Феодор Студит - Преподобный Феодор Студит. Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова
А эти на деле оказываются новыми лжеапостолами, когда совершенно не по установленным правилам святых, но вопреки постановленному от них, по своему произволу и решению иногда поступает каждый из епископов, разрешает то, чего по ним нельзя разрешать, и связывает то, чего по ним нельзя связывать. Это вы можете видеть совершаемым ежедневно. Святое осквернено, и прелюбодейный собор явно и тайно служит опорой для греха; низлагается не подлежащий низложению и рукополагается изверженный; подлежащий низлагающим правилам допускается (106) безнаказанно совершать священнослужение, и совершается возведение в степени по приказанию человеческому, а не по определению Бога и правил.
Но, увы мне, как прискорбно изображать все это! И кто из имеющих чувствительное сердце не станет скорбеть и воздыхать? И какой ум, взирая и вникая в это, не признает, что эта ересь отступила от Христа? Впрочем, для чего мне высказывать всё, что есть на уме, и преступать меру письма? Сказанное само собою очевидно, не приукрашено, не трудно для уразумения, потому что, с одной стороны, я не имею способности говорить высоко, но весьма некрасноречив, немногословен и малосведущ, имея и это самое по молитвам общего моего и вашего отца; а с другой – потому что некоторые из вас не могут понять отвлеченного изложения ереси; кроме того, слово истины просто, и эта ересь очевидна, чужда догматов и удобопонятна для младенца. Кому сказал Бог, того речь кратка. Они же неправо поступают, а право поступающих предают анафеме.
Да даст вам Господь благодать во всем, возлюбленные чада!
37. К Иосифу, архиепископу Фессалоникийскому (I, 37)[325]
Ныне присланное ко мне письмо твое, исполненное смирения и мудрости твоей, любви ко мне, несчастному, и превышающей мое достоинство хвалы твоей, преблаженный брат и отец мой, содержит чистую [Col. 1040] и несмешанную истину, далеко светящуюся из световидной души твоей. Радостно приняв ее, я возблагодарил исполнившего желание мое Христа, Подателя всех благ. И как не благодарить? Ты, обогащенный ведением и ревностью о должном и, кроме того, истинный сын общего отца, мыслишь и поступаешь согласно с нами, нижайшими!
Это хорошо: для меня, когда буду выслушиваем, особенно вожделенно согласие нас обоих. Чрез него луч истины яснее блистает, а коварство или, лучше, ночное мерцание противящихся ею ослабляется и помрачается. Впрочем, найдя в (107) письмах разделение необходимого, прости, я изумился. Ибо это разделение не необходимого, а случайного, которое разделяется на три[326]: на большее, равное и меньшее. А первое [разделяется] на настоящее и будущее; потом настоящее подразделяется на постоянное и бывающее, а бывающее подразделяется на подлежащее и сказуемое; часто случающееся переходит в существующее, а это – в необходимое; но [последующее] не переходит обратно [в предыдущее], хотя и от него происходит. Ибо если что необходимо, то оно уже не есть случайно, а часто случающееся, переходя в существующее, бывает необходимым. Например, «всякий человек грамматик» и «некоторый человек грамматик». Первое случайно, ибо оно может быть; а второе необходимо, как скоро оно действительно существует; по смерти же его эта необходимая действительность прекращается; это, так сказать, есть, если есть, то есть дотоле, пока есть. А есть иное, что никогда не изменяется сравнительно с тем, что оно есть, например вечные блага, Ангел и душа. Итак, мы достигли того, чего искали: подпавшего правилу, касающемуся случайного, можно иногда наказывать за другие несчастные дела этого человека по правилу, постановленному касательно необходимого; а подпавшего последнему нельзя по случайному; это уже не допускается и равносильно невозможному, ибо все невозможное в обратном смысле то же, что и необходимое; например, необходимо, чтобы солнце сияло, и, напротив, невозможно, чтобы оно не сияло. Если же оно некогда не сияло, как говорит святость твоя, именно – при страдании Христовом (Лк. 23:45), не знаю, как бывает ночью, – то это чудесные, необыкновенные, не всегдашние явления, а сверхъестественные или преестественные, и, во-первых, это произошло при Домостроительстве Христовом, во-вторых, – при нынешнем беззаконии, которое совершилось отнюдь не в сокровенном месте и не мимоходом, но явно и принято само по себе в законе соборным деянием и изгнанием защищающих истину, как бы за преступление какого-либо из Божественных правил или, справедливее сказать, за тяжкую и нечестивую ересь.
