Владимир Топоров - Святость и святые в русской духовной культуре. Том II. Три века христианства на Руси (XII–XIV вв.)

Предпринятые рязанским князем меры не остановили Даниила: он нанес поражение как рязанскому войску, так и монгольскому, и с победой вернулся в Москву с пленным князем, удерживая его в течение нескольких лет, правда, с почестями (тем не менее после смерти Даниила Константин был убит сыном и наследником Даниила Юрием).

Собственно говоря, именно Даниил, а не Иван Калита, стал первым московским князем, которого можно с полным основанием назвать собирателем русской земли. Даниил умел трезво оценивать обстановку, и в зависимости от того, какой она была, он выбирал способ действия. В его распоряжении были точный расчет, умение выжидать в одних случаях или способность к быстрым и решительным, на упреждение, действиям в других. Судя по всему, у Даниила был продуманный план расширения Московского княжества, за которым можно усматривать целую концепцию, продолженную и его сыновьями, особенно удачно Иваном Калитой. Раз приобретенное, «схваченное» Даниил уже не отпускал от себя, показывая выдержку и не поддаваясь ни шантажу, ни угрозам. В 1303 году Даниил сделал стратегически важное приобретение: он захватил Можайск, входивший в состав Смоленского княжества [232]. Таким везет, и у них одно складывается к одному. В том же 1303 году умирает князь Иван Переяславский, у которого не было наследников. Великий князь Андрей Городецкий спешит посадить в Переяславле своих наместников. Казалось бы, планы Даниила относительно Переяславля рушатся. Но он, ссылаясь на завещание умершего князя, изгоняет наместников Андрея, и тот осенью того же года отправляется в Орду [233].

Смысл этой политики Даниила, усвоенный и его наследниками, современный исследователь формулирует следующими словами:

Один явный мотив можно различить во всех агрессивных действиях князя Даниила Московского: его желание расширить свой удел. Коломна находится на юго–востоке от Москвы, Можайск — на западе, Переяславль — на северо–востоке. Хотя изначально территория его удела не охватывала Московский уезд […], Даниил Александрович продолжал удерживать все три захваченные им города. Упорство князя в достижении своих целей стало образцом для его преемников. Умение крепко удерживать то, что однажды захватили, сильно помогло Даниловичам в том, чтобы со временем стать правителями Руси

Переход Переяславля к Москве многое менял в системе межкняжеских отношений и резко нарушал сохранявшееся до того времени равновесие, впрочем, недостаточно устойчивое. Восстановления прежнего соотношения сил великий князь Андрей Городецкий мог добиться только с помощью Орды, куда он и направился сразу же после переяславских событий. Тохта, опытный, расчетливый и дальновидный политик, повелел русским князьям собраться осенью 1304 года в Переяславле, куда были присланы возглавлять съезд ордынские посланники. Присутствовали основные политические фигуры Северо–Восточной Руси — Андрей Городецкий, Михаил, князь Тверской, Юрий, князь Московский. Участвовал в съезде и митрополит Максим, возглавлявший русскую Церковь.

Тохта учел сложившуюся ситуацию на Руси и сделал широкий шаг навстречу русским князьям, не упуская из вида и свои собственные интересы. Ордынские посланники торжественно провозгласили восстановление общемонгольского единства и образование всемонгольского федеративного объединения, в котором русские князья выступали бы сочленами при предполагаемом главенстве ордынской власти. Русским князьям на оставалось ничего лучшего как поклясться следовать этому соглашению.

Но, конечно, их более интересовало не свое положение в монгольской Империи, а ситуация на Руси и соотношение сил внутри нее. Пожалуй, наиболее важным решением съезда было закрепление Переяславля за Москвой, а не за великим князем Андреем Городецким. Несомненно, это одобренное ордынскими посланниками решение диктовалось не симпатиями Тохты к Москве, а соображениями выгоды, в частности, удобством контроля над княжествами Северо–Восточной Руси через Москву, что совпадало, конечно, и с интересами самой Москвы в ее устремленности к первенствующему положению на Руси, которая позже сольется с названием Московской Руси. Но осторожный Тохта понимал, что в этой политической игре Москве должен быть и противовес. Он был найден в Тверском княжестве. Отныне задачей Орды было поддержание равновесия между Москвой и Тверью, политика очередного поощрения их — такого, что поощрение Твери означало одновременное сдерживание Москвы, а поощрение Москвы — сдерживание Твери. Одарив Москву Переяславлем, Тохта в 1305 году делает уравновешивающий шаг: когда умер великий князь Андрей Городецкий и Юрий Московский и Михаил Тверской устремились в Орду в надежде на получение великокняжеского ярлыка, Тохта решил вопрос в пользу Михаила, отвергнув одновременно притязания Твери к Москве по вопросу о Переяславле.

