Вадим Черный - Иисус, не знавший Христа
В-третьих, хронология Песаха легко прослеживается, и опровергает христианскую традицию. В частности, Иисус (агнец) оказывается распят не в день жертвоприношения, а на следующий день. Для согласования хронологии, потребовалась очень искусственная гипотеза: Иисус намеренно сказал приготовить трапезу раньше. Но где бы он, например, нашел жертвенного барана для трапезы до дня праздничного жертвоприношения?
Кроме того, в 26:17 ученики сами спрашивают Иисуса, где приготовить ему пасхальный обед. Они бы сами не предложили совершить ритуальный обед раньше обычного, у них для этого просто не было повода.
В-четвертых, ни суд, ни казнь, скорее всего, не совершались в Песах. Даже B.Sanh43, описывая повешение Иисуса (явный комментарий христианской традиции, а не аутентичные воспоминания), датирует его "накануне Песаха". Эта версия отражена у Иоанна. Достаточно вспомнить о позднем происхождении этого Евангелия, чтобы видеть в нем корректировку синоптической версии, наверняка уже тогда критикуемой.
В-пятых, аналогия Иисуса как жертвенного агнца очень сомнительна: а. Обычно в жертву приносились овцы (а не бараны), б. Иисус представлен как жертва искупления (за грех), хотя в Песах приносится жертва в благодарность, в. Неудачно рассматривать Иисуса как жертвенного агнца в день, когда приносятся в жертву десятки или даже сотни тысяч овец, то есть, одну из многих жертв.
В-шестых, именно Суккот, в мистическом толковании, ассоциируется со спасением.
Жертва Иисуса для искупления грехов более естественно датируется Yom Kippur, днем искупления. Как раз до него приходится Rosh ha-Shana, Новый Год, во время которого празднующая толпа приветствовала Иисуса. После Yom Kippur праздник Суккот, которого как раз и могли ожидать жители.
Исх12:27: "это пасхальная жертва Господу, который прошел мимо домов сынов Израилевых в Египте, когда поражал Египтян, и дома наши избавил". Кровь овец на дверях домов израильтян была знаком, избавившим их от поражения в день истребления первенцев в Египте. То есть, это жертва в знак единения израильтян с Б. Это не жертва в искупление грехов, как пытаются представить распятие Иисуса. Аналогия с пасхальной жертвой может означать только одно: Иисус своим распятием ознаменовал восстановление единства уклонившихся, по его мнению, иудеев, с Б. И уж никак концепция пасхальной жертвы не совместима с обращением к народам, не признающим иудаизма.
В 26:20–25 Иисус объявляет ученикам, что один из двенадцати предаст его. Важно понимать, что Иуда Искариот был послан к священникам самим Иисусом. Действительно, даже отбросив чудеса, едва ли бы Иуда долго ходил с Иисусом, слушал его проповеди, и, особенно в духе легковерности того времени, не считал бы Иисуса пророком. По крайней мере, Иуда Искариот не мог не ощущать значительности Иисуса. Зная это, стал ли бы Иуда предавать Иисуса, тем более за подчеркнуто мелкую плату? Конечно, нет.
Кстати, и предательство Иуды было чисто символическим: Иисус не прятался, его легко было выследить вечером и без помощи Иуды. Концепция предательства Иуды противоречит и обычному пониманию значения числа апостолов — по числу племен Израиля. Ведь тогда возникает проблема, какое племя должен был возглавить (судить, представлять, спасать) Иуда Искариот?
Евангелие от Петра является, видимо, поздним текстом, корректирующим нестыковки Матфея в (поздней) истории распятия. Но даже в нем не упоминается предательство Иуды, а Пт14 указывает, что после распятия собрались двенадцать учеников. В достоверном виде этой концепции нет и у Павла. Отсюда, предательство Иуды — очень поздняя вставка.
26:24: "Впрочем, Сын Человеческий идет, как написано о Нем; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предастся: лучше бы этому человеку не родиться". Не обоснована ссылка на Дан9:26: "И по истечении шестидесяти двух недель Мессия будет рассечен". Можно судить, насколько отличается синодальная редакция: "по истечении шестидесяти двух седьмин будет предан смерти Христос".
Под такую принципиальную вставку нужны были обоснования — но их нет. Иуда Искариот исполнял свое предназначение, Иисус это знал, и не мог его осуждать за это. Александрийские христиане-каиниты почитали Иуду, считая, что через него сбылось пророчество.
26:22–23 об учениках: "Они весьма опечалились и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи? Он же сказал в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня". И 26:25 продолжает: "При сем и Иуда, предающий Его, сказал: 'Конечно, не я, ребе?' Он ответил: 'Ты сказал так'". 26:24 прерывает связный текст.
