обычен для философии, разумеющей под "метафизикой" предельные, императивные основы бытия. В этом смысле метафизика пола есть изучение неких абсолютов, определяющих как статику пола, так и динамику полового поведения. Прецеденты здесь были. Очень условно окинув взглядом историю, увидим Платона, некоторых авторов "возрождения", затем Беме и его последователей, в том числе Франца фон Баадера, Шопенгауэра, в новейшее же время прежде всего Вей-нингера и, наконец, Карпентера, Бердяева и Клагеса.
Сегодня работ по вопросам пола и их антропологическим, биологическим, социологическим, евгеническим и, наконец, психоаналитическим аспектам великое множество. Сотворен также неологизм для подобных изысканий - сексология. Но все это имеет малое или вообще не имеет никакого отношения к собственно метафизике пола. В этой области, как и во всякой другой, наши современники не заинтересованы в поисках конечных смыслов, или же поиски эти расплывчаты и неясны. Они думают, что можно достичь какой-то очень важной и очень серьезной цели, игнорируя связанную с человеческими характерами эмпирику. В основном же их интересуют побочные, чаще всего патологические, явления.
То же самое касается авторов, вчерашних и сегодняшних, которые рассуждают более о "любви", чем о проблемах пола вообще и секса в частности. Все они больны психологизмом. Даже то, что такие писатели, как Стендаль, Бальзак, Соловьев или Лоуренс опубликовали на этот счет, содержит в себе в действительности очень мало точек соприкосновения с истинными, глубокими смыслами пола. К тому же следствием частого обращения к "любви" явилось то, что сегодня понимается под этим словом. Истощение этого образа под влиянием романтизма и сентиментализма, в соответствии со вкусами этих писателей, не могло не породить двусмысленностей, пошлости и общих мест. И все же, то тут, то там, обычно случайно, вдруг, тот или иной автор может коснуться и глубинного, метафизического измерения любви в ее соотношениях с полом как таковым.
Но в данной книге слово "метафизика" берется еще и в другом значении, дословно-прямом, то есть как наука, которая непосредственно следует за физикой, "сверхфизика". Это, однако, касается не абстрактных идей, а непосредственного опыта - но уже не физического, а именно метафизического, то есть транс-психологического и транс-физиологического, в соответствии с доктриной множества уровней бытия, антропологией, не ограниченной простым биномом "душа-тело", но знающей модальные, тонкие и даже трансцендентные человеческие состояния.
Неведомые большинству наших современников, знания подобного рода были составной частью древних доктрин и традиций самых разных народов.
Подобно путешествующему по незнакомой стране, мы будем месить путь вехами отправных, исходных точек метафизики пола во втором указанном смысле, то есть попытаемся прежде всего понять, как и когда любовно-сексуальный опыт ведет к прорыву обыденного сознания, к перемене личного на сверхличное, к выходу в иные измерения.
Эрос - всегда захватывающий поток, открывающий иные миры. Это знали все и всегда - пусть смутно, но знали. Чтобы знать яснее, не доставало какого-то особого, тонкого чувства, превыше простой чувственности. Не доставало вектора перемещения среди перемещающихся уровней бытия.
У тех же, кто пишет наукообразные трактаты о сексе, дела обстоят совсем плохо. Знание глубин эроса почти полностью утрачено. Тем более знание того, что называют "ирреальным", но что на самом деле реальнее всего на свете. Чтобы познать, следует отбросить все душевно-лирическое, романтико-поэтическое, приукрашивающее, а значит и приуменьшающее значение чувств и страстей.
Продолжая наше обозрение, не обойдем, конечно, и того, что в дальнейшем будем называть профанической эротикой. Это, попросту говоря, весь опыт мужчин и женщин современного Запада и соответствующая литература. Значение, которое так называемые сексологи приписывают любви в целом и завершающему ее животному акту в частности, акту, в котором, как кто-то заметил, формируется существо сложное и ужасное, чрезмерно преувеличено. Ради скоротечных минут мужчина и женщина могут пожертвовать всем подлинно в них прекрасным (Барбюс). Возможно, многие с этим не согласны, им менее всего нужны "фантастика", персонализм, герметизме. Но мир вовсе не такой, каким он представляется нам ежедневно. Истоки же эроса не в сегодняшнем дне. Достаточно бросить взгляд на историю, этнологию, историю религий, мистериософию фольклор, мифологию, чтобы быть уверенным в существовании различных форм эроса и эротического опыта, в которых брезжат глубинные смыслы, чреватые транс физиологическими и транс-психологическими выходами.
Свидетельств этого, хорошо документированных в традиционных цивилизациях, друг от друга очень далеких, слишком много, чтобы избежать мысли, будто бы метафизика пола - чистая фантазия. Да, сегодня многие аспекты эроса атрофированы, латентны, почти не различимы. В обычной половой любви это только следы, знаки, чтобы их как-то выделить, выявить нужно нечто подобное дифференциальному и интегральному исчислению в математике. В самом деле, вряд ли древние сакрально-инициатические формы эроса случайны, вряд ли в них было что-то чего бы не было, пусть сокрыто, и в простом человеческом переживании. Но трудно представить себе, что же превратило переживание в привычку, бесконечно далекую от изначального опыта. Скорее всего, переживание это со временем выродилось, утратило остроту и просто отмерло в нашем цивилизационном цикле, ориентированном на материальный мир. Справедливо сказано: "Отрадно, что человечество занимается любовью глупо и бессознательно, как все, что оно делает; благодаря этому тайна любви еще занимает достойное ее высокое место", [1] Отсюда ясно, что исключительные значения эроса можно засвидетельствовать лишь исключительным образом. Но именно они, хотя и составляют единое целое с аналогичными свойствами на низшем уровне, служат ключом к пониманию как глубинно-потенциального, так и профанического. К. Моклэр, не имея, может быть, в виду большего, чем вариации профанической и, так сказать, естественной страсти, высказывает, однако, проницательную мысль: в любви все совершается бессознательно, а тайне ее причастно лишь ничтожнейшее меньшинство…" В бесчисленной толпе человекоподобных слишком мало собственно людей, да и среди них маловато осознающих смысл любви". [2] Здесь, как и везде, статистика не скажет ничего. Доклады доктора Кинзи о "границах допустимого в половых отношениях цивилизованного общества" в лучшем случае издержки, в худшем - пошлость. Нас это не интересует. Ценно только "нормальное" в высшем смысле этого слова.
