Феодор Студит - Преподобный Феодор Студит. Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова
Это тебе, блаженный, от меня в ответ на повеление [писать]; для меня же было бы достаточно святых твоих молитв, пусть даже я и не получаю от тебя писем.
159. К игумену Макарию <87>[735]
Я рад письменно беседовать со всяким благочестивым, тем более с таким и столь великим отцом, уделяющим мне (281) так много любви, молитва которого для меня так же желанна, как дождь для поля. Действительно, преподобнейший мой, я всегда ввиду <p. 77> своей неустроенности и доступности нападениям имею нужду в твоих молитвах, чтобы пережить и невидимое гонение, и видимое. Каково оно, ты видишь: волнения, пытки[736], [которые] если и не сопровождаются явными кровопролитиями, то лишь из зависти, чтобы страдальцы не оказались мучениками, хотя Бог судит о делах не по их[737] мнению, а по голосу правды. Ведь последовательные притеснения и гонения и в самом деле приводят к пролитию крови. Когда, по Писанию, терпят голод, жажду, изгнания и заключения, закованы по ногам и рассажены по одному, подвергаются лишению имущества и преследованиям, живут в ненаселенных местностях, горах и вертепах (ср. Евр. 11:38), не говоря уже о пролитии крови при бичеваниях, – разве это не мученические подвиги? Сколь многие сподобились венцов! Подними очи ума, блаженнейший, и посмотри на всё и на отдаленнейшее, и из собственного подвига удостоверишься в истинности [моих слов].
Мученичество.
Но постоянно побеждай, прелюбезный, каковы бы ни были наступающие и будущие события, чтобы ты стал главою монашеского чина и вся Христова Церковь признала в тебе венценосца за исповедничество, а мы, нижайшие, получили почетное украшение.
160. К другу от друга <88>[738]
Вполне своевременно написать тебе и вспомнить о твоей прекрасной любви, и это не дар, но долг – не только за снисходительность, с которой ты относишься к нам (услышав о ней, кто не подивится исполнению известной заповеди: если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15:13)), но и за доброе твое обращение. Как миру (τώ μύρω) свойственно благоухание, так и твоей честности – милость и любезность. И это не пустое слово. Ибо кто, увидев тебя, не возрадовался? Кто, (282) узнав тебя, не был поражен дружбой? Я узнал, что ты одним лишь слухом о себе привлек некоего так, что он пожелал породниться с тобою, и, что еще более удивительно, он объявил тебя зятем (επιγαμβρεύσασΰαι), когда ты, говорят, нагим вошел в баню, <p. 78> и не потребовал ничего иного по причине того, что выбравший был богат. И справедливо. Ведь облеченный в добродетель богаче всех, как, по рассказам, сказал это и Одиссей, спасшись нагим после кораблекрушения[739]. Как видишь, я не ошибся в отношении [твоего] будущего (εν τοΐς ανόπιν). Впрочем, узнав, что ты возведен на должность комита (κομ/ητάτου), я не сильно обрадовался, ибо для твоего благочестия и разносторонности (αμφοτεροδεξιώσει) быть турмархом[740] (τουρμαρχάτον) – небольшая честь. А тому, что ты уезжаешь далеко, я опечалился. Впрочем, на крыльях письма можно перелетать и входить во взаимное общение.
Так сохрани, добрый сын, если только тебе не тягостно слушать, сокровище православной веры и общения. Поминай меня так же [непрестанно, как и я тебя] и всегда спасайся о Господе.
161. К сестрам Ирине и Кале <89>[741]
Благодарение Утешителю Богу за то, что ваша честная двоица утешилась от скорби по брату[742]. Об этом сообщил нам письмоносец, доставивший нам ваши посылки. Когда мы их увидели, нам казалось, что мы видим и беседуем с самим покойным. Теперь они служат для нас постоянным напоминанием о нем. Да упокоит Бог и его со святыми, часть которых он избрал себе еще при жизни. Да наградит Он и вас за труды и благотворения в память брата в подлинном смысле – за то, что вы посылаете ему его долю и по смерти, хотя он еще при жизни приготовил себе неприкосновенное наследие.
Но зачем [и говорить об этом], если и вы избрали ту же девственную жизнь, ничего не уступаете миру, а всё храните для Бога, (283) ибо остаетесь верны и Православию. Да будет благословенна ваша троица. Благословенна и чета, произведшая вас на свет. Прекрасна ваша рассудительность (ή φρόνησις), блаженно действие.
Молитесь обо мне, святые жены.
162. К консулу Сергию, двоюродному брату <90>[743]
<P. 79> Я вспоминаю о твоей любви, ближний мой родственник, не только тогда, когда пишу, но всегда вспоминаю тебя в своей грешной молитве – не лгу. Ведь я люблю тебя не только как родственника, но и как единомышленника, более всякого другого родственника близкого моему смирению, а также и за то, что ты любишь со мной беседовать, как и сам можешь догадываться, ибо каждый имеет в себе зеркало, [где отражается] любовь его к ближнему. Как тебе известно, нас разлучили нынешние обстоятельства, но как я молюсь о том, чтобы ты сохранился невредимым и чуждым христоборной ереси, так и ты, любезнейший, молись, чтобы и я, грешный, остался неповрежденным во всех отношениях.