О фальсификации предсказания о предательстве Иуды свидетельствует и композиция эпизода. 26:26–28 (эвхарист) расположен уже после описания того, как ученики ели, и как Иисус объявил им о предательстве Иуды. После этого предсказания Иисус, как ни в чем не бывало, преломляет хлеб, наливает вино и раздает его всем ученикам. Которые по поводу Иуды тоже не переживают, а спокойно причащаются или едят. Не однозначно, вставлен ли эпизод с предательством Иуды или эвхаристом; скорее, оба, но в различное время.
У Матфея описание тайной вечери служит для того, чтобы объявить о предательстве Иуды. Эпизод вечери расположен в 26:17–30. Из них, 26:17–19 выбор места и подготовка к обеду, 26:21–25 — предсказание о предательстве, 26:26–28 или 29 — вставка с описанием эвхариста, 26:30 — окончание обеда и уход на гору Элеон. То есть, практически весь текст собственно с описанием обеда посвящен Иуде.
26:26–28 устанавливает основу популярного христианского обряда: "Иисус взял хлеб и благословив преломил и, раздавая ученикам, сказал: 'Возьмите, ешьте: это Тело Мое. И взяв чашу…сказал: пейте из нее, вы все; Ибо это Кровь Моя завета, проливаемая за многих для прощения грехов'".
Бросается в глаза аналогия с золотым тельцом. Иудеи сделали золотого тельца во время отсутствия Моисея, чтобы через тельца общаться с Б. Фактически, это был идол для концентрации, своего рода обходной путь к Б. Проблема была в том, что использование идола всегда (иначе идол не нужен) ведет к сублимации отношения к Б. - переносу его на идола. Соответственно, последовало наказание. Но это строго то же самое, что использование хлеба и вина для эмуляции Иисуса. Приверженный Закону Иисус не мог такого предложить.
Пить кровь прямо запрещено в Торе, Втор12:23. Причина — иудеи верили, что в крови живет душа существа. Христиане, конечно, могли пить вино (кровь), чтобы приобщиться к душе Иисуса. Но чем такой обряд отличается от поедания каннибалами своих врагов — с целью впитать в себя их храбрость?
Более того, запрещено и в христианстве, Деян15:20: "чтобы они воздерживались от оскверненного идолами, удавленины и крови, и чтобы не делали другим того, чего не хотят себе…" Но для традиции более важным оказался эвхарист, и мнением апостолов пренебрегли.
Лк1:15 ангел объявляет Елизавете, что ее сын Иоанн (Креститель) не будет употреблять вина, как условие назорейства. Иисус же, претендуя быть более, чем назореем, употреблял вино во время эвхариста.
Аналогичный тезис Лк22:19b-20 (эвхарист) является поздней вставкой, отсутствующей в ранних манускриптах. Лука не имел оснований не заимствовать из прототекста эвхарист. Тем более что это была христианская традиция еще со времени Павла. Отсюда понятно, что 26:26–28 появился у Матфея позже, чем был написан Лука. Появился в результате общего процесса согласования текстов мессианской секты с языческими концепциями христианства Павла. На весьма позднее происхождение эвхариста указывает его отсутствие даже в пасторалях.
Употребление вина и хлеба у Луки — имеет характерные черты трансформации обычной традиции в эвхарист. Лк22:17–19: "Потом Он взял чашу и, возблагодарив, сказал: 'Возьмите это и разделите между собой, ибо говорю вам, что с сего часа не буду пить от винограда, доколе не наступит царство Б.' Потом Он взял хлеб и, возблагодарив, преломил его и дал им…" Здесь нет ничего от эвхариста. Но продолжает: "сказав: 'Это тело Мое'". Вероятно, это максимум того, что Луке пришло в голову для объяснения существовавшего христианского обряда. Интересно, что даже язычник Лука не дошел до дикой концепции выпивания крови Иисуса (вина).
В отличие от Матфея, Лука не допускает здесь нарушения логики. У Луки сначала описан эвхарист, а потом предсказание Иисусом предательства Иуды. Вероятно, сначала эвхарист был вставлен в эпизод тайной вечери у Матфея, а потом у Луки история была изложена хотя бы связно.
У Иоанна эвхарист не связан с тайной вечерей, но изложен ранее, в Ин6:48–58. Причем, Иоанн явно описывает уже сформировавшийся обряд. Действительно, описывается значение обряда, а не его происхождение или собственно ритуал. То есть, Иоанн объясняет значение уже существующего обряда. Иисус утверждает, что он есть хлеб жизни, "Едящий Мою Плоть и пьющий Мою Кровь имеет жизнь вечную… Едящий Мою Плоть и пьющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем…"
