Феодор Студит - Преподобный Феодор Студит. Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова
Приветствует тебя живущий при мне, а я – живущих при тебе.
354. К эконому [монастыря] Символов <255>[1091]
Получил письмо от твоей любви, прочел его и познал твое смиренномудрие, ради которого Бог возвышает любящих (489) Его. Поэтому и ты удостоился в нынешнее мученичество стать общником Его страстей. А что христоборцы, побежденные твердым твоим терпением, отпустили тебя, это совсем не позор, а победа для тебя. Благоугождай Богу на месте, где живешь. Когда кто-нибудь по совести подвизается и очищает себя от восстающих демонских помышлений, то это есть ежедневное мученичество.
Ежедневное мученичество.
Будь всегда благодушен, в добром здоровье и доброй славе. Не забывай молиться обо мне, грешном. Кланяюсь живущим при тебе братьям.
355. К Иосифу, брату и архиепископу <256>[1092]
Когда я услышал твой голос, о многожеланный, возликовал мой смиренный дух, мне показалось, что вижу тебя воочию, всецело прилепившись твоему священному лицу, черты которого никогда не покидают меня и не покинут, даже если бы имеющие власть разлучить нас телесно сослали тебя далеко за Гадес[1093]. Это потому, что любовь [моя] стремится [к тебе], как само собою понятно. А ты, святейший, любя и восхваляя нас, как брат, и не можешь допустить в нас недостатка, [достойного] порицания, ибо это противоречит естественным условиям. Иначе мог ли бы ты, расточая похвалы, нарушать истину? Как ты знаешь, я грешен, сам нуждаюсь в свете и не сияю, терплю ради Христа ничуть не больше твоего и всякого другого, теперь оказывающего сопротивление.
О, если бы хотя столько же! В какое положение привел Господь нашу Церковь, как испытываются все, как будто в горниле! И, однако, мало оказалось золотых, а почти все свинцовые. Ведь Господь сказал: и враги человеку – домашние его (Мф. 10:36). Возьми, [например,] прежде всего Леонтия. Он, как дикий зверь, <p. 208> преследует своих соучеников и опустошает церкви Божии (ср. Гал. 1:13). Да обратит его Господь, а нас да укрепит на предлежащий подвиг, на который (490) должно смотреть не иначе, как на мученичество за Христа, равносильное древним.
Ты еще раньше подвергся гонению за истину, заключен в темницу, в уединение, испытал много зол не раз, а дважды. Ныне переносимыми страданиями ты вступаешь на третью ступень. Тройной венец подобает тебе, преподобнейший, от Святой Троицы. Пусть Фессалоника, сверх прежнего, вечно украшается и твоими подвигами. Пусть и Феодор радуется и гордится своим братом, сам не обладая ничем похвальным. Благородство духа в том и заключается, чтобы жить по смерти. Это и есть предмет, которого мы просим у Господа. Это залог бесконечного Царства, которого вместе с тобою да сподоблюсь и я, несчастный, подражая твоему православию и правой жизни.
Живущий при мне очень низко кланяется тебе, как и я – священному Анфу.
356. К чаду Литоию <257>[1094]
Закончив опровержение [иконоборцев], я опять получил ямбы, и это доставило мне труд. Однако, чадо, ты хорошо сделал, поставив [меня] в известность о них. Средний акростих не соблюдается. Не во всех стихах он начинается с седьмого слога, но в разных различно. [Иногда] он стоит в средине следующего слога, а в таком случае это не акростих. Впрочем, посмотри, как я составил, и узнаешь точно. Получи тетради, прочти их и, переписав, тотчас верни обратно. Береги их тщательно, не говори о них нечестивцам. Это может повлечь смертную казнь. Но если кто из верных, прочитав, найдет какой-нибудь недостаток, или несоответствующее слово, или мысль, то пусть или сам, пробежав, исправит, или лучше сообщит мне. Я написал их не без цели, но, кажется, [в стихах] заключен большой смысл истины.
Поминай нас, чадо, чтобы мы всегда спасались о Господе, как и мы делаем это относительно тебя.
357. К чаду Феодулу <258>[1095]
(491) <p. 209> Уйдя из среды, ты, чадо, нисколько не погрешил, поскольку Бог попустил этому быть, хотя [с другой стороны] это не есть дело совершенства. Впрочем, примирись с братом, с которым ты живешь и которого я приветствую. Спасайтесь оба и друг за друга в страхе Божием ходатайствуйте, скрываясь то здесь, то там, по горам и пещерам (Евр. 11:38) от еретических зверей и проходя путь блаженства. Молитесь и обо мне, грешном, чтобы спастись.
Живущий при мне приветствует.
358. К чаду Навкратию <259>
Узнав, что ты выздоровел, хотя и не окончательно, от тягчайшей болезни, с которой боролся, я, возлюбленный, возблагодарил Господа. Болезнь, посылаемая нам от Бога, промышляющего о нашей жизни, есть упражнение для нашей души, и потому нам следует относиться к ней благодушно. [Апостол] говорит: когда я немощен, тогда силен (2 Кор. 12:10).