Однако в целом Тохта не был вполне удовлетворен складывающейся новой ситуацией на Руси и, видимо, догадывался об опасности амбициозной политики Москвы и Твери. Кажется, у Тохты были планы полной политической реорганизации Русского улуса. Намек на эти планы Вернадский 1997, 201 видел в сообщении писателя, продолжившего «Историю» Рашида ад–Дина, прежде всего в сообщении об обстоятельствах смерти Тохты. Из этого сообщения следует, что Тохта сам решил посетить Русь и отправился на корабле вверх по Волге, но, однако, не достигнув русских пределов, заболел и умер. «Решение Тохты поехать на Русь было уникальным в истории Золотой Орды. Ни один из монгольских ханов ни до, ни после него не посещал Русь в мирное время в качестве правителя, а не завоевателя. Несомненно, этот исключительный шаг Тохты был вызван намерением провести далекоидущие реформы в управлении его северным улусом» (Вернадский 1997, 201). Наиболее правдоподобное предположение о планах Тохты состоит в том, что он имел намерение упразднить Великое княжество Владимирское и тем самым сделать всех русских князей своими прямыми вассалами с фискальной функцией собирания налогов в своих владениях. Г. В. Вернадский предполагает также, что для предотвращения конфликтов Тохта собирался сделать межкняжеское собрание постоянным институтом. Первый съезд должен был открыть, видимо, сам Тохта, а руководить этим органом должен был высокий монгольский чиновник, возможно, князь–Джучид. «Все это […] означало бы признание Руси (Восточной Руси во всяком случае) вполне состоявшимся партнером как внутри Золотой Орды, так и во всемонгольской федерации».

Такой рисуется политическая ситуация на Руси ко времени смерти Тохты, во всяком случае в призме русско–монгольских отношений.

Этот переходный период, очерченный здесь в основном, в общих чертах (а в отдельных деталях лишь тогда, когда они отсылали тоже к общему и главному), умещается в два десятилетия на рубеже XIII и XIV веков. Он важен тем, что в нем впервые обнаруживается в продолжающемся старом состоянии новая тенденция к сдвигу акцента с противостояния Русь — Орда на противостояния внутри самой Руси, самое существенное из которых выразилось в борьбе Москвы и Твери за первенство в пределах Северо–Восточной Руси. Такой сдвиг означал, что возникли новые, если угодно, относительно благоприятные условия, чтобы заняться своими общерусскими делами, стараясь не раздражать Орду, отношения с которой русские князья научились так или иначе поддерживать. Конечно, выгоды новой ситуации, только еще формирующейся, не следует преувеличивать. Да, будут еще набеги, разгромы, разорения, пожары, не говоря уж о поборах, будет литься кровь, будут многие жертвы — и безымянные, иногда даже массовые, и те, помеченные именами и сохранившиеся в народной памяти, которыми возрастала святость на Руси.

После смерти Тохты освободившееся место правителя Золотой Орды занял его племянник Узбек (1313–1341 — годы его правления). Этот период нередко называют «Золотым веком» Золотой Орды. Избрание Узбека прошло не без сложностей: он был мусульманином, и старомонгольская партия была настроена по отношению к нему оппозиционно. Главное событие этого периода, конечно, состояло в признании ислама официальной религией ханского двора, что в существенной мере предопределило довольно быстрое распространение ислама среди большей части монгольских и татарских подданных хана. Узбек защищал исламскую веру и старался распространять ее. С распространением веры ширился и круг торговых связей. Усиленно использовался ставший безопасным торговый путь из Хорезма в Крым. Описание основанной Узбеком столицы в Сарае Берке, составленное Ибн–Батутой, посетившим в начале 30–х годов XIV века этот город, производит большое впечатление: город был красив и благоустроен; его населяли монголы, кипчаки, аланы, черкесы, русские и греки, и у каждого из этих народов был свой район в городе. Но Узбек проводил в Сарае Берке лишь часть своего времени, в остальные же месяцы он странствовал со своей свитой. И личные желания и политические интересы больше влекли хана на юг — на Балканы, в Египет, на Северный Кавказ. Во всяком случае, в балканские дела он вмешивался не раз, хотя и безуспешно. Отношения с генуэзцами были сложные и изобиловали конфликтами. Вмешивался Узбек и в болгаро–византийский конфликт, и тоже неудачно. При такой занятости «южными» делами «русская» политика не могла быть ни активной, ни конструктивной. Главной ее целью (в отличие от политики Тохты) было предотвращение конструктивной деятельности, направленной к созданию объединенного русского государства. Для этого Узбек старался сохранить спокойствие и равновесие в межкняжеских отношениях вообще и особенно между Москвой и Тверью. Чтобы достичь желаемой ситуации, он готов был пойти на известные уступки. Так, он позволил нескольким из наиболее влиятельных князей самим собирать налоги, что сделало институт баскачества практически излишним; зато он ввел в практику что–то вроде института уполномоченных, которые на местах наблюдали над ситуацией в русских княжествах. Тем не менее в своей «русской» политике Узбеку не удалось добиться тех целей, которые он ставил перед собой. Напротив, время его правления, в существенной степени совпадавшее с временем правления в Москве князей Юрия Даниловича и Ивана Даниловича Калиты, было особенно богато бунтами, возмущениями, восстаниями, кровавой борьбой за власть, жертвами.