Надежда Ионина - Суздаль. История. Легенды. Предания
Обрадовались убийцы, когда увидели одиноко плывущую к ним ладью. И как только поравнялись, перескочили в нее с обнаженными мечами. Отроки князя Глеба настолько оробели и растерялись от ужаса, что весла выпали из их рук. Только тогда уразумел Глеб ожидавшую его участь, но еще надеялся умилостивить злодеев. Однако никакие мольбы не могли тронуть жестокосердные сердца убийц, и Горислав (их вождь) приказал немедленно умертвить князя. По его знаку княжеский повар по имени Торчин не побоялся поднять руку на своего господина и, взяв нож, перерезал ему горло.
Тело святого мученика было брошено на пустом месте между двумя колодами, и долго лежало оно в небрежении на берегу Днепра. Никому даже в голову не пришло по-христиански похоронить юного князя Глеба, пока новгородский князь Ярослав не отомстил свирепому Святополку. Но все то время, пока князь Глеб лежал непогребенный, чудные знамения видны были над тем местом. Купцы и охотники, например, видели тут словно бы свечу горящую или столп огненный, и слышалось неземное пение. Когда нашли тело князя Глеба, то с честью погребли его вместе с телом князя Бориса в вышгородской церкви Святого Василия, а великий князь киевский Владимир Мономах обложил раки своих родственников драгоценными окладами.
Князь Андрей Боголюбский
С рубежа XI–XII веков положение отдаленной и бедной Ростово-Суздальской земли начинает меняться. Территория края быстро заселяется, Залесье богатеет и к началу XIII века достигает цветущего состояния. Главная причина этого ее возвышения и усиления заключается в обильном притоке населения из Южной Руси, где в то время были неблагоприятные условия для жизни, о чем говорилось ранее. С другой стороны, этому способствовала мудрая и энергичная деятельность ростово-суздальских князей, и в первую очередь Андрея Боголюбского (сына князя Юрия Долгорукого).
В 1149 году, в разгар борьбы за киевский стол, князь Юрий Долгорукий вызвал 38-летнего сына с дружиной на юг. Андрей Боголюбский, возможно, именно тогда впервые увидел Киев с теремами боярскими и княжескими. Увидел он на высоких днепровских кручах многоглавые храмы с горящими на солнце золотыми куполами — один краше другого: Софийский собор, Михайловский Златоверхий монастырь, Десятинную церковь… Да и с родственниками своими — южнорусскими князьями — Андрей Боголюбский только здесь познакомился, и с порядками тамошними. То и другое ему не понравилось, не полюбил он южный край, потому что привык на севере к тишине и покою, а княжеские усобицы ему вовсе не нравились. Привыкшему самостоятельно управлять своим уделом, Андрею Боголюбскому не по душе были ограничения княжеской власти со стороны вече, с чем он столкнулся в Южной Руси. Не раз он советовал отцу своему оставить юг и не искать Киева, но тот стремился овладеть великим столом киевским и добился своего. После смерти киевского князя Изяслава Мстиславича он в 1155 году сделался наконец великим киевским князем и оставался им до конца дней своих[4].
В летописях об Андрее Боголюбском сказано, что был «не величав он на ратный подвиг, но похвалы ища от Бога». И хоть не раз он проявлял свою храбрость и до этого (например, при осаде Луцка), но Юрий Долгорукий не хотел признавать симпатий сына к Суздальской земле. По его требованию ростовцы и суздальцы целовали крест младшим сыновьям его — Михаилу и Всеволоду, а Андрею он предполагал оставить Киев, поэтому посадил сына в Вышгороде, располагавшемся от стольного града Киева в пяти-шести верстах. Он рассчитывал, что в случае его смерти Андрей скорее других князей сможет из Вышгорода занять великокняжеский стол. Но сын не хотел подчиняться порядку, когда судьба князя часто зависела от других князей, от своеволия бояр и нападения половцев.
Не спрашивая разрешения отца, Андрей Боголюбский решил удалиться в спокойную Суздальскую землю, которую он рассматривал как место постоянного жительства, в то время как Киев был для него временным местом деятельности. Суздаль манил князя еще и тем, что здесь он провел первые годы своей молодости. Он покидает отца в момент его триумфа и уходит в «Суждальскую землю», отказываясь от своей доли в Русской земле. Забирая в Суздальскую землю святыню — Владимирскую икону Божией Матери, князь Андрей хотел показать народу, что над этой землей будет почивать особое благословение Божие[5].
