Порфирий Кавсокаливит - Цветослов советов

«Да, Геронда, но неужели быть чувствительным человеком — это плохо?» — спрашивает брат.

«Да, — отвечает Старец, — быть таким чрезмерно чувствительным, как ты, — это плохо. Своими переживаниями ты провоцируешь у себя развитие различных телесных заболеваний. А ты не знаешь, что все душевные заболевания — это демоны?»

«Нет», — отвечает брат.

«Ну, теперь ты это узнал от меня», — закончил наш разговор Старец.

С какой радостью в последнее время Старец говорил о Святой Горе.

— Сейчас я уже только один день в неделю нахожусь здесь (в Милеси), а остальное время провожу там, в моей келье. Я думаю, что уже привык к тому климату. Скоро я отправлюсь в скит, где принял монашеский постриг. Там меня ждут другие монахи, хорошие и духовные. Да сподобит меня Бог там закрыть глаза навеки.

— Но Геронда, разве не опечалятся здесь сестры, которые так Вас любят?

— Опечалятся, если их любовь — человеческая. Когда мы имеем любовь Христову, тогда желаем того, чего хочет тот человек, которого мы любим. Мне открыто, что Христос желает, чтобы я вернулся туда, где дал свои монашеские обеты.

Старец, будучи спрошен об одном человеке, который в тот момент находился очень далеко и которого он никогда не видел, сказал: «Я вижу, что он не работает, а бездельничает, — отсюда и отчаяние». Это заключение отца Порфирия полностью отвечало действительности. И если говорить о том, какие следует принять меры против отчаяния, то первой из них будет — устроиться на работу.

«Когда согрешаешь, не отчаивайся. Мужественно, с упованием на Бога покайся, и если у меня нет возможности принять тебя, то иди исповедуйся духовнику, которого я тебе посоветовал. Только так ты сможешь спастись».

Образ Старца, который уже почти двадцать лет спустя возникает передо мной, полон умиротворения и всегда желанен. Я не помню, чтобы отец Порфирий когда‑либо был жестким или ругал тебя.

— Он был Старцем любви.

— Когда он хотел что‑либо тебе сказать, то говорил всегда очень мягко. Его голос… «Будь благословен…» — он очень часто произносил эти слова. Ко всем он обращался так: «Какой ты хороший… какая ты хорошая…» Он создавал атмосферу полного покоя.

— Да, как много раз он говорил: «Христос — ваш друг, Он любит вас, Он не пугает вас вечными адскими муками».

— В своих беседах Старец особое внимание уделял таинству Исповеди. Он говорил: «Когда ты находишься в Церкви, тогда нет места отчаянию, что бы ты ни совершил, что бы с тобой ни случилось. Отчаянию нет места. Ты можешь нервничать, переживать, но не отчаиваться. Бог в таинстве Исповеди помогает тебе преодолеть все то, что может довести тебя до крайних пределов отчаяния». Старец всегда говорил о значимости священника, о деснице иерея… о том, что из нее исходит Божественная благодать. Очень часто отец Порфирий всю ночь проводил с теми, кто находился уже на грани самоубийства или же приближался к пограничным стадиям, близким к помрачению рассудка и духовному повреждению. Вместе с ними он просиживал до рассвета, и благодаря его любви, исходящей от него благодати и его молитвам все их беды исчезали как сон.

«Если ты не можешь продвигаться вперед, то хотя бы не отступай назад», — сказал мне однажды отец Порфирий, когда я упрямо стал говорить, что снова повторю этот грех.

«В любом деле, которое ты предпринимаешь, знай, что тебя ждет множество препятствий. Ты будешь скорбеть. Однако не отступай, но молись, и Бог устранит все преграды и скорби, и ты достигнешь успеха».

«Жив Бог. Когда ты теряешь всякую надежду, Он посылает тебе нечто такое, чего ты никак не ждешь… надо только верить в Него и любить Его. Так же, как Он нас любит и заботится о нас — как каждый отец о своих детях. Мы все являемся чадами Божиими. И все то доброе, что у нас есть, мы имеем от Бога. Это Его дар. Не слышал ли ты в Церкви такие слова: «Всякое даяние благо, и всяк дар совершен свыше есть»? [32]»

