Константин Ковальчук - Беседа о молитве
Я смотрю на реакцию этого иеромонаха. Что он подумал, конечно, не знаю. Но вижу — нужно объясниться хоть сейчас.
Подхожу, говорю: «Знаете, я посмотрел на эту ящерицу и вспомнил себя. Я ведь, фактически, такой же. Как приходилось замечать: когда попадет жук в стеклянную банку и сидит там тихонько, то думаешь: „А!.. Он, наверно, уже сдох“. И оставляешь его без внимания. А когда этот жук все же барахтается, то думаешь: „Бедный, сколько он там уже барахтается! Надо его вытащить оттуда, он же не вылезет из этой стеклянной банки сам“. Вынимаешь его, выпускаешь на свободу, и он бежит. Так, думаю, и я пред Богом: если я сижу, ничего не делаю в своем нерадении, то я — все равно как этот мертвый жук. А если я хоть что-то делаю, то Господь по милосердию Своему — не по моим делам, а по Своему милосердию, потому что я все-таки барахтаюсь — пожалеет и меня. Ведь если мне жалко жука или ящерицу, то, думаю, Господь пожалеет и меня, и изымет меня из „рова страстей и брения тины“ (Пс. 39:3)».
Нужно запомнить, что нас спасает Господь. Не мы сами возделываем свое спасение, но Господь по Своему милосердию к нам изымает нас из всякой страсти, в том числе и из духа уныния, ЕСЛИ МЫ ПРОЯВЛЯЕМ (СО СВОЕЙ СТОРОНЫ) ДЕЯТЕЛЬНОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ ГРЕХУ.
Фактически, в нашей жизни бывает то, что мы наблюдаем в природе: то солнечный день, то темная ночь. В «солнечный день» нас осиявает благодать, душа радуется, играет, ликует, все кажется веселым, радостным, и все кругом — ангелы. А в другое время покрывает душу тьма и мрак. Человек ни на кого не хочет смотреть, никого не хочет видеть, ни с кем не хочет говорить. Только бы засунуть голову под подушку, и — «не троньте меня». Это ночь в духовной жизни. И чем усерднее мы с ней боремся, тем быстрее мы освобождаемся Господом от этого мрака.
Нужно понять, и просто знать, что такого, хотя бы кратковременного омрачения, не избегает никто — такие испытания были у каждого Святого Отца. Потому что, как говорит преподобный Исаак Сирин, «кто идет без перемен, тот на волчьем пути», т. е. он попал в прелесть. Если его духовное состояние не изменяется, все время стабильное, без перемен, следовательно, он не на спасительном пути, а на пути заблуждения.
И потому нужно помнить слова апостола Павла, что «любящим Бога все содействует ко благу» (Рим. 8:28). Даже в самые тягостные минуты Господь не отворачивается от нас (как нам это кажется) — в это время испытывается наша верность и преданность Спасителю. И Господь в такие минуты смотрит на нас наиболее внимательно — смотрит, насколько мы Ему верны, насколько мы свои желания предаем в Его Волю и стараемся исполнить то, что Ему угодно.
* * *Иногда приходилось беседовать с современными молодыми людьми и при этом слышать их жалобы на душевное состояние: нападает такая тягота, такое уныние, такое недовольство жизнью, что «хоть петлю на шею». Недоумевают: от чего это происходит, и что при этом нужно делать, чтобы избавиться от такого тягостного мироощущения? Ну, я, что мог, говорил. Но чувствовал, что я не в состоянии ответить на это более полно, потому что у меня не было такого опыта.
И вот однажды случилось следующее. Пришел я как-то с путешествия весьма уставший и измотанный почти до предела. Отдохнул вечером. Отдохнул утром. Задремал на молитве — одолевала тягота. В общем, много я проспал — выспался досыта. И вот, когда я последний раз проснулся и встал — ощутил такое душевное состояние, какого у меня еще не было. Это трудно выразить словами… Жизнь показалась какой-то мрачной, тяжелой, безынтересной, бесцельной, глупой игрушкой… Я ощутил себя (по выражению старца Силуана) «скотиной в человеческом теле».
И тогда я сразу «все понял». Понял, что бывает, когда мы удовлетворяем свои страсти. После того, как мы их удовлетворили и насладились, эти страсти становятся нашими мучителями: находят на нас мрак, уныние, расслабление, тягота — вплоть до того, что «жизнь не в жизнь».
Не напрасно апостол Павел сказал: «Всяк подвизаяйся от всех да воздержится» (1 Кор. 9:25). И преподобный Нил Мироточивый говорит: «Храни себя от всего, что нравится». Это значит, что мы, христиане, должны воздерживаться от всего, что не является необходимостью для нашей жизни, а прельщает лишь наши чувства (повкуснее поесть, подольше понежиться в постели и т. п.).
