Феодор Студит - Преподобный Феодор Студит. Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова

1805

Трапеза имеет здесь характер евангельской вечери. Игумен с монахами соответствует Христу с апостолами (см.: Speck. S. 142). – Ред.

1806

Засвидетельствовано, что в Студийском монастыре действительно был огромный очаг (см.: Speck. S. 144). – Ред.

1807

См.: Быт. 27:28–29. – Ред.

1808

Естественно, что одежда монахам выделялась разная, хотя бы вследствие их богослужебных обязанностей. Тем не менее она была проста, и даже о преп. Феодоре говорится, что он носил такую же одежду, как и все (см.: Житие 3, 26). По субботам вестиарий (отвечавший за одежду монахов) раздавал братии новую смену, и несмотря на то что размер мог не совпадать с требуемым, монахи не должны были проявлять неудовольствия, смиренно принимая то, что им досталось. – Ред.

1809

И сам преп. Феодор регулярно посещал больных (см.: Преп. Феодор Студит. Житие 2, 53 // Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 1. С. 206). – Ред.

1810

Более точно – сердца (καρδίαν). – Ред.

1811

Согласно Деян. 18:3, апостол Павел был «делателем палаток» (σκηνοποιός) (см.: Speck. S. 152). – Ред.

1812

В Студийском монастыре, судя по всему, не было отдельных келлий, кроме келлии настоятеля (см. эпиграмму 2), поэтому монахи спали в общих покоях. – Ред.

1813

Заголовок, по мнению немецкого комментатора, выглядит достаточно произвольным и по сути не имеет ничего общего с самим стихотворением. Выраженные в нем мысли часто встречаются в проповедях, обращенных к монахам, среди которых нет ни бедных, ни богатых. Эта эпиграмма представляется немецкому комментатору небольшим наставлением в стихах; впоследствии ей было дано название, которое можно отнести ко всем людям – как к бедным, так и к богатым (см.: Speck. S. 157). – Ред.

1814

Мысль о преходящем характере всего земного встречается практически в каждом оглашении преп. Феодора (см.: Speck. S. 157). – Ред.

1815

Как и предшествующее стихотворение, данная эпиграмма – наставление в стихах; ее тема – принятие св. Причастия. Немецкий комментатор считает, что автор заглавия, по-видимому, имел в виду мирян, посещающих монастырские литургии. Но такое название, с точки зрения комментатора, неверно истолковывает стихотворение, которое адресовано исключительно монахам, «ученикам Христа» (Χριστού μα&ηταί) (см.: Speck. S. 159). – Ред.

1816

Предательство Иуды связано с Тайной Вечерей, и поскольку каждое Причащение является ее повторением, то эта связь прослеживается и в принятии Причастия: недостойное Причастие символизирует поступок Иуды, отсюда предпричастная литургическая формула: «…ни лобзания Ти дам, яко Иуда…» (см.: Speck. S. 160). – Ред.

1817

Обращение «друг», «друже» (φίλε) являлось обычным по отношению к гостям монастыря (см.: Speck. S. 161). – Ред.

1818

Это стихотворение, с одной стороны, наставление о правильном жизненном пути, с другой – обращение к тем, кто не принадлежит к монастырю и даже в него не заходит (см.: Speck. S. 163). – Ред.

1819

Под путем делания здесь следует понимать, очевидно, «практическую философию» (или «деятельное любомудрие») монахов, т. е. аскезу, с помощью которой можно избежать всех нижеуказанных сетей и ловушек. В свете этого вся эпиграмма предстает как приглашение для мирян встать на путь монашеской жизни. Делание не выступает противоположностью созерцания (θεωρία), которое, конечно же, знакомо преп. Феодору и которое он, как указывают исследователи, считает важным; созерцание скорее является высшим уровнем монашеской практики, доступным лишь немногим (см.: Speck. S. 163). – Ред.

1820

Немецкий комментатор указывает на параллели с Мф. 15:19 и 2 Кор. 12:20 (см.: Speck. S. 164). – Ред.

1821

Эпиграмма написана как бы от имени самого монастыря (см.: Speck. S. 166). – Ред.

1822

Здесь говорится о св. Иоанне Крестителе – небесном покровителе Студийского монастыря (см.: Speck. S. 166). – Ред.