Для одного человека встреча со Старцем стала настоящим откровением. Отец Порфирий видел его душу так же хорошо, как мы видим лицо своего собеседника. Он сказал ему: «Когда сатана надевает на тебя свои кандалы и начинает давить, не оставайся в бездействии, как некоторые люди. Они впадают в уныние, начинают думать и думать. Целыми днями они думают, как будто они столкнулись с непреодолимыми проблемами, тогда как ничего подобного не случилось; просто их заковал сатана. Ты должен всегда быть готов дать отпор, оказать сопротивление, прорвать эту сатанинскую «блокаду». Должен действовать как человек, схваченный и удерживаемый разбойниками, который неожиданно резким движением стряхивает их со своих рук и расшвыривает направо и налево. Он ускользает из их рук и устремляется прочь, ко Христу, Который его освобождает». Старец умолк и начал молиться. Когда посетитель поднялся, чтобы уйти, отец Порфирий сказал ему: «Теперь я ясно увидел твою душу. У тебя есть определенные психологические трудности, которые часто тебя парализуют, но приходит благодать Христова и освобождает тебя». Этот человек был поражен. Позднее он сказал мне, что никто бы не смог описать так точно состояния его души, как это сделал Старец.

Однажды Старец сказал мне: «Христианин должен избегать нездоровой религиозности: как чувства превосходства перед другими по причине своих добродетелей, так и чувства своей худости по причине своей греховности. Одно дело — комплекс, а другое — смирение; одно дело — уныние, а другое — покаяние. Както раз ко мне пришел один мирской врач–психиатр и стал осуждать христианство, потому что оно, как он говорил, вызывает в людях комплекс вины и уныние. Я ответил ему, что согласен с тем, что некоторые христиане, как по своей собственной вине, так и по вине других, заболевают комплексом вины. «Но и ты, в свою очередь, — сказал я ему, — должен согласиться с тем, что неверующие подвержены значительно более страшному заболеванию — гордости. И в то время как комплексы вины на религиозной почве близ Христа преодолеваются через покаяние и исповедь, гордость мирян, живущих далеко от Христа, ничем не излечивается»».

Эти слова Старца пролили свет на некоторые мои недоумения касательно психологического аспекта христианской жизни. Я понял, что отец Порфирий желает, чтобы мы избегали гордости, облеченной как в личину самоправедности «христианского» фарисейства, так и в самоуничижение «христианской», трепещущей от страха совести. Я увидел, что дерзость тех, кто считает себя «чистыми», и страх чувствующих себя «виновными» существенно не различаются между собой, но являются лишь различными сторонами одной монеты — гордости. Потому что истинно верующий христианин освобождается от комплекса вины через исповедь и отпущение грехов и радуется в свободе, дарованной ему Христом. Но, зная, что это дар Божий, он лишь выражает свою благодарность Богу и не превозносится. Он чист через кровь Христову[33], а не за свои подвиги. Таким образом, он радуется, благодарит и не превозносится. Этот человек теперь уже видит, что все люди могут быть добрыми через кровь Христа.

Старец показывал нам путь, идя по которому можно избежать как зла (греха), так и наихудшего из его проявлений — гордости своей добродетелью, и достигнуть лучшего — смирения. Поэтому он старался охранить истинное смирение от опасности подделок. Он говорил мне: «Мы должны быть смиренными, но не должны смиреннословить. Смиреннословие является ловушкой диавола, оно несет с собой отчаяние и бездействие, тогда как истинное смирение дает надежду и ведет к исполнению заповедей Христовых».

Старец своими наставлениями, но еще больше примером своей жизни наставлял свое словесное стадо, направляя его на пастбища любви и смирения. Он сам жил смирением, веря, что он — ничто, потому что Бог, как он говорил, это всё, и всё, что мы у Старца видели, — это не его, но — дары Божии.

Старец горел желанием пробудить наши равнодушные окаменелые сердца, запечатлеть на них образ

Христа, чтобы преобразить нас. С великими усилиями он вселил в нас и раздул искру надежды, чтобы мы никогда не отчаивались и не прекращали борьбы.

Как в нашей личной жизни, так и в жизни нашего народа и всего человечества он усматривал знамения надежды. Однажды вечером, когда мы рассказали ему о наших переживаниях и скорби по поводу того, что происходит вокруг, он сказал:

— Наше время похоже на время земной жизни Христа. Тогда мир также пришел в самое жалкое состояние. Но Бог сжалился над нами. И теперь мы не должны терять надежды. Я вижу, как среди всех этих бедствий является некто, честный, добродетельный человек Божий, который направит и объединит мир вокруг добра.