Как тебе представляются дела в Византиде[744]? Осталось ли там православное семя или же вси уклонишася, вкупе неключими быша (Пс. 13:3)? Оплакивает ли кто-либо падение или и теперь царит бесчувственное равнодушие так же, как у современников Ноевых, которых потопил дождь небесный? Рыдают ли падшие хотя бы из числа назореев[745] (Ναζιραίων), [оплакивая свое падение] или же как ни в чем не бывало купаются в волнах ереси? Наконец, [как поживает] наш Максиминит[746]? Сообщи мне об этом, сохраняя неповрежденным сокровище веры, дабы нам хотя бы только это представить Богу в чистоте.
163. К клирику Григорию <91>[747]
(284) Радуйся, воин Христа: ты подвергся изгнанию за Него! После того как, подобно золоту, ты был расплавлен и разожжен бичеванием, темницей, мучением, заплеванием, что следовало одно за другим и чего подробно перечислить и невозможно, ты, как венца, удостоился славы изгнанничества. Для острова ты – дар Православия; родина гордится силой твоего мужества. О, чудо, из всего столичного клира ты один – жертва Богу! Где пресвитерство, где <p. 80> подчиненные степени? О, погибель, все [повинуются] течению времени, этому миру, все – [дети] плоти, [дети] страха, все, кроме священного Григория, священника Христова. Я называю твое имя, и оно как будто напоминает мне какое-то божественное слово (άκουσμα). Ты принадлежишь к числу великих Григориев за то, что по смыслу своего имени бодрствуешь[748] над Божественным и ради Бога перенес труды и изнеможение, я прибавил бы – и пролитие крови. Радуйтесь, апостолы Господни, [радуйся], божественный и прекрасный храм[749]! От вас вышел глашатай истины; вы породили мужественного человека, своего священника. Радуйтесь, мученики Христовы, в честь которых красноречивый язык очень часто пел всенощную. Добродетель его общеизвестна, знания – удивительны, а сладкогласие привлекательно.
Ты же, сотаинник мой, и здесь поведай то, чему следует учить: наставь невежд, просвети темных, ради которых Бог определил тебе изгнание. Есть ли кому поддерживать тебя в телесных нуждах или ради Христа ты лишен всего? Впрочем, Христос для тебя жилище, помощник и увенчатель. Не переставай молиться Ему о том, чтобы и я был сохранен целым и невредимым от вечно рыкающего дракона[750].
164. К чаду Анатолию <92>[751]
(285) Всякий раз, когда я получаю от вас письма, я радуюсь, чада любезные и желанные; слышу ваш голос – и наслаждаюсь, умственно созерцаю ваше лицо – и веселюсь. Могу ли когда-нибудь забыть вас – мою душу, мои члены? Еще более радуюсь, когда слышу и узнаю, что вы пребываете вместе неразлучными так же, как [еще] при мне и соединились о Господе. Это есть следствие, прежде всего, твоей обходительности, любезное мое чадо Анатолий, свет умных моих очей, а затем – и того, что ты, доброе чадо мое Савватий, охотно ради Господа подчиняешься своему брату по апостольской заповеди. Ведь Господь, посылая по двое Своих <p. 81> учеников на проповедь (Мк. 6:7), из двух одного подчинял [другому]. С другой стороны, и духи пророческие послушны пророкам (1 Кор. 14:32). Это – наилучший закон, совершеннейшая жизнь.
Посему терпите, возлюбленные, проводя день за днем с настойчивостью и долготерпением. Ведь благодаря этому святые получили обетования, ибо Писание говорит: претерпевший же до конца спасется (Мф. 10:22). Наблюдайте, чтобы не произошло ничего противного заповеди, ничего гибельного не было совершено по дерзости, ничего – по душевному равнодушию. Ведь вы знаете, братья мои, что против нас идет беспощадная война со стороны врага, всегда желающего каким бы то ни было образом нас свергнуть, погубить, проглотить. Но да не даст ему Господь власти над нами, если только мы бодрствуем, внимательны к себе, если только Его святой страх пригвождает плоть нашу и подавляет по временам ее волнение и возбуждение. Всё это признаки войны, ибо плоть желает противного духу, говорит апостол, а дух – противного плоти (Гал. 5:17), чтобы мы творили угодное не нам, а Духу. Христос да поможет нам в том, чем мы по заповеди должны победить сатану как в отношении деятельности, так и веры, борьба за которую достигла теперь высшего напряжения. Смотрите, чада: не бойтесь (286) убивающих тело (Мф. 10:28; Лк. 12:4). Теперь время мученичества; прошу вас, будем сносить всё ради Христа, чтобы получить венцы.