Смысл болезни.
Так должно судить об этом. Откуда это неистовство жалкого Леонтия против нас, что он так сильно огорчает братьев[1096] и без чувственного кровопролития источает их кровь, иссушая их плоть? Но да исполнится слово Господне: и враги человеку – домашние его (Мф. 10:36). Разве и Господь не Своим собственным учеником был предан на смерть? Обрати внимание: подвизающиеся кому уподобляются? Христу первомученику. А мучитель на кого стал похож? Не только на неблагодарного Иуду, но и на богоубийц Пилата и Каиафу. Как ты знаешь, (492) для злого Леонтия настоящее есть последствие прошлых событий: от [покровительства] прелюбодеянию он перешел к иконоборчеству или, правильнее, к христоборству и своим нечестием так приблизился к державному, что и именем своим стал похож на него. Имя того – Лев, собственное; имя этого – Леонтий, производное, как от огня – пламя, из железа – стрекало. Но близок Господь ожидающим Его (ср. Пс. 144:9; 18), сокрушит стрекало и размягчит железо. Поэтому, брат, не станем огорчаться в страданиях, <p. 210> имея в виду, что долготерпение ведет всех любящих Бога к испытанию и умножению венцов, как издревле и с самого начала это было со святыми. Итак, пусть [это] время продолжается, умножаются мученики, испытывается неподдельное золото. Никто, не очистившись достаточным разжжением и не обнаружив твердости веры, не может быть угоден очистителю золота Богу.
Долготерпение.
А дело Евпрепиана причиняет мне, грешному, огорчение. Однако должно молиться о нем. То, о чем ты спрашивал, я и сам знаю, обстоит не так. Эти [люди], как монахи, так и монахини, вовне носящие всегда белые одежды, хотя внутри они и светоносцы, суть лишь втайне святые. Это есть один из видов икономии, так сказать, по лицемерию (παρά την υπόκρισιν) [и состоит в том, чтобы] на определенное недолгое время или на [определенном] месте менять внешность, или привычки, или обращение. К первому прибегал святой Авраамий, ко второму святой Давид, а к третьему святой Петр[1097]. Когда грозят два бедствия – падение или уклонение, лучше избрать легчайшее, то есть второе. Лучше быть тайным монахом и не касаться нечестия, хотя бы под предлогом недостаточности сил, чем быть совершенно отвергнутым.
Да соблюдается канон.
Ты через письмоносца устно передал, что в восьмой главе есть ошибка, противоречащая канону святого Петра[1098]. Я этого не знал. Да соблюдается канон. Кто такой я, несчастный, чтобы отменять законы? Однако и в прочих главах, и в тех, которых ты сейчас попросил, и в тех, которыми я отвечал на вопросы других, я советовал, но не давал правила или закона, общеобязательного по отношению к внешним. Это для меня непозволительно и не в моей власти. Я священник, хотя и (493) недостойный, а не иерарх. Лишь ему и лицам его чина принадлежит право издавать всеобщие каноны и законы.
359. К утверждающим, что Христос неизобразим (II, 33)[1099]
[Col. 1205] Кто говорит, что Христос по телесному виду неизобразим, тот, конечно, пользуясь каким-нибудь естественным доводом и логическим доказательством, защищает это для утверждения истины и для просвещения несведущих. Итак, пусть он, выступив, научит, какое у него есть естественное основание и какая причина такой неизобразимости. Разве [Христос] не принял нашего образа? Разве тело Его не было составлено из костей? Разве зеницы[1100] очей Его не были ограждены ресницами и бровями? Разве уши Его не были устроены с извилистыми проходами? Разве ноздри Его не были приспособлены к обонянию? Разве Он не был одарен цветущими ланитами? Разве устами и языком, губами и зубами Он не произносил слов, не ел и не пил? Разве Он не был снабжен суставами плеч, локтей и рук? Разве Он не имел от природы груди и спины, голеней и ног? Разве Он не возрастал со временем, укрепляясь и преуспевая возрастом (см. Лк. 2:52)? Разве Он не совершал движения при хождении – вверх, вниз, внутрь, вне, направо, налево, кругом? Разве Он не подлежал трудам [Col. 1208] и скорбям и другим безукоризненным (αδιαβλητοις) страстям, не имел волос на голове и не облекал всё тело хитоном? Если же Он несомненно являлся в этом, что всё вместе составляет истинного человека и изображение чего в телесном виде служит неложным образом его, без которого и не может существовать всякое сложное тело, как осязаемое и имеющее цвет, – то не крайняя ли слепота и безбожная дерзость утверждать, будто Христос, сделавшийся единосущным и подобным нам во всем, неизобразим? Как же по уничтожении изобразимости не уничтожатся и все соответственные качества? Свойство (ή ιδιοτης) неизменно, говорит [Григорий] Богослов[1101]. Или как качество может быть изменяющимся и прекращающимся? Пусть объяснит это противник.