(108) О, дерзость виновников этого! Но как им угрожает осуждение за презрение Божественных законов или, лучше, Евангелия и всех правил, так нам, смиренным, опасно оставлять без внимания что-нибудь из надлежащего. Какая может быть икономия в отношении к тем, которые служат вместе с сочетавшими прелюбодеев и председательствовали на соборе, утвердившем прелюбодеяние, как сказал божественный Василий? [Col. 1041] Ибо он говорит, что иногда и удалившиеся вместе с непокорными, если раскаются, принимаются в тот же чин[327], но не от нас, хотя бы они и раскаялись, но от равностепенных, по выражению божественного Дионисия[328].
Прочее предоставляю твоему благоразумию, которое может свято прозревать и то, что от нас скрывается. Хвала Богу за освобождение братий, если это справедливо. Хвала Богу и за богодарованное терпение твое, брат мой, в жестоких огорчениях от тамошних людей, не обрезанных духом. Не оставь меня постоянным напоминанием, которое пробуждает меня, спящего, еще и теперь нуждающегося в священных молитвах всех вообще и особенно отца нашего и твоих. Я узнал, что ты, благодатию Божией, составил некое произведение[329], и желал бы, если позволишь, прочитать его на пользу.
38. К чаду Арсению (I, 38)
Как я и ныне обрадовался, прочитав письмо твое, возлюбленнейший сын мой, не столько тому, что для тебя более открыта дверь сноситься с братьями, хотя и это вожделенно, сколько Божией благодати слова, которою ты заграждаешь необузданные уста еретиков! Итак, да приложит еще тебе Господь слово ведения и мудрости для обличения защитников нечестия, чтобы (109) тебе справедливо можно было воспевать вместе с божественным Давидом: уста моя отверзох, и привлекох Дух, яко заповедей Твоих не забых (Пс. 118:131, 176). Неистовавшие же прелюбодеи, напротив, делами своими как бы произносят следующие слова Писания: отступи от нас, путий Твоих ведети не хощем (Иов. 21:14). Ибо если бы они знали, то не нарушали бы заповедей Господних и, нарушив, не признавали бы соборно этих преступлений икономией, спасительной для Церкви Христовой, предавая анафеме не одобряющих этого. Такое учение столь нечестиво, что им не только нарушается Святое Евангелие, так как нарушением части естественно нарушается целое, но упраздняется и самое Домостроительство Христово, так как они противоположны одно другому. А что сочетание прелюбодеев, названное ими спасительной икономией, противоположно Божественному и направленному к истреблению греха Домостроительству[330], это очевидно для всякого. Впрочем, этот прелюбодейный собор исполнен и других преступлений, о которых скажет тебе брат Евпрепиан, если тебе случится опять увидеть его.
Нарушением части нарушается целое.
Нападение с двух сторон.
Будь здоров и мужайся, сын мой, отражая невидимо нападающих [бесов] с обеих сторон силою веры, страха Божия и любви. Ибо когда они, нападая извне посредством производимых ими ересей, отражаются православным суждением, то коварные нападают внутри, стараясь похитить душевное сокровище. Да избавимся от их уловления, воздевая руки к Богу, при помощи молитв общего нашего отца и всех благочестивых, я и ты и все братия наши!
[Col. 1044] Игумен Авлита (Αύλητοΰ) играет на флейте (αύλεΐ)[331], но нечто непонятное и несогласное с Духом Святым; слова же его, что он взирает на Рим, суть прикрытие слабости и ложного оправдания сообразно с настоящими обстоятельствами. А то, что он говорит о Савве и Феоктисте, благочестивейших монахах, и будто в Риме делается то и другое, – несправедливо. Ибо они настаивали, чтобы обращающиеся из иконоборческой ереси епископы не были принимаемы в своих степенях, притом не все, но главные и высшие начальники ереси, по словам святого Афанасия[332], что и не несправедливо. (110) Но когда собравшийся в то время собор рассудил принять всех, следуя примеру Четвертого святого [Вселенского] Собора, то и они согласились, потому что не было нарушено что-нибудь необходимое[333].
Относительно же симониан тогда не было объявлено, так как это дело было рассмотрено после собора. А когда было рассмотрено, то… во-первых, епитимия на один год и более <…>[334] (о, дерзновение!) при помощи некоторых монахов, имена которых не буду называть. Издано было им[335] определение об отмене пожизненного извержения [из сана] (τής κααιρεσεως), так что те, которые низложены Богом чрез верховного апостола Петра, снова могут стать священнослужителями Христовыми. Так как на это не только не согласились единомысленные с Саввою, но и вступили в спор с ним, то что делает этот? Он исправляет зло добром: он отрекается, что не назначал такой епитимии и не принимал рукоположивших и рукоположенных за деньги. Но, говоря [это], он изобличается тогдашнею императрицей[336], которой он и был увлечен назначить беззаконную епитимию.