Летом 1154 года князь со своей свитой и домочадцами, духовником и ближней дружиной отправляется на север. Юрий Долгорукий прекрасно понимал, кого он теряет в лице сына: Андрей был верным союзником, хорошим полководцем, прекрасным дипломатом, самым близким советником…
Поэтому в летописи сказано, что «отец же его негодоваша на него велми о том».
Приехав в Суздальскую землю, князь Андрей Боголюбский принялся активно укреплять свой политический авторитет, прежде всего — признание у местного духовенства. Он сделал щедрые пожертвования в местные церкви и монастыри, строил новые и украшал старые храмы, и эта его деятельность была по нраву и духовенству, и светским феодалам.
Смерть Юрия Долгорукого стала своего рода сигналом для беспорядков не только в Киеве, но и во всей Русской земле. Весть о его кончине быстро дошла до «Суждальской земли», а вскоре сюда стали прибывать и остатки его дружины, и родственники князя Андрея.
Старые города Ростов и Суздаль после смерти Юрия Долгорукого тотчас проявили свое самовольство. Вопреки воле покойного князя, который отдал эти города своим младшим сыновьям, крестное целование было нарушено. Ростовцы и суздальцы «задумавшее вси, пояша Андрея, сына его старейшаго и посадиша в Ростове на отни стол и Суждали, занеже бъ любимъ всеми за премногую его добродетель, юже имяше преже к Богу и ко всем сущимъ подъ нимъ». То есть суздальцы и ростовцы отказались от юных князей и выбрали князем всей Ростово-Суздальской земли Андрея Боголюбского.
Тот согласился на это избрание, но не поехал ни в Ростов, ни в Суздаль, так как эти старинные города показались ему неподходящими для столицы княжества. Он знал, что в Ростове и Суздале укоренились старинные предания и обычаи, которые могли ограничить княжескую власть, например, вече, считавшее свою власть выше княжеской. Андрею Боголюбскому предстояли бы постоянные пререкания и споры, поэтому все внимание князя, заботы целой жизни его обратились к пригороду суздальскому — новому городу Владимиру, который он мечтал возвысить. Андрей Боголюбский перенес сюда свой стол и на украшение новой столицы княжества тратил все свое состояние, хотя и жил большей частью в Боголюбове.
Однако старинные города Ростов и Суздаль были недовольны тем, что новый город Владимир сделался стольным. А так как Андрей Боголюбский был к тому же занят великой мыслью об объединении Руси, то он не давал уделов ни братьям, ни сыновьям своим. Естественно, что лишившиеся своих уделов братья тоже были недовольны князем; у всех у них были сторонники, и чтобы предупредить возможные волнения и заговоры, решительный в своих действиях князь сразу же предупредил с их стороны междоусобицу.
В 1162 году он братьев — Мстислава, Василька и Всеволода — выгнал из своей земли, и те вместе с матерью своей (греческой царевной) отправились на родину. Вслед за ними Андрей Боголюбский удалил от себя и малолетних племянников Ростиславичей. С боярами же он обходился еще смелее: всех мало-мальски подозрительных и недостаточно преданных ему бояр (своих и отцовских) он изгонял из Суздальской земли без разговора.
Благодаря этим мерам Андрей Боголюбский сделался единовластным правителем своей обширной Ростово-Суздальской земли. Активно поддержало его и духовенство; решительный и энергичный князь был нужен и «третьему сословию» — купцам и ремесленникам, да и бояре были им довольны, так как он постоянно находился в этих краях, охранял границы княжества и расширял его территорию, защищая интересы всех. Не страдая от междоусобиц и вражеских вторжений, земля эта под сильной рукой князя укрепилась, разбогатела и стала сильнейшей среди остальных русских княжеств. А сделавшись такой, начала помогать князю в его борьбе с другими землями.
За недолгие семнадцать лет правления князя Андрея Боголюбского княжество Владимиро-Суздальское сделалось сильнейшим на Руси. Он мечтал не только возвысить Владимир над старыми городами, но и сделать из него «второй Киев».
До татаро-монгольского нашествия владимиро-суздальские князья были единственными на Руси правителями, которые по существу пользовались абсолютной властью. Они всячески утесняли в правах старую родовую аристократию и со временем сумели отстранить ее от управления княжеством. В своей политике они опирались на средние слои общества, особенно на поддержку жителей новых городов — Владимира и Переславля.
