Феодор Студит - Преподобный Феодор Студит. Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова
Война против варваров и гонение на еретиков.
Церковь не мстит мечом.
Так, господин, думаем мы, уничиженные, и, скажем по неразумию, даже блаженнейшему патриарху нашему[1358] мы дерзновенно сказали, что Церковь не мстит мечом, и он согласился с этим; императорам же, совершавшим убийство, мы сказали – первому: «Неугодно Богу такое убийство», а второму, требовавшему одобрения на убийство: «Прежде пусть снимут мою голову, нежели я соглашусь на это». Таков ответ от нас, грешных. Вы же, святейшие, если читали другое Евангелие, которого мы не знаем, то хорошо, а если нет, то вдумайтесь в то, что объявил апостол (Гал. 1:8).
456. К монахам миельским (II, 111)
(648) Кончина возлюбленного брата нашего Дионисия, по определению воли Божией прежде сложения мира, уже совершилась. Вам же, братия, да воздаст добром Господь за то, что вы оказали гостеприимство ему, заболевшему на пути, в превосходной вашей обители, и притом дотоле, пока он не оставил тела своего на земле и не возлетел на небо. А что этот брат достоин переселения туда, на это много свидетельств: во-первых, [Col. 1373] испытанное послушание его от юности до старости; затем он дважды был заключен в темницу; однажды ходил на Запад послом от нашей церкви; его благословили апостольские уста и восхвалила церковь Римская; о нем свидетельствовали и многие из братства его. Это муж сильный в деле и слове (Лк. 24:19), исполнитель заповедей Божиих, столп и утверждение собственной обители, явивший много примеров добродетели; то же самое и теперь, во время настоящего гонения, обходя города и селения, в лишениях, в скорбях, в служении слову истины, доколе он не испустил дух, переселившись к Господу.
Такому, как показывает истина, рабу Господнему вы оказали гостеприимство и таким останкам святым устроено Промыслом сокрыться у вас. Поэтому мы еще более воспылали любовью по Богу к вам и желаем вам благ вышнего Иерусалима за то, что вы от искреннего сердца приняли преподобного Дионисия, которого память с равночестными святыми.
457. Огласительное к ученикам своим (II, 112)
Братия и отцы! Другие с прискорбием извещают (649) о кончине своих, а я с великой радостью. Почему? Потому что умершие святые братья наши суть причастники небесного звания. Анф, соответственно имени своему процветавший добродетелями[1359], и Дионисий, отличавшийся праведностью, подобно Дионисию [Ареопагиту]. А какова была смерть того и другого, об этом следует сказать. Один из них, уже возвращаясь из своего странствования и устроив это для нас в последний раз, на обратном пути заболел и священно скончался в монастыре Миельском. Другой, подвергшись болезни, вытерпел, если не дерзновенно сказать, страдания приснопамятного Иова, ибо видел, как плоть его истощалась и кости приставали к плоти; были невыносимые боли, мучения от ран, необычайное истечение чрева, оставалось одно только дыхание; при всем том он с благодарностью [отошел] ко Господу. Вот мужи блаженные, и притом мученики: Дионисий, испытанный труженик Божий, и Анф, агнец Христов; Дионисий, проходивший подвиг послушания от юности до старости, и Анф, с детства и до среднего возраста посвятивший себя послушанию. Оба – сосуды благоугодные Владыке Богу. И не только тем отличались они, за что были хвалимы прежде и после, но и надели на себя диадемы заключения под стражею за правду; а этого что может быть славнее? Один из них имеет и другой предмет для похвалы: именно – он служил господину брату [моему] и архиепископу, и служил долго, и не только долго, но и весьма похвально; во всех отношениях достойный удивления брат.
[Col. 1376] Что же скажем на это, братия? То, что мы все, люди, непременно переселимся отсюда, и переселимся от странствования к истинному покою, из мрака в свет, от смятения к тишине, от войны к миру, туда, где нет угрызающего змия, где не нужно бояться перемен, где каждый получит соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое (2 Кор. 5:10). Поэтому постараемся и мы, братия мои, свято окончить жизнь, чтобы нам избежать вечного Суда и удостоиться Царства Небесного. Страшно впасть в руки Бога живаго (Евр. 10:31). Бог наш есть огнь поядающий (Евр. 12:29). Будем бояться, возлюбленные чада, будем трепетать, восстанем против дракона диавола, и (650) те, которые по-видимому стоят, и те, которые пали, потому что первым и кратковременная слабость может причинить смертное падение, а последним и малое исправление доставит исцеление душевных ран. Еда падаяй не восстает, или отвращаяйся не обратится? (Иер. 8:4).
