Эдгар Кейси - Смерти нет. Другая дверь Бога
(О) Если говорить о желании смерти и желании жизни, то что именно заставляет тебя жить дальше? Воля! Духовная жизнь, сущность Бога самого! Неужели тело настолько слабо, чтобы подавлять в себе желание того, перед чем оно благоговеет, и желать того, что за ним следует по пятам?…
Когда облегчаешь бремя другого человека, твоя собственная ноша становится вдвое легче. Когда облегчаешь бремя многих людей, твоя сила воли укрепляется во много раз. 911–7.
В этом считывании, и в других считываниях для этой женщины было сказано гораздо больше в отношении физического, умственного и духовного планов, но, к сожалению, шестью годами позже она покончила с собой в возрасте тридцати лет, о чем писал в своей заметке Дэвид Кан в июне 1938 года.
Во время записи урока на тему «Судьба» для группы «Стремящиеся познать Бога», который проводился 21 июля 1935 года в Норфолке, Вирджиния, Эдгар Кейси сказал:
Каков путь, показанный нам Учителем? Что обещал нам Учитель? Последнее, что нам предстоит преодолеть — это смерть. Но смерть чего?
Душа не может умереть, ибо она от Бога. Тело может быть оживлено и восстановлено. И именно в этом смысле тело может выйти за пределы земного бытия и его влияния. Но никто из присутствующих здесь этого еще не достиг! 262–85 18 октября 1930 года во время очередного считывания Эдгар Кейси увидел еще один необычный сон:
Я готовился провести считывание. Когда я вышел из тела, я понял, что соприкоснулся со Смертью как с некоей личностью, как с индивидом, как с существом. И я сказал Смерти: «Ты не такая, как тебя обычно изображают: ты не скелет в черной маске или в черном капюшоне, и не Батюшка-Время с серпом. Напротив, ты — красивая, розовощекая, цветущая и у тебя в руке ножницы». На самом деле, мне пришлось дважды посмотреть на ее тело, чтобы разглядеть его формы. И Смерть ответила: «Да. Смерть не такая как многие о ней думают. Это не что-то ужасное, каковой ее часто изображают. Это просто перемена — просто путешествие. Что касается ножниц, то этот инструмент чаще всего служит для человека символическим выражением жизни и смерти. Они действительно объединяют посредством разделения и разделяют посредством объединения. Вопреки тому, как привыкли считать, пуповина выходит не из пупка: она отделяется от головы, то есть от той мягкой части, которая пульсирует у младенца. Поэтому мы видим, как старики, сами того не сознавая, обретают силу, целуя молодых в голову, а молодые, в свою очередь, от таких поцелуев обретают мудрость. На самом деле, эти вибрации можно ускорить до такой степени, чтобы вновь воспламенить или соединить этот шнур, что, собственно, и сделал Учитель с сыном вдовы в Наине. Он не взял его за руку (согласно обычаю того времени, руки прибинтовывались к телу саваном), но погладил его по голове. И тело обрело жизнь, — истинную Жизнь! Понимаете, серебряный шнур может быть разорван, но вибрация…» На этом сон завершился.
Помните, как человек, распятый рядом с Иисусом, спрашивал Иисуса о жизни после смерти. И Иисус ответил: «Истинно говорю тебе, ныне будешь со Мною в раю» (Лука 23:43). В сеансе считывания, проводившемся 12 января 1936 года в Норфолке (Вирджиния) для первой группы «Стремящихся познать Бога», во время урока на тему «Слава» Эдгар Кейси описывал то, что он подразумевает под раем:
Промежуточное бытие. Осознание пребывания в состоянии перехода от материальной фазы сознания Души к духовным фазам. Способность осознавать, что на тех стадиях развития существует братство сущностей (душ). 262–92.
Было бы ошибкой пытаться приводить смерть к общему знаменателю. Это очень индивидуальный, очень личный опыт. В момент этого перехода у каждой сущности проявляется своя способность осознания. Можно отметить и другие различия и сходства.
В считывании, проводившемся в доме Дэвида Кана в Скарсдэйле (штат Нью-Йорк) 13 ноября 1937 года, пятидесятисемилетняя писательница, протестантка, работавшая на радио, спрашивала:
(В) Сразу ли со смертью прекращаются все ощущения в теле? Если нет, то как долго тело сохраняет способность чувствовать?
(О) Здесь проблема такова: все зависит от степени бессознательности в момент этой физической реакции или от того, в какой степени сознание подготовлено к мысли о смерти. Смерть, если говорить о ней в общих словах, — это всего лишь прохождение в другую дверь Бога. Здесь очевидно продолжение сознания… поскольку эти сущности способны передавать свои впечатления сознанию чувствительных людей.