Конечно, это бесполезно говорить сугубо мирским людям — они все равно не примут. Но тот, кто ведет серьезный, внимательный образ жизни, может принять себе к сведению, что нельзя удовлетворять свои прихоти, т. е. страстные желания.
Нам нужно понять, что чем больше мы стремимся к получению всевозможных удовольствий, тем несчастнее мы становимся в реальной жизни — не столько от внешних обстоятельств, сколько от этого своего эгоистичного, сластолюбивого настроя.
А если мы хотя бы немножко боремся со своими страстями — жизнь для нас бывает интересной и содержательной. И хотя мы и не получаем того благодатного утешения, какое получали прежние Святые Отцы, но все равно мы чувствуем к жизни живой интерес. Как говорила в свое время одна матушка — схимонахиня Илария: «Какая духовная жизнь интересная!» Она повторяла это много раз, потому что чувствовала, что духовная жизнь, действительно, интересная…
А сейчас приходится встречаться и с чисто мирскими людьми, и даже с монашествующими, для которых жизнь становится неинтересной, мрачной и серой. И это именно потому, что мы удовлетворяем свои страсти, т. е. делаем то, что нам хочется. И потому становимся «чадами гнева»[13] еще здесь, на Земле. И это дает нам напоминание, предчувствие, предвкушение того, что ожидает нас там — в вечности.
— Вы привели пример про то, как вдоволь выспались. Непонятно. Вот если человек удовлетворил «настоящую» страсть — водки, например, напился — это понятно: дальше за этим последует наказание. Страсть, действительно, мучает такого человека — его «раздирает», он места себе не находит, голова болит, еще выпить хочется. Ну, или подобные страсти. А если у организма естественная потребность в отдыхе — выспаться досыта хочется? Непонятно, какая в этом-то крамола?
— Да, сон — это естественная потребность. Но Святые Отцы как определяли естественную потребность сна? Когда человек лег, уснул и спит, сколько ему потребуется. Если он проснулся, значит, организм уже ободрился, уже нужно вставать. Ведь раньше будильников не было и часов не было. Спали как: лег, уснул. Проснулся — значит, нужно вставать. Он удовлетворил естественную потребность.
Но если он ложится, поспал, сколько надо, проснулся, на другую сторону перевернулся: «Ну, хоть время уже вставать — да ладно, я еще немножко посплю». Повернулся — еще немножко… повернулся — еще немножко. И уже спать не хочется, а он все: «Да я еще немножко полежу, подумаю: что вчера мне снилось, что сегодня приснилось…», — просто хочется понежиться в постели. А это уже есть удовлетворение страсти (так называемое ласкосердство). И за то, что мы понежились, понаслаждались, мы получим в дальнейшем расплату — эта страсть-сласть превратится нам в мучителя, и будет мучить нас. Вот такая разница между естественной потребностью и удовлетворением своей страсти.
— Но как правильно разобраться с дисциплиной сна? Раньше ведь люди были здоровые: заснули вечером и проснулись утром. А сейчас почти все люди больные. Они двадцать раз за ночь проснутся, перевернутся. Сна нет, из-за этого — сбой режима. Как здесь рассудить? Заснул, через полчаса проснулся — понятно же, что это не его норма сна: полчаса.
— Я не говорю о болезнях, я говорю о здоровом человеке.
— Да ведь сейчас, практически, нет здоровых людей!..
— Если человек серьезно будет определять себя, как больного, то он будет искать врачевания: и духовного, и телесного[14].
Ну, скажем, если человек не засыпает и если он не принимает, к примеру, элениум или что-то подобное — он может принимать просто ложку меда. Если ложку меда принял, то через полчаса его естественно клонит в сон. И если он будет это соблюдать, то будет более глубоко спать.
— Да уж ничего подобного! Мне и пять ложек не помогают. И знаю людей, которым порой не помогают даже таблетки. И при всем том такие люди считаются «здоровыми», потому что кому-то еще хуже. Сейчас жизнь диктует людям совсем иные, чем раньше, нормы.
— В том-то и дело, что дух противления делает душу тревожной, немирной и отгоняет здоровый сон. Помогает одна ложка, а не пять.
А от химиотерапии — лечения таблетками и другими химическими средствами — верующим людям лучше устраняться (или, по крайней мере, хотя бы не увлекаться этим), т. к. многие из медикаментозных средств, увы, могут не производить предназначенного лечебного эффекта, а то и вовсе вредить (подобно, как вредят множество красителей и консервантов). И на превратности современной жизни ссылаться не стоит. Они не могут диктовать нам свои, «иные», нормы жизни, ибо нормы жизни заложены в человеческое естество Творцом. А мир, лежащий во зле, может лишь предлагать — нам свои (соблазнительные для человеческих страстей) искажения жизни. Но ведь не даром говорят, что «только мертвая рыба плывет по течению» — живая же сопротивляется и плывет против течения. Тем паче верующий человек может не сообразоваться веку сему.