1823

Немецкий комментатор предполагает, что это стихотворение было вывешено в будке привратника или, по крайней мере, написано с этой целью (см.: Speck. S. 168). – Ред.

1824

Мысль заключается в том, что не следует пропускать ничего вредного из мира в монастырь (см.: Speck. S. 168). – Ред.

1825

Монастырь закрывался на ночь; кроме того, все сношения с внешним миром прерывались, например, во время Великого поста, когда монахам возбранялось выходить из монастыря, а миряне не допускались в монастырь (см.: Speck. S. 168). – Ред.

1826

Выражение «через эти двери» позволяет предполагать, что стихотворение было вывешено где-то над главным входом или, по крайней мере, написано с этой целью (см.: Speck. S. 169). – Ред.

1827

Греческий оригинал испорчен: одни и те же слова (εξωθούμενος βλάβας) повторяются в 4-й и в 6-й строке. Немецкий издатель старается устранить эту ошибку, полагая, что слова из 6–1 строки по недосмотру попали в 4-ю, и дополняет последнюю («но духом будь возвышен»), основывая на соответствующих местах из сочинений других авторов. – Ред.

1828

Как указывает немецкий комментатор, слово ψαλμος, использованное преп. Феодором, означало прежде всего совместную молитву вслух, слово προσευχή – личную молитву каждого про себя. Но под ψαλμος мог подразумеваться и псалом из Псалтири Давида, тем более что монахи должны были знать Псалтирь наизусть (см.: Speck. S. 170). – Ред.

1829

Женщины не допускались и в сам монастырь (см.: Speck. S. 170). – Ред.

1830

Сравнение с рыбой, выброшенной на берег моря, восходит к св. Антонию (см.: Достопамятные сказания. Авва Антоний, 10). Немецкий комментатор указывает, что это сравнение первоначально относилось только к отшельникам, но стало применяться и ко всем монахам вообще. – Ред.

1831

Ср.: Горе тебе, который подаешь ближнему твоему питье с примесью злобы твоей и делаешь его пьяным (Авв. 2:15). Это единственная из эпиграмм, посвященных монастырю, которая оканчивается столь сильной угрозой. Это объясняется прежде всего опасениями преп. Феодора по поводу дурного влияния, которое могут оказать на монахов слухи снаружи или разговоры о событиях из прошлой жизни (см.: Speck. S. 172). – Ред.

1832

Согласно немецкому комментатору, эпиграмма написана от лица некого «гостеприимца» (ξενοδόχος), заглавие появилось позже и не вполне отвечает содержанию стихотворения (см.: Speck. S. 174). – Ред.

1833

Немецкий комментатор вместе с рядом других исследователей считает, что Феогност – это имя собственное «гостеприимца», от лица которого написана эпиграмма. Впрочем, о ком идет речь, неизвестно. – Ред.

1834

В этих словах дано определение отношения между образом и первообразом с точки зрения иконопочитателей. Это отношение заключается по одноименности (ομωνυμία). Напротив, иконоборцы приписывали образу тождество с прообразом по природе (см.: Speck. S. 176), а потому и отвергали иконы. – Ред.

1835

О почитании (προσκύνησις) ср.: Преп. Феодор Студит. Опровержение иконоборцев III, 2–7 // Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 2. С. 319–321 (см. также письмо 110 (Mai), где преп. Феодор подробно рассматривает эту тему; см: Speck. S. 176). – Ред.

1836

В последних строках рассматривается другой довод иконоборцев, а именно, что иконопочитатели впадают либо в ересь несторианства, либо в ересь монофизитства: изображая Христа, они изображают либо только одну Его человеческую природу, что должно вести к разделению обеих природ во Христе, либо в изображении смешиваются обе Его природы. Однако преп. Феодор делает акцент на утверждении, что Христа невозможно изобразить как Бога, но в Своем Воплощении Он может и должен быть изображен. Решающим доводом против тезисов иконоборцев является учение об Ипостаси (υπόστασις) Христа, из которого следует, что во Христе нет ни смешения, ни разделения обеих природ, Божественной и человеческой; скорее, предметом изображения является не одна и даже не обе Его природы, но общая обеим этим природам Ипостась (см.: Speck. S. 178). – Ред.