Что касается того, сколько времени может занимать процесс умирания, то многие индивиды остаются в состоянии так называемого умирания многие годы, не осознавая при этом, что они уже давно умерли! Чувства, желания, имеющие отношение к тому, что мы называем пристрастиями, изменяются, либо становятся не осознаваемыми. Особое беспокойство здесь доставляет нарушение способности общаться. Стало быть, что касается продолжительности данного процесса, то для каждой сущности она своя.
Ибо, данность такова, что психические энергии сущности постоянно активны, независимо от того, сознает их сущность или нет. Следовательно, этот процесс становится настолько индивидуальным, насколько индивидуальна каждая личность, в чем уже многие убедились.
(В) Если тело кремировать, почувствует ли оно это?
(О) Какое тело?
Физическое тело — это не сознание. Сознание физического тела — это вещь отдельная. Существует ментальное тело, физическое тело и духовное тело.
Что является строителем? Ум! Ты можешь сжечь или кремировать ум? Нет. Ты можешь уничтожить плотское тело? Да, легко.
Отлучиться от тела — это пребывать с Господом, или с вселенским сознанием, или с идеалом. Отлучиться от чего? Что отлучается? Плотское сознание, да.
Сколько времени требуется на утрату плотского сознания? Это зависит от того, насколько велики пристрастия и желания плотского тела! 1472–2
ГЛАВА 8
ПРИЗРАКИ
Зачастую, особенно в последние годы, отец, проводя беседы в церкви или для членов ИПА, приглашал «тех, кто стоит сзади», то есть умерших, «сущностей-духов», которые также были частью его аудитории. Некоторые из живых никак не могли решить, принимать ли его слова всерьез. Но, наблюдая за тем как он это делает снова и снова, я постепенно пришел к пониманию того, что он «до смерти серьезен» (простите меня за каламбур).
Как я уже отмечал, расти сыном Эдгара Кейси, означало для меня жить с микроскопом и телескопом. Вы знаете, что если посмотреть на каплю воды невооружейным глазом, то она выглядит просто как капля воды. Но микроскоп открывает нам гораздо большее видение. Точно так же, если вы смотрите на ночное небо невооруженным глазом, вы видите только звезды. Но телескоп открывает вам планеты, туманности, кометы — самые невообразимые объекты.
Мой дед, отец моего отца «JI. Б. Сквайр», жил вместе с нами в Вирджинии-Бич. Он умер, когда гостил у моей тети, сестры моего отца, в Хопкинсвилле (Кентукки). На похороны поехал только отец. Все остальные остались дома. Примерно через три дня после возвращения отца, мой дед появился в Вирджинии-Бич. Теперь, когда он умер.
Мы не могли видеть его, но мы его слышали! У него была астма, и мы могли слышать, как он дышит. Все в доме слышали его, даже почтальон и другие посетители. Это было странно, поверьте мне! Отец утверждал, что дед просто приводит в порядок свои бумаги, что он ушел слишком быстро, оставив некоторые дела незавершенными. Он просто приводил в порядок свои дела.
Отец попросил ничего не двигать в комнате, но я не послушался его! Я продолжал бегать наверх и заглядывать в эту комнату. Я думал, что там завелись крысы или мыши. Там действительно был какой-то шум. Папа постоянно говорил мне, чтобы я оставил деда одного, что я могу ему помешать, и что через некоторое время он уйдет.
Однажды я остановил почтальона, оставлявшего почту у передней двери. Он знал моего деда и часто болтал с ним. Я затащил его в дом и сказал:
— Послушай и скажи мне, что ты слышишь!
И я дал ему послушать. В тот момент было слышно, как в комнате наверху, шаркая ногами, ходит мой дед, и как скрипят половицы.
И тогда почтальон спросил:
— Что здесь творится? Наверху кто-то есть? — И я ответил:
— Да, это мой дед.
Он уставился на меня, широко раскрыв глаза, и сказал:
— Но я думал, что Ваш дед умер!
— Да, умер, — заверил я его.
Этот почтальон весь побелел как полотно и быстро ушел. С того момента он оставлял почту у ворот и даже не заходил к нам во двор.
Вскоре после этого, во время обеда, мы все (мама, Глэдис Дэвис, отец и брат) слышали эти звуки. И я сказал:
— Мне нужно пойти наверх. — На что отец ответил:
— Я бы на твоем месте туда не ходил.
Тем не менее, я выскочил из-за стола и помчался наверх. Но я туда не дошел! Я поднялся на лестничную площадку и буквально врезался в своего деда, а затем каким-то образом прошел сквозь него. Это напоминало прохождение сквозь паутину, на которую ты наткнулся, гуляя ночью в лесу. Я целиком оказался в «этом». Я был абсолютно убежден, что «это» было тем, чем и должно было быть. То, через что я прошел, было совсем холодным.