Ничто.
Так, братия мои, дверь еще не закрыта, торжество еще не кончено. Пощадим самих себя: будем смотреть, как мы живем в городе, где сидим, с какими лицами разговариваем, какова пища наша, отдохновение, сон, беседа, песнопение, всё ли угодно Богу, всё ли полезно ближнему. Будьте милостивы, оказывайте помощь; пусть никто не делает ничего непристойного. Какая польза, если весь мир приобрету, а бедную душу мою погублю (ср. Мф. 16:26)? Какие последствия произойдут для меня в день смерти от здешних удовольствий? Что я почувствую, когда увижу, что бывшие равными мне взяты в Царство Божие, а я ввергнут в тьму кромешную? Поистине, братия мои, ничто – плотские пристрастия, ничто – земное царство, ничто – временная слава, ничто – скоропреходящее богатство, ничто – мимолетное наслаждение, нет никакой пользы ни от чего, почитаемого пристрастными к здешней жизни хорошим и прекрасным, но вся суетство и произволение духа, как говорит испытавший все приятности здешнего века (Еккл. 1:14). И, о, если бы только суета! Но за нее готовятся вечные мучения тем, кто валялся в ней. Нам же, которым дарована от Господа духовная жизнь, какое и сколь великое угрожает наказание, если мы не избежим ее?
Поэтому, братия мои, напоминаю, увещеваю, убеждаю, как должник, как раб ваш ради Господа: станем и впредь жить праведно и преподобно, чтобы нам наследовать вечную жизнь во Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава во веки. Аминь.
458. К игумении Клувийской Евфросинии (II, 113)
(651) Случившееся с блаженной госпожой и общей матерью, ибо я не откажусь назвать ее и нашей матерью за добродетель ее, [Col. 1377] требовало, чтобы мы сами прибыли и воспели ей приличную надгробную песнь, а тебе, осиротевшей и оставшейся без сожительства и единения со своей матерью, высказать утешение, если бы только нашлось такое врачевство, которое могло бы облегчить скорбь и уныние души твоей, но так как это невозможно, то [мы делаем] посещение письмом. О, как отлетела от нас прекрасная мать, христоносная жена, сокровище благоразумия, благодатная личность, святилище благочестия, полное зрелище дней то непостоянных, то постоянных, священный храм, масличная роща сострадания, милосердие с пожертвованиями, поистине богосозданное существо, независтливое око, незлобивое сердце, прежде смерти отрешившееся от здешнего мира для возлюбленного жениха Христа и тамошней жизни, бесконечной и нетленной? О, какими словами мог бы я выразить исторгающееся из сердца моего почитание? Хотя я и поздно узнал эту госпожу и присущие вам добродетели и испытал их столько, как если бы кто-либо концом перста коснулся меда, однако и малое вкушение сообщает понятие о всей сладости; притом, узнав и от более испытавших добродетель ваших сестер, я имею достаточное о ней сведение в Господе.
Она перешла к такому образу жизни от такой жизни (ибо мне нужно взять с самого начала и несколько замедлить речь для утешения), именно: по происхождению она с востока солнца и по месту и по нравам, так как она из Армении, откуда и добродетель; если же обратить внимание и на кровь, (652) то в родстве с царями были военачальники и правители народа и в Армении, и в Греции – говорю о ее супруге. Ибо муж ее имел там первенствующую власть военачальника, равно как и достоинство патриция. Быв отторгнута от него смертью, она не осталась без супруга, но захотела иметь жениха. Какого? Не такого-то или такого-то начальника или царя, как желают многие, преданные плоти и крови, но единого прекрасного Жениха, Начальника мира, поэтому, как соименная миру (ειρηνώνυμος) невеста[1360], она монашеским обетом обручилась с Царем всех Христом, Господом славы (ср. 1 Кор. 2:8). А какие доблести оказала она в этом состоянии, совершая угодное возлюбленному, видно из вышесказанного, хотя неясно. Светлая была у нее молитва, сокрушение, пролитие слез, незлобивый язык, кроткий нрав, христоподобное смиренномудрие, управляемая заповедями десница, богомысленный ум, пламеневшее огнем любви Христовой сердце и, наконец, православное богопочитание и тщательное удаление от общения с еретиками с бесстрашным дерзновением. И удивительно, как она во время свирепствовавшего гонения при помощи Божией сохранила от него не только себя, но и тебя, госпожа, и всю твою святую общину и запечатлела свой исход прекрасным концом, причастившись Святых Таин из православных источников и отшедши отсюда с радостью, что служит яснейшим доказательством достижения желаемых благ – [Col. 1380] Христа и постоянного пребывания со Христом